Игрок, забравшийся на вершину. Том 10

– Дорогой, - чуть более нежный, чем привык слышать разбойник, голос ламии, сидевшей рядом с вампиром, прервал супруга.
– Уверена, Ворон пришёл к нам с важным делом. Предлагаю вам поговорить наедине после обсуждения цели этого внезапного визита.

– К сожалению, так и есть. Мне нужна ваша помощь.

Посвятив время краткому введению в тему, парень замолчал, давая время собеседникам переварить услышанное.

– Создать подобный ритуал… - первой заговорила жрица, задумчиво бросив взгляд на своего мужа, и вновь посмотрела на короля.
– Речь идёт о пространственном прыжке меж миров, что существенно усложняет задачу. Магия, разбившая и, по сути, запечатавшая мир на этажи, уже является серьёзным препятствием.

– Для начала, - заговорил вампир, подождав, когда закончит жена.
– Мы должны понять суть ритуала, проводимого слугой Смерти.

– Это… Звучит… Просто очень… Очень логично, - скривившись, медленно процедил Ворон, понимая, что, во-первых, упустил этот очевидный факт из виду, желая поскорее покинуть Абенхриара, и, во-вторых, что ему придётся вновь говорить с этим закутавшимся во тьму, словно в рождественскую упаковку, социопатом. А ведь даже суток не прошло…

– Ты действительно не хочешь возвращаться туда, - усмехнувшись, проговорила Паллея, увидев яркие эмоции гостя.
– Наверное, нам стоит дать тебе список вопросов, чтобы тебе не пришлось метаться туда-сюда.

– Отличная мысль. Я как раз хотел это предложить.
– Парень кивнул и, немного подумав, добавил: - Но будьте лаконичны и не делайте этот список чересчур большим. Уровень его терпения не безграничен.

– Мы тебя услышали.
– Ульфмар успокаивающе кивнул.
– Приходи дня через три, мы постараемся уложиться к этому времени.

– Ещё раз благодарю.

Ворон встал и, попрощавшись с парой существ, отправился к себе в замок. Всё что можно было, он сделал и теперь ему остаётся только ждать результатов.

Вернувшись, парень первым делом попытался отдать Ламаниэлю корень златолиста и получить обратно пять тысяч, но эльф лишь виновато покачал головой, уверяя короля, что деньги уже потрачены.

– Но тебе, если не нужен он, я обменять его могу на что-нибудь более для тебя полезное.

Предложение эльфа и вправду звучало хорошо, так как после внесения изменений Хендельсоном в [корону жизни], та сможет без проблем принимать и отдавать энергию жизни.

– Хорошо. Это всяко лучше, чем таскать бесполезный корень. Покажи, что у тебя есть.

– Я не торгаш, Ворон.
– Древний, но всё ещё выглядящий сносно старик, будто обиделся, но разбойник ни на миг не поверил ему.
– Я любезно лишь предоставляю тебе возможность на коллекцию взглянуть свою, так как другом считаю тебя.

Не став извиняться и комментировать, парень терпеливо дождался, когда королевский старейшина всё же выложит на стол несколько предметов, и при взгляде на последний он удивлённо посмотрел на Ламаниэля.

– Где ты это нашёл?

То, о чём он спрашивал, было картой таро с уже знакомой ему рубашкой. Её хаотичный узор по краям в виде треугольников, квадратов и сфер окружал окутанную дымом линзу, из-под которой на смотрящего глядело око, в центре которого, благодаря эффекту увеличения, можно было различить маленького вылезающего из-за роговицы дракона.

– О-о… Неужели уже тебе попадались карты такие? Знаешь ты о том, кому принадлежала она?

– Да. В описании говорилось. Ты так и не ответил на вопрос.

– Разве важно это? Я бывал много где.
– Эльф пожал плечами.

– Так что, взять карту хочешь?

– Да.
– Хоть он и не понимал, что получит в итоге, собрав всю колоду, достать ещё одну из набора, не напрягаясь и не убивая злобных древних демонов, было хорошей возможностью.
– Во сколько обойдётся?

– В смысле, во сколько? Пять тысяч, разумеется.

– Пять тысяч?
– Услышав это нелепое предложение, Ворон чуть было не послал старика куда подальше, но сдержал себя и пристально посмотрел на наглого эльфа.

Иногда эта древняя рухлядь разговаривала и вела себя как адекватный человек, из-за чего парень упускал из виду, что перед ним сумасшедший.

– Ты же не торгаш, так почему же ведёшь себя как худший из них? Глядя в глаза, пытаешься обмануть меня на пустом месте.

– Твоё мне недоверие, король, задевает глубоко меня.
– Ламаниэль покачал головой, продолжая говорить: - Этой карты ценность даже выше, чем [корень златолиста священного].

– Без остальных-то карт?
– Ворон скептически приподнял бровь, всем своим видом выражая недоверие.

– Да… Без набора не ценна она сильно.
– Хоть что-то старик не стал отрицать.
– Но даже так является уникальным она артефактом.

При этих словах он перевернул карту, и Ворон смог разглядеть её лицевую сторону.

Это было изображение крепостной стены, за пределами которой на крепкой деревянной балке болтался подвешенный за одну ногу человек. Его руки были сложены на груди, а прямо под ним расположился жертвенный алтарь с песочными часами в центре.

– Повешенный. Знаешь, как интерпретируют его?

Ламаниэль, прищурившись, посмотрел на Ворона, на что тот в ответ лишь покачал головой. Для него карты таро были связано с попытками человека хоть как-то объяснить происходящее в жизни. Попытками найти ориентир в бесконечно незримом и неподвластном управлению океане под названием «судьба».

Люди создавали знаки и подсказки на основе совпадений, слухов и фантазий, благодаря которым, они якобы могли видеть путь. Они создавали надежду и занимались самовнушением на почве видимости выбора, не осознавая, что просто вытаскивали наружу свои знания, опыт и интуицию.

Именно в этом был раньше уверен Уилл, но Система внесла новые определения и значения, перевернув его сознание и восприятие.

– Это забавно. Ведь её основная суть - жертвование. Собой, идеями, желаниями, целями. Однако, каким бы сложным и тяжелым ни было положение человека, у него всегда есть выбор, и потому другая нога и руки свободны.

Слушая его, Ворон даже не сразу понял, что эльф говорит нормально, без витиеватых и нелогичных конструкций.

«Нет… Нет… Он же не может специально так говорить всё время? Это же… Это бред. Этот!..»

Ламаниэль же продолжал говорить, не догадываясь, о чём думает молодой король:

– Пока повешенный не будет готов пожертвовать чем-то, его усилия тщетны, и ему так или иначе придётся внести свою плату за то, чтобы обрести желаемое. Сразу вспоминается твой выбор: позволить стражу уйти или же убить его?

Ворон молчал, всё ещё осмысливая произошедшее, и, не выдержав этого, прямо спросил:

– Ламаниэль. Если ты умеешь разговаривать нормально, то почему постоянно коверкаешь свою речь?