Игрушка для чудовища

— Кто эти люди? — спросила, указывая на двух женщин и мужчину, выпрыгнувших из автомобиля и побежавших в дом.

— Помощники Марио. Он их для проведения операций вызывает, — вздохнула Жанна и внезапно, закусив губу, беззвучно заплакала.

Я понимала ее, ведь Клио был для нее кем-то вроде сына. Он вырос на глазах этой женщины.

Молча обняв Жанну, потянула ее вниз, и мы присели на выложенную плиткой дорожку. Никто из нас не обращал внимания на холод. Просто сидели на ветру и думали каждая о своем.

На крыльцо вышел Тео и устало опустился на верхнюю ступеньку. Жанна, придя в себя, отодвинулась и, поднявшись, поплелась в дом. Мне ни с кем не хотелось говорить, поэтому встала и, обойдя особняк, направилась в сторону сада.

Однако британец решил нарушить мои планы и спустя несколько минут настиг меня в густом лабиринте.

В молчании мы дошли до той скрытой от любопытных глаз беседки. Опустилась на скамью, Тео присел на стол, сбоку от меня.

— Ты уедешь? — спросил, а мне так странно было это слышать.

Как будто я на самом деле в гости приехала и просто немного задержалась. Как будто и не находилась здесь против собственной воли.

— Не знаю… Как-то не вовремя все случилось…

— Это ты хорошо подметила, — попытался разрядить напряженную обстановку британец улыбнувшись. — Могу вечером отвезти в аэропорт.

Брюнет провел ладонью по своим черным брюкам, стряхивая несуществующие пылинки. Он ждал моего ответа — чувствовала. Вздохнула и прикрыла на секунду глаза.

— Если брат не выживет… — голос Тео сел, зазвучав хрипло, и ему пришлось замолчать и отвернуться.

Посмотрела на его профиль, четко вырисовывающийся на фоне пробивающихся в беседку солнечных лучей, и твердо ответила:

— Выживет. И не смей думать иначе, — грустно усмехнулась. — На небесах такие, как он не нужны. Подозреваю, его и в ад не возьмут.

— Да, — хохотнул британец, опустив голову и уставившись на свои переплетенные пальцы. — Это правда.

Затем вновь нахмурился.

— Ты так страшно плакала…

— А кто красив, когда плачет?

Британец поднял на меня глаза.

— Ты знаешь, о чем я.

Ох, совсем мне не по душе вот этот его взгляд. Словно ковыряется внутри меня, желая отыскать все слабые места.

— Да, мне жаль твоего брата, — пожала плечами, отмахиваясь от пристального внимания брюнета.

Прищурился и вперед немного наклонился.

— И почему мне кажется, что вы оба — невообразимые ослы? К тому же глупые задницы.

— Ну спасибо, — скривилась. — Не ожидала таких комплиментов.

— Да ладно, Летти, — британец поднялся. — Ты можешь уехать в любой момент. Неужели оставишь Клио в таком состоянии?

— Такое чувство, что вы все подстроили! — рявкнула вскочив. — Уговариваешь не улетать, потому что так хочет твой брат? Правильно, ему же нужно выставить себя в менее неприглядном свете.

Тео склонил голову набок.

— Идиотка, — выдал он спокойно, но это было напускное спокойствие.

Судя по тому, как нервно британец пригладил свои волосы, волновался неслабо.

— Если я идиотка, — ответила решительно. — Тогда не хрен давить мне на жалость. Сами в своем говне разбирайтесь. Вы мне и так всю жизнь испортили. Я хочу вернуться в Чикаго.

Намеренно зацепив британца плечом, прошла мимо него и зашагала прочь.

— Я спрятал твой паспорт, — жестокие слова врезались в спину.

Остолбенела.

— Что? — не оборачиваясь. — Что ты сделал?

Тео приблизился, услышала его мягкие шаги.

— Паспорт спрятан. По крайней мере сегодня ты не улетишь, — прозвучало совсем близко.

Сжала кулаки.

— Поверь, это ради брата. Ты должна остаться… Ненадолго…

— Ради брата? — шепнула, совершенно ошеломленная неожиданным поведением британца, до этого казавшегося мне самым потрясающим человеком на свете.

Резко обернулась и, схватив брюнета за лацканы пиджака, с силой потянула на себя. Думаю, выглядело это довольно нелепо — с моим-то ростом.

— Ты, конченный эгоист, поступаешь так ради себя самого, — прошипела в лицо Тео, который вдруг улыбнулся.

Встряхнула его. Затем еще раз. И еще… Колотила брюнета, громко рыча, попадая по лицу, груди, плечам. А он смеялся. Просто смеялся. Беззлобно, искренне… А мне в этом смехе слышалась обреченность, бесповоротность всего происходящего, жестокая нелепая реальность.

— Заткнись, на хуй! — проорала во все горло, уже не чувствуя рук от боли, и отошла назад. — Я останусь…

Британец мгновенно притих, всматриваясь в мое лицо. Наверняка заподозрил во лжи.

— Но? — спросил он.

Черт, насквозь видит, козел! У меня ведь, и правда, было одно условие.

— Для начала я позвоню своей матери.

Кавьяр-младший согласно кивнул. Осторожно приблизился и, по-хозяйски положив руку мне на плечо, повел к выходу из лабиринта.

— Умеешь ты, малая, вести дела, — цокнул он довольно. — Жалею, что мы раньше не встретились.

— И что было бы? — устало поинтересовалась. Каким-то непостижимым образом британец умел тушить огонь моей ярости мгновенно. — Заменил бы своего братца?

— Нет, я вообще ушел бы из «Креста».

Покосилась на Тео.

Вроде не шутит. Странный такой.

Поймал мой взгляд и, подтянув меня к себе, смачно чмокнул в лоб.

— Дебил… — вздохнув, констатировала я и вытерла мокрый след от поцелуя. — И если хочешь знать, Клио ранен в область ключицы. Так что точно не откинется.

— Знаю, — объявил британец, усмехаясь.

— Тогда какого хрена я тут нужна? — остановилась и руками развела.

Тео брови на переносице свел, превратившись в угрюмого Кавьяра, и вновь рукой по волосам своим провел, откидывая несколько непослушных прядей назад.

— Да не знаю я, — выдал шедевральную фразу и, развернувшись, быстрым шагом пошел вперед.

Вот это поворот. Более ненормальных… Погодите-ка… Это же очевидно — я нравлюсь британцу. По-настоящему нравлюсь. Черт подери! Все же яснее ясного.