Игрушка для босса. Трилогия

— Тогда раздевайся и мой руки, я пока подогрею, — и как понимать эту женщину? Что у нее в голов? Но послушно топаю в коридор снимать пальто, а она — на кухню.

Через пару минут захожу в столовую и опускаюсь на стул. На столе уже порезаны овощи и разложены приборы, а на плите что-то скворчит в сковородке. Облокачиваюсь на спинку и беру стакан, наполненный клюквенным морсом. Делаю пару глотков кисловатого напитка, а сам слежу за тем, как девушка возится с едой.

Неожиданно ловлю себя на мысли, что в Маргарите мне нравится все без исключения. А когда она так мило и по-домашнему вертится на кухне, то вообще с ума сводит. Впервые возникает идея, забрать ее к себе, чтобы больше никуда не сбежала. А лучше вообще запереться с ней в спальне и послать весь мир к черту.

Подавшись порыву, поднимаюсь с места и подхожу к ней со спины. Обнимаю за талию и утыкаюсь носом в пахнущие полевыми цветами волосы. Как же невероятно приятно к ней прикасаться, вдыхать ее неповторимый аромат, чувствовать тепло тела. И как раньше я жил без этих жизненно важных ощущений.

— Почему ты меня не дождалась? — вся агрессия давно схлынула, поэтому интересуюсь абсолютно мирно. А она, неловко пожимая плечами, тихо произносит:

— Не хотела мешать, — и слегка от меня отодвигается, только, кто же ее отпустит.

Вот это ответ. Честно, я просто в шоке. Я, конечно, слышал от парней, что женщины склонны себя накручивать и раздувать проблемы на пустом месте, но чтобы вот так.

— И чем ты могла мне помешать? — надо же понять ход ее мыслей, а то я даже растерялся, не знаю, что и думать. А она под предлогом, что ей надо разложить по тарелкам еду, выбирается из моих объятий. И даже глаз на меня не поднимает.

Облокачиваюсь спиной о стену и скрещиваю на груди руки. Не нравится мне ее поведение и настроение тоже. Поэтому, пока нормально не поговорим, я никуда не уйду.

— Маргарита, я жду, — подталкиваю девушку к ответу, а она хмурится. — Я думал, мы вчера все обсудили и пришли к решению быть вместе. Что изменилось? — она ставит круглые салатовые тарелки, наполненные тушеной говядиной и рисом, на стол и опускается на стул. Взяв в руки вилку, отрешенно вертит ее у себя перед носом.

— Ты знаешь, — начинает задумчиво, — мне кажется, у нас ничего не получится. Я тебе не подхожу…

— Ну, начинается, — перебив, тяну я, — а я-то думал, что-то серьезное, напротив нее и улыбаюсь. Но ее выражение лица не меняется.

Она разворачивается ко мне и прямо смотрит в глаза. Что-то странное в ее взгляде незнакомое, тревожное, но я не могу понять, что именно меня смущает. Подпираю щеку рукой и молча жду, когда она объяснит свое поведение, а на стене мерно тикают круглые часы, разбавляя тишину, повисшую в воздухе.

— Я не знаю, — выдыхает она и, запустив пальцы в волосы, слегка оттягивая их в стороны. — Я не умею строить отношения. Не знаю, как себя вести, что говорить.

— Зачем ты прислал эту шубу? — ее уже несет, но я не перебиваю, пусть выговорится.

— Почему не приехал в обед? Не понимаю твоих поступков, и своего слова ты не держишь. Я не верю тебе, — поднимается со стула и отходит в дальний край кухни.

Хватает чашку и тут же ставит ее обратно, тем самым выдавая сильную нервозность. — Антон, я хочу, чтобы ты знал, — снова не дав ставить слово, сердито смотрит на меня, — я не буду твоей любовницей, ни за что! Лучше разорвать отношения сейчас, пока не так глубоко и больно, — ее мысли несвязны и хаотичны, но я терпеливо слушаю.

И чем больше она говорит, тем мне ясней становится, что у нее, впрочем, как и у меня, нет опыта серьезных отношений, и она элементарно боится.

— Я знаю, ты сегодня был у невесты. А теперь вот ко мне заявился. Это все неправильно. Я не хочу такой жизни. Спасибо, опыт отца полоснул по сердцу так, что до сих пор содрогаюсь от воспоминаний, — а это уже интересно. Что случилось с ее отцом? — Знаешь, я с радостью тебя накормлю, но потом уходи. Не трави душу, ладно, — и даже не глянув в мою сторону, выходит из кухни. А я поднимаюсь со стула и следую за ней.

— Маргарита, постой, — зову девушку, которая останавливается у темного окна и поворачивается ко мне лицом. Обнимая себя руками, поджимает губы, видимо отчаянно борясь с эмоциями, которые ее душат. — Что ты себе придумывала? В чем ты меня обвиняешь? Если я сказал, что хочу быть с тобой, значит так и есть, а проблемы с невестой я в скором времени решу, это дело не одного дня, — меня отвлекает шуршание в шкафу. Дверца приоткрыта, а внутри мелькает рыжий хвост.

Вот только выкрутасов белки мне сейчас не хватает. Перевожу взгляд на звук, а Маргарита перенимает инициативу.

— Все вы так говорите, — она убирает за уши светлые волосы и, отворачиваясь в сторону, одергивая бежевый фартук. — Подожди немного. Она мне не нужна, только ты, — передразнивает, — и затягивается все это на годы…в общем, нет смысла это обсуждать. И ежу понятно, что у нас ничего не получится. Ты будешь разрываться на два фронта, и никому от этого пользы не будет…

— Да что ты несешь! — повышаю голос, добила. — У тебя фантазия без тормозов!

Перестань лопотать чушь и дай сказать, — но не успеваю довести мысль до конца, как створка шкафа распахивается и на пол с грохотом подает квадратная черная коробка. Крышка отлетает в сторону, а на ламинат вываливается невиданное количество мужских часов.

Удивленно приподнимаю бровь, а с антресоли, со скоростью света, слетает бельчонок и, сверкая пятками, испуганно уносится в коридор.

Перевожу взгляд полный недоумения на Маргариту, а она, прикрыв ладонью рот, ошарашенно таращится на рассыпанные мужские аксессуары. Не дождавшись ее реакции, подхожу к шкафу и опускаюсь на карточки. Подхватываю одни часы и верчу в руке, рассматривая.

Зачем ей столько? А эти, похоже, золотые. Поднимаю еще одни, но не успеваю хорошенько разглядеть, как рядом появляется блондиночка.

— Отдай! — она вырывает часы из моих ладоней. — Да что сегодня за день-то такой! — пододвигает к себе вещи, садясь рядом с коробом на пол. — Не трогай, — отталкивает мою руку, когда я пытаюсь ей помочь. — Это мое, — заявляет как-то по-детски капризно.

А я поднимаюсь на ноги и, нахмурившись, наблюдаю как девушка, в строгой последовательности и по четкой схеме, начинает аккуратно складывать аксессуары обратно в ящик. На каждую вещицу смотрит с какой-то щенячьей нежностью, словно голлум на кольцо власти и чуть ли пылинки с них не сдувает.