Играя в жизни 2

Рана болела, но я была согласна с Чейзом, лучше знать, с чем мы имеем дело. Я начала разматывать бинты, но проклятая ткань присохла к ране, и я, вскрикнув, чуть не потеряла сознание. Зашипев от боли, попросила Чейза выйти. Нашла в шкафу поношенные мужские брюки и футболку, натянула их и отправилась на поиски воды, нужно было размочить ткань, иначе мне от нее не избавиться, только если с приросшим куском плоти. Воду я нашла на кухне, если это место можно было так называть. Два на два метра, узкий стол и один стул. На столе я обнаружила серый таз с чистой водой, оказывается Чейз подумал о том, что мне это пригодится и, как всегда, оказался прав. Он стоял в дверях, облокотившись о косяк, оно и понятно, вдвоем нам тут было не поместиться. Я опустила руку в таз и тут же поморщилась. Рана нещадно чесалась, но я даже боялась подумать о том, что скоро увижу свою руку без пальца. Это было мерзко и тошнотно. Вода в тазу окрасилась в грязно-красный, у меня не получалось оторвать ткань. Я жалела себя и понимала это.

– Давай помогу, – предложил Чейз.

Я не успела отказаться или же согласиться, он уже присел передо мной на корточки и опустил свои руки в слишком маленький таз.

– Этого не должно было произойти, – начал он.

– Не могу сказать, что я отнеслась к этому лояльно. – Чейз посмотрел на меня, я сглотнула горечь правды и произнесла ее вслух: – Я ненавидела тебя всей душой и очень-очень злилась.

Я отлично понимала, что Чейзу на это нечего будет ответить, но и не собиралась делать вид, что все в порядке и меня устроил исход этого дела. Секрет Чейза стоил мне пальца и морального состояния.

– Я виноват…

– Уже не важно, кто виноват, – перебила его и тут же сказала. – Все уже случилось и размышлять, кто и что сделал, не стоит.

Чейз снова перевел на меня взгляд.

– Прости, – искренне сказал он и поморщился, словно ему было больно, а не мне.

Я посмотрела в чашу. Чейз аккуратно держал мою руку, она немного дрожала, перетянутые линии от бинта исполосовали всю конечность. Сразу за безымянным пальцем красовалось месиво. Как бы док ни старался зашить меня аккуратно, у него это не получилось. Нити залезали одна на другую, где-то сильно перетягивали кожу, где-то, наоборот, были слишком слабыми. Тогда я впервые засомневалась, что доктор реально доктор.

– Отвратительно, – сказала я.

– В тебе нет ничего отвратительного.

Я подняла взгляд на Чейза.

– Ложь тебе не к лицу, давай будем реалистами, отсутствие пальца оказалось бы не отвратительным только в одном случае, если бы изначально на руках их у меня было одиннадцать.

– Нужно достать антибиотик, – сказал Чейз, внимательно разглядывая уродливую конечность. – Слева образовалась гнойная чаша.

Я не хотела, чтобы он это видел.

– Может, выберемся, а в Фениксе уже…

– Нет. У тебя скоро начнет подниматься температура. Я не буду расписывать все подробности, но растягивать это нельзя. Я выйду и найду врача.

– Может, лучше я пойду? Тем более доктора я видела.

– Нет. Я наблюдал за Кланом с самого утра. На улице я не увидел ни одной женщины за все эти часы. Если ты выйдешь из дома, то моментально привлечешь к себе внимание. Я быстро вернусь.

Чейз отпустил мою израненную руку, и мне почему-то показалось, что он не хотел этого делать. Может, я накручивала себя или мне просто мерещилось то, чего быть не могло. Я молча наблюдала, как Чейз натягивал чужую куртку, с потертой нашивкой двух скрещенных топоров. Мне не хотелось, чтобы он уходил, но я не могла сказать об этом вслух. Это было сродни откровению, к которому я не была готова, возможно, никогда и не буду.

– Будь осторожен. – Это я смогла выдавить.

Чейз бросил на меня сомневающийся взгляд, казалось, что он тоже хотел что-то сказать или сделать, но, как и я, не решился. Он кивнул и вышел за дверь, я подсела ближе к окну и проводила спину Чейза печальным взглядом. Я не была уверена, что нам удастся покинуть Клан. Есть всего два выхода, и они охраняются. В этом доме вечно прятаться тоже не получится.

