Игрейн. Леди с надеждой

– Ты даже не знаешь сколькие были казнены,- качаю головой. Остались документы, безликие цифры и короткие строчки приговоров. Я читала их, в старом архиве. Даже удивительно, как эти бумаги оказались в свободном доступе.

– Знаешь, как говорят? Еще нарожают.

Двери вновь отворяются, и вновь первыми входят бойцы. Только уже другие - маркиз в сопровождении другого лорда, невысокого, коренастого мужчины. Роберта глухо вскрикивает, но я уже не вижу, что происходит - Атолгар подхватывает меня с пола и прижимает к себе. Зарываюсь лицом в его камзол, крепко-крепко обхватываю руками и понимаю, что не способна отказаться от этого мужчины. От всего, что он может мне предложить.

– Что здесь произошло? Берта, что?

– Она не может ответить,- хрипло выдавливаю я.

Несколько фраз будто прорывают плотину: я чувствую, как намокают мои щеки. Слезы текут ручьем, я лишь сильнее, плотнее прижимаюсь к Атти. Он зарывается пальцами в мои волосы, разрушая остатки прически, выплетая ленты и бусы, отбрасывая их в сторону. Отрывает меня от себя, обхватывает мое лицо руками и целует. Целует мои щеки, губы, лоб. Я поднимаюсь на носочки, прижимаюсь ртом к его губам. От поцелуя что-то тает в груди, становится легче и улыбаюсь прямо в поцелуй. Атти смеется, шепчет, что я слишком сильно его напугала, что он больше никуда меня не отпустит, что положит к подолу моего платья весь мир.

– Видят Боги, милорд, нам сейчас молоко с печеньем куда нужнее чем мир,- сварливо произносит Роберта и я краснею, отрываясь от сильного и надежного мага.- Игрейн, не следует так опрометчиво отдаваться мужчине.

– Миледи! Это поцелуй, а не что-то иное,- вспыхиваю я.

– Когда ты отдашь ему свое «что-то иное» будет поздно,- отрезает Роберта.- Кто присматривает за тобой в Ковене? Как зовут твою дуэнью?

– Роберта,- улыбаясь, негромко произносит незнакомый мужчина.

– Помолчи, дорогой. Так что?

– Дуэнью леди Адалберт зовут Роберта Лайсса, миледи Лайсса,- хохочет боец и добавляет,- милорд Адалберт согласился взять на себя обязательства по сохранению твоей жизни, Берта.

– Подробности?- живо интересуется миледи и мне приходится вмешаться:

– Может, мы уйдем отсюда?

– Надо подождать,- Атолгар обнимает меня и прижимает к себе. Прячусь под его рукой, не обращая внимания на гневный взгляд Роберты.

– Маркиз, вы намерены предложить леди Адалберт свой браслет?

– Роберта!

– Помолчи, Игрейн,- властно произносит миледи Лайсса.- И отойди ты от этого развратника, ради всех Богов!

– Можно идти,- в темницу заглянул Квинт.- О, прекрасная Роберта, кого же ты столь грозно прожигаешь взглядом? Здравствуй, Ройн,- Терцис пожал руку мужчине и подмигнул мне.

– И ты не хворай, бесстыдник,- Роберта с прищуром посмотрела на Терциса,- потакаешь небось другу своему? А миледи потом что, замуж в красном платье?

Я вздрогнула, большего позора и представить сложно.

– Давайте уже пойдем?- взмолилась я, и мы наконец покинули темницу. Под злым взглядом Роберты Атолгар подхватил меня на руки и понес. Я закрыла глаза и спрятала лицо у него на груди. Вдыхая горьковатый запах дыма, мяты и табака я медленно уплывала в сон.

Меня разбудил громкий стук. Посреди моей спальни стояла Роберта, она как раз поднимала с пола небольшую скамеечку.

– Доброе утро, милая. Маркиз запретил тебя будить, но я случайно уронила эту чудную вещицу.

– Которую вы принесли с собой, миледи?- хрипловато спрашиваю я, и Роберта кивает. Царственно развернувшись, она выходит, бросив через плечо:

– Поднимайтесь, миледи, я жду вас в гостиной.

С четким ощущением, что моя жизни меняется, выхожу в гостиную. Там на всех поверхностях развешены мои платья, среди которых прогуливается Роберта.

– Что вы замерли, миледи, извольте принять активное участие в утренней гигиене.

Никогда еще я так быстро не умывалась. Любопытство подстегивало не хуже кнута - что задумала миледи Лайсса? Платьев не жаль, за исключением двух, но, увы, их я надевала уже больше трех раз, и ближайшее время носить было бы неприлично.

– Я так понимаю, это твои любимые наряды? Подол истрепан, заношены едва ли не до дыр,- слегка преувеличивает Роберта.- Ты беспомощна, Игрейн. Не женщина, а что-то библиотечно-научное.

– Что за глупости?

– Служанка помогает леди одеться, а не выбирает для своей хозяйки платья. Ты носишь то, что носила бы твоя служанка, будь у нее деньги. И это бросается в глаза.

Стук в дверь, Роберта хищно улыбается и открывает - в коридоре стоит портной, опухший и недовольный.

– Стоять и слушать,- миледи Лайсса не собирается вступать в полемику со слугами, к числу коих она причисляет и портного.

– По образу и подобию этих платьев сделаешь гардероб для леди Адалберт. Все на островной манер, темные, насыщенные цвета. Шесть светлых платьев традиционно кроя - для участия в обрядах. Мерки остались?

– Да, миледи.

– Превосходно, к завтрашнему утру ты должен перелицевать одно из старых платьев - миледи нечего носить. Если ты способен изменить оставшийся гардероб,- Роберта величественно обводит рукой беспорядок,- значит пришли слуг и забери. Нет - я спалю все это во дворе, а тебя отправлю в Дин-Эйрин.

– Я из Дин-Гуардира,- несмело поправляет миледи портной.

– Так в чем же тогда наказание, если я отправлю тебя домой?- ехидно усмехается Роберта и поворачивается ко мне.- Игрейн, ты поражаешь меня.

– Роберта, что случилось? Кто разозлил тебя?- не выдерживаю я.

– Девочка, ты хоть раз обращала внимание на то, как ведет себя твоя мать? Со слугами, с друзьями и неприятелями? Что же ты творишь? Твоя служанка любит тебя, оттого большинства возможных проблем ты избежала. Но это чудо, что эта деревенская девчушка оказалась настолько порядочной. Ты ночами не появляешься в своей комнате, ночами же уходишь с женатыми мужчинами, остаешься наедине с маркизом, что ты делаешь?

– Я ничего плохого не делаю,- вскидываю руку. Так, как произносит это Лайсса, это выглядит недостойно.

– Может быть, но почему я должна тебе верить? Я женщина, змея, я хочу сплетен и чем они горячее, тем лучше,- миледи серьезно смотрит на меня.- Вы знаете, прошлой ночью милорд Терцис заглядывал в покои девы Игрейн. Ненадолго, вот только оная дева бежала потом за ним, укутавшись лишь в шаль и нижнее платье. Я правду говорю?

– Да, но...

– Не «но». Этой правды достаточно, чтобы никогда не выйти замуж. Мечтаешь о карьере придворной дамы, из тех, что за портьерой дарят крохи любви кавалерам?