Игра

Лаклан безупречная секс машина, созданная, чтобы трахать, кончать, доставляя меня во взрывающийся звездами экстаз. Он беспощаден в своей похоти, и я подчиняюсь ему. Я никогда прежде не чувствовала себя настолько женщиной, никогда не была с таким мужчиной.

— Как я ощущаюсь? — спрашивает он, дыхание неровное, прежде чем охает с очередным длинным, жестким толчком, вынуждая меня застонать.

— Невероятно, — говорю я ему. — Мне нужно больше.

Его рука скользит к моему клитору, и он нажимает на него большим пальцем, потирая с каждым толчком.

— А теперь? — Он откидывает голову назад, чтобы посмотреть на меня, его глаза сверкают огнем с каждым движением члена. — Как твоя маленькая сладкая киска чувствует себя сейчас?

Господи Боженька. Его слова, грязные чертовы словечки, сказанные этим грубым акцентом, вылетающие из этого полного, влажного рта, это больше, чем я могу вынести. Я крепче хватаю его, пока спина снова и снова бьется о стекло. Каждый удар приносит страх разрушения, смертельного падения, а каждый толчок подводит меня все ближе и ближе к чистому гребаному блаженству.

— Посмотри на меня, — командует он, голос хриплый и надломленный. Я открываю глаза – я даже не поняла, что закрыла их – и встречаю его, в нескольких дюймах от меня. — Я бы весь день мог смотреть, как ты кончаешь, — говорит он.

Я кусаю губы, проглатывая стон, когда его член подводит меня ближе к краю.

— И я могла бы кончать весь день, если ты когда-нибудь захочешь поиграть.

— Ты фантастическая, — шепчет он, быстро целуя меня, горячий, влажный и сладкий, его язык дразнит уголок моего рта. — Такая охрененно фантастическая.

Что-то меняется в его глазах, словно щелкает выключатель, и они выглядят почти зловещими в своей жажде меня. Его темп учащается, бедра как поршни, работают снова и снова, мое тело бьется о стекло, пока я не начинаю задыхаться, не знаю, от страха или от удовольствия. Может быть от того и другого, потому что быть с ним, пока его член лихорадочно вбивается в меня, и страшно и удивительно. Потому что чувства, которые он пробуждает, угрожая гедонистическому удовольствию, способны перевернуть всю мою жизнь.

Он сводит меня с ума. Я помешалась на нем, на каждом дюйме, от морщины между бровями до толстой длины внутри меня, и я даже не знаю, кто я теперь. Я просто здесь, занимаюсь жестким сексом против тонкой панели из стекла высоко над Сан-Франциско, держась за мужчину, которому в конечно итоге придется уехать.

Мой оргазм подкрадывается ко мне. Я чувствую, как он зарождается в центре, расширяясь во все стороны как сверхновая звезда, набирающая скорость в волнах и волнах и волнах звездной пыли, пока не вырывается наружу мощным взрывом. Я кричу какую-то чушь, крепко держась за него, отрывая от него взгляд, потому что для меня это слишком. Я не могу сдержаться. Скачу на нем, мышцы резко дергаются, тело безвольно падает на него.

Он кончает с хриплыми стонами и мощными толчками, будто на самом деле собирается выкинуть меня из окна, но это нормально, потому что я уже падаю и падаю и падаю.

Я обессиленно оседаю в его руках, даже не в состоянии держать голову. Каждая часть меня и мягкая и одновременно прозрачная, дрожащая от напряжения.

Он обхватывает меня за талию, отходит от окна и, поворачиваясь, кладет меня на кровать. Залезает и ложится рядом, кладя одну большую, длинную ногу поверх моих, притягивает меня ближе так, что мое лицо уютно устраивается на сгибе его руки.

Я восстанавливаю дыхание, вдох, выдох, пытаясь вернуться на землю, пока он проводит пальцами по моим волосам, от макушки до плеча, снова и снова, эта нежность, эта мягкость почти заманивает меня в сон.

Я открываю глаза и смотрю на него. Его голова опирается на руку, и он рассматривает меня выразительным, удовлетворенным взглядом. В эту минуту все в нем такое мягкое и расслабленное. Ушли даже морщины на лбу и твердость в глазах.

Он откашливается.

— Как ты думаешь, кто-нибудь видел? — Нежно спрашивает он.

Я глотаю, во рту пересохло, я так истощена.

— Надеюсь, что да. Мы показали довольно неплохое шоу. Или испугали их. Думаю, я собиралась упасть через край.

— Я бы пошел за тобой, — мягко говорит он, проводя большим пальцем по моей губе. Я нежно целую его и закрываю глаза. Мир по-прежнему вращается, но это прекрасно.

Проходит немного времени, как из другой комнаты скулит одна из собак. Я мгновенно открываю глаза и вижу Лаклана, который весело улыбается мне.

— Что ж, — говорит он, отодвигаясь, чтобы встать. — По крайней мере, они позволили мне трахнуть тебя вот так.

Я не могу побороть улыбку и смотрю на его задницу, когда он идет – обнаженный, большой и ответственный – в другую комнату. Борюсь с желанием побежать за ним и укусить его за задницу, как яблоко, и вместо этого направляюсь в ванную.

Оказавшись внутри, я смотрю в зеркало и едва узнаю девушку, смотрящую на меня. Губы красные и опухшие, лицо и грудь, розовые от оргазма. Мои глаза большие, влажные бассейны, а волосы полная катастрофа. Я выгляжу так, будто у меня было несколько дней безостановочного траха, и эта мысль заставляет меня задаться вопросом, как я буду выглядеть после чего-то подобного.

Когда я выхожу из ванной, то не совсем уверена, что делать. Я должна пойти домой? Остаться на ночь? По крайней мере, остаться немного дольше? Но Лаклан стоит у двери, уже полностью одетый, с собаками на поводках.

— Давай, — говорит он. — Пойдем, прогуляемся.

Я до их пор абсолютно голая. Смотрю на шелковое платье на полу. Мои каблуки в спальне. Это одежда для траха, а не для выгула собак.

Он улыбается мне, забавляясь, когда я быстро через голову проскальзываю в черное платье, затем направляюсь в другую комнату, чтобы взять туфли. Скольжу в них, и когда выхожу из комнаты, он держит для меня черную кожаную куртку. Она огромная, и ей похоже не один десяток лет.

— Чтоб ты не замерзла, — говорит он, надевая ее мне на плечи. Осматривает меня с ног до головы, любуясь видом. Кивает и издает одобряющий звук. Я закутываюсь в нее и глубоко вдыхаю. Куртка очень старая, но пахнет удивительно, она пахнет им.

Хотя маленькая собачка, Эмили, по-прежнему смотрит на меня, словно я враг номер один, мы заводим собак в лифт и идем по направлению к набережной. Я поражена тем, насколько хорошо они ведут себя с ним, гуляют на поводке, будто это естественно для них. Кажется маловероятным, что он не сможет тренировать их.