Исследовав уродские шрамы, которые теперь стали частью меня, я обшарила все шкафы и настенные полки в доме. Старалась не пользоваться раненой рукой и из-за этого потратила в два, а то и в три раза больше времени, чем следовало. Мне удалось найти одежду мертвеца, которого казнил Велас. Я переоделась в более теплое и снова вернулась к окну. На полках не было еды, совершенно никакой, даже захудалой крошки не обнаружила. Желудок свело судорогой, и я услышала его шумное возмущение. Мы оба не любили голода, но уже настолько привыкли к этому чувству в Синте, что воспоминания моментально отправили меня туда. Как только могла, отбивалась от них и возвращалась в реальность. Там у меня не была права на жизнь, только на существование. Сейчас же все изменилось, у меня есть шанс на то, чтобы сбежать из Ристалища и найти свое место под солнцем. Я воспользуюсь им, пойду до конца. Сидя на кухне и смотря в окно, я не смела отталкивать надежду, которая вновь ко мне вернулась. Если не надеяться на лучшее, то тогда ничего не остается.

Время тянулось ужасно долго, я ходила по маленькому помещению и в итоге выучила наизусть количество полок, досок, царапин на стенах и прочую чепуху, которая в жизни мне никогда не пригодится. Признаков температуры я так и не заметила. Чувствовала себя более-менее здоровой, настолько здоровой, насколько это было возможно в этих реалиях. Несколько раз я порывалась выйти за пределы дома, но останавливала себя. Что если мы с Чейзом разминемся? Это могло стать фатальной ошибкой, которая будет стоить нам жизни. Я не покинула дом, обошла его еще несколько десятков раз, поискала скрытые места, где хозяин мог спрятать интересное, но ничего так и не обнаружила.

Чейз вернулся, когда за окном совсем стемнело. Когда он закрыл за собой дверь, я тут же оказалась около него, так близко, что могла рассмотреть крапинки в его глазах.

– Тебя долго не было, – с нескрываемым возмущением сказала я.

– Не мог найти этого проклятого доктора.

– Нашел?

– Да и не только его. Сегодня мы уходим отсюда.

Чейз достал из-за пазухи какой-то сверток, развернув его, подал мне кусок мяса, оно было холодное и совершенно несоленое. Как вы понимаете, меня это никак не смутило, я практически проглотила его, и только потом подумала о том, что вероятнее всего оно было для нас двоих.

– А ты ел? – спросила я.

– Перехватил кое-чего.

Он лгал, и мне стало немного стыдно, но я быстро откинула стыд в мусорницу. Чейз тем временем достал шприц, какую-то стеклянную ампулу, вату и жидкость в прозрачном пластике.

– Давай руку, – попросил он и сморщился.

В этот момент мне стало стыдно за свою изуродованную конечность, но я все же протянула руку и тут же отвернулась. Уродство вокруг меня, внутри, я видела его всю свою жизнь, но почему я так остро реагирую на себя, облаченную в него? И я знала причину. Если бы на месте Чейза сидел кто-то другой, я бы даже не думала о том, как выглядит рука и есть ли она вообще. Но Шелби всегда казался таким идеальным, всегда знал выход из сложной ситуации, нужные слова. Я такой никогда не была. За мной не следовали люди, всецело полагаясь на мои амбиции и уверенность. Да что говорить, мне банальные знакомства даются с трудом. Я противоположная сторона идеальности.

– Ай, – пискнула я и почувствовала, как Чейз дует на место, которое секунду назад ошпарило кипятком.

– Больно? – спросил он, и я повернулась.

– Немного.

Наши взгляды не могли разойтись, я физически чувствовала, как воздух между нами начал потрескивать от напряжения. Оно было не сексуальным или романтическим. Вовсе нет. Это было нечто другое, чего я прежде не испытывала, я хотела сказать ему множество вещей, о том, что меня тревожило и что приводило в восторг, но в то же время я желала молчать и наслаждаться тишиной, ведь вряд ли я подобную еще услышу.

– Рэйвен, я прокололся.

Он больше ничего не говорил, а я не знала, стоит ли открывать рот и говорить правду о том, что я потеряла в него веру, но безумно хочу ее вернуть.

– Нужно поставить укол, – сказал он и отпустил мою руку.

Чейз попросил оголить плечо, и уже через мгновение я ощутила, как нежно он проводил прохладной ватой по голой коже. Укола я не почувствовала. Когда Чейз начал убирать пластиковую тару и вату, я его остановила.

– У тебя на лице порезы, давай я помогу.