Игрушка для драконов

Мой Дар обострился и окреп. Теперь я легко могла перенести на бумагу самую невероятную иллюзию, стоило только представить её во всех подробностях, нарисовать картинку в голове. В последнее время они выходили мрачными и грустными.

Я стала бояться родов. Безо всякой на то причины страх съедал меня изнутри. Целители говорили, что всё проёдёт гладко, а мне казалось, что все вокруг лгут, скрывают страшную тайну, из-за чего я часто плакала, пока этого никто не видел.

Ингвар с месяц как был в отъезде по делам консульства, в которое он с энтузиазмом поступил на должность внештатного консультанта. Я боялась, что он не успеет приехать к началу родов, что больше никогда его не увижу.

Посмотрев на портрет Юлии, первой жены Ингвара, который приказала найти на чердаке и повесить в гостиной, я вздохнула. Она ведь тоже, наверное, ждала родов со страхом. Говорят, даже не узнала, кого родила, хотя вспышки на радужке — верный признак, которого у меня не было. А сколько я пыталась разглядеть их, часами простаивая у зеркала! Пока рассерженный Ингвар не велел снять их отовсюду, кроме спальни, а мне запретил подниматься туда раньше, чем наступит время отхода ко сну.

— Сначала портрет откопала, потом это! Хватит уже! — произнёс он в ответ на мои стенания.

— Но Филипп имеет право знать, как она выглядела, — утирая слёзы, промолвила я.

Эта идея возникла у меня ещё до свадьбы после разговора с бывшим тестем Ингвара. Пусть Юлия не была любима, но остаться в жизни сына, пусть и портретом, она имела право. К тому же я не испытывала к ней ревности, понимая, что мой муж любит меня даже теперь, когда вспышки дурного настроения и плаксивости случаются всё чаще.

И только при Филиппе я сдерживалась как могла, изображая довольную и уверенную в себе мать семейства.

— А ты точно не умрёшь как моя первая мама? — спросил Филипп, когда мы пили чай с пирожными. Внутри меня всё болезненной сжалось. Вдруг малыш второй раз потеряет мать?

— Точно, — ответила я с улыбкой, стараясь излучать уверенность. — Забыл? Я ещё должна родить тебе братика.

— И он будет со мной играть? — с набитым ртом, проговорил мальчик. А, прожевав, добавил со всей серьёзностью: — Я научу его летать. Я умею подниматься очень высоко.

* * *

К исходу весны я родила здоровую девочку. Мои опасения оказались напрасными: я выжила и быстро восстановилась, но потеряла много крови, чем напугала целительницу, ухаживающую за мной, и всю семью, включая свекровь, которая мрачно заявляла, что, мол, Маги все слабые.

Ингвар приехал только на второй день после рождения нашей дочери. Именно он дал ей имя Леонор и заявил, что она лучше всех других девочек, которых он когда-либо держал на руках. Я гордо улыбалась, понимая, что муж говорит искренне: Леонор — первая Сильфа, которую он увидел в младенческом возрасте ещё до того, как её имя записали в родовой книге.

Дочь росла быстро и не доставляла хлопот. Мне казалось, что они с Ингваром понимают друг друга с полуслова и могут просто молчать рядом, забыв о скуке. Леонор тянулась к отцу с самых первых дней, даже успокаивалась от одного звука его голоса. Иногда я чувствовала себя лишней в их сплочённом тандеме, но Ингвар смеялся над этим, говоря, что я просто ревную.

Чтобы не быть навязчивой, я занялась укреплением своего Дара, только усилившегося после родов. Через пару лет я уже могла почти невозможное — создавать чёрно-белые отпечатки по заказу. Вначале я дарила их родственникам и соседям, потом пересылала родителям, чтобы те отдали их в лавку, торгующую картинами и прочим декором для дома. Вскоре я стала довольно известна в узких кругах ценителей подобного искусства, прежде вынужденных обращаться к Магам Северного королевства.

В тот день, когда я получила свой первый заказ, целители сообщили, что я снова жду ребёнка. Эксперименты с Даром пришлось оставить до родов, потому как Ингвар настрого запретил истощать себя. Мы ждали рождения Дракона, готовились к нему. Я молилась в храме каждый день, но Троединый вновь послал нам дочь.

Я назвала её Кинья, в честь своей прабабки по материнской линии. Говорят, именно она владела таким же Даром, благодаря которому я встретилась с Ингваром.

— Похожа на тебя, — сказал муж, принимая пищащий свёрток из рук целительницы через пару часов после родов, на этот раз прошедших гладко и без проблем.

— Ничего, не расстраивайся! — сказала мне свекровь, помогавшая восстановиться и окрепнуть. — Красивый и богатые, да ещё дочери Дракона, пусть и от Мага, найдут себе хороших мужей.

— Я лично поговорю с каждым из них, — мрачно заявила я, вспоминая, насколько обманчивыми могут быть блестящая родословная и внешний лоск.

— Жаль, нет нового Дракона, — вздохнула она и утёрла слезу. С Наимой мы давно стали приятельницами, я поняла, что за её язвительностью скрывалась заботливая натура, готовая на всё ради семьи. — Я вот только одного смогла родить.

— Я буду пробовать, пока не получится, — сжав зубы, произнесла я. — У меня будет сын.

— Ты молодец, лучше некоторых Сильф, — получила я высшую похвалу от матери Ингвара.

Однако прошло ещё несколько лет, пока я смогла уговорить мужа позволить мне снова понести. Он уверял, что я уже рискую, и это неоправданно. Продолжатель рода есть, дочери для укрепления связей с другими семействами Драконов тоже. Но я знала, что он втайне мечтает о сыне именно от меня.

Ингвар гордился и любил Филиппа, но с тех пор как тот уехал в закрытый пансионат для мальчиков, чтобы начать учёбу, он всё чаще с тоской во взгляде гладил его мини-портрет, когда считал, что я этого не вижу.

— Если не позволишь, всё равно забеременею, — говорила я со слезами на глазах, когда Леоноре исполнилось шесть лет, а Кинье чуть больше четырёх. — Или ты просто не веришь, что я могу принести Дракона?

— Родится ещё одна дочь, — мрачно говорил он. — Ты ведь сама хотела создавать отпечатки на заказ! Только у тебя начало получаться!

Он был прав: Дар развивался, словно был живым, отдельным существом. Иногда мне удавалось принести в отпечаток капельку цвета, такие считались особенно ценными. В деньгах я не нуждалась, но некая известность мне нравилась.

И всё же Ингвар уступил просьбам, сказав, что эти роды станут для меня последними, даже если снова на свет появится девочка.

А я с нетерпением ждала первых сполохов на роговице, снова часами простаивая возле зеркала. И наконец, дождалась. Я носила Дракона!

Филипп, приехавший на каникулы, тоже был счастлив и, словно маленький, обнял меня за талию, хотя уже доставал до подбородка.

— Мама, как здорово! — проговорил он тонким голосом, хотя внешне уже походил на подростка. — У меня будет брат!