Игрушка для Шакала

– Вам заняться нечем? – отворачиваюсь к раковине и смотрю на мужчину сквозь отражение в зеркале. – К чему этот цирк?

Калинин подходит ко мне, теперь его холодные, как сталь, глаза стали еще ближе.

– Я не шучу, - говорит мужчина.

Это какой-то бред! Нет, это не может быть правдой! Я хорошо помню своего отца. Пусть его нет в живых, но всю мою жизнь он был рядом. Или я должна была. По мнению Калина, внезапно впасть в амнезию?!

Пытаюсь разглядеть в его лице какие-то признаки вранья. Есть же реакции тела, так, по крайней мере, говорят. Но это бесполезно. Мужчина или уверен, в том, что сказал, или он очень хорошо владеет собой.

Но, ведь, это же не может быть правдой?! Моя жизнь просто не может стать еще абсурднее, чем теперь!

Резко разворачиваюсь к мужчине и заглядываю в глаза. В низ нет ничего, кроме железобетонного спокойствия и уверенности в себе.

– Я знаю, кто мой отец, - заявляю ему с вызовом, - и вы на него ни капельки не похожи.

Я больше не хочу участвовать в этой комедии! Иду к выходу, но замираю, едва взявшись за щеколду замка.

– Ты так похожа на свою мать, - прилетает мне в спину все тем же уверенным тоном.

Мама. Как он смеет давить на память о моей матери?! Он, совершенно посторонний для нашей семьи человек!

Резко отпускаю замок, поворачиваюсь снова к мужчине.

– Вы знали мою мать? – спрашиваю.

Внутри все клокочет, но я стараюсь держать себя в руках.

– Я любил ее, - говорит Калинин.

Его голос чуть заметно дрогнул. И это прозвучало настолько странно, насколько вообще возможно от, настолько уверенного в себе, человека.

Моя мама, всегда такая красивая и правильная, неужели у нее могло быть что-то общее с Калининым?

– Я вам не верю, - выплевываю Калинину в ответ.

Это неправда. Просто не может быть правдой. Мама, папа… как же так? Я всегда знала, кто есть кто. И всегда старалась брать пример со своих родителей. А Калинин… все, что он сказал – наглое вранье. И слушать его я не намерена!

– Чушь! – выдыхаю, устало потерев лоб.

– У тебя будут доказательства, - говорит мне вдогонку мужчина. За пару секунд до того, как я, открыв замок, выхожу из комнаты.

Глава 40

Весь вечер я сама не своя, никак не могу выкинуть из головы слова Калинина. Он был так уверен, когда говорил мне все это. Еще и доказательства какие-то пообещал.

Да как он ко мне прорвется со своими доказательствами? Сам же сказал, что меня тщательно охраняют.

Какие еще доказательства?! Все это – полная чушь. Такое бывает только в дурацких сериалах, а не в реальной жизни.

Неужели, он думал, что я сразу ему поверю?!

Мне нужно перестать думать обо всем этом, хотя бы сейчас, пока Одаевский рядом. Он всегда умел считать мое настроение, а рассказывать ему о разговоре с Калининым я не хочу. Не потому, что не доверяю. Просто это все – какая-то чушь. Или плод больной фантазии? Что угодно, только не правда!

Стараюсь переключиться на что-то другое. И у меня это даже получилось на какое-то время. Благодаря Одаевскому, который, как всегда, заполнил собой все мое внимание. Но ночью, когда мужчина уснул, я ворочаюсь в кровати, не в силах уснуть.

Ну, не похож Калинин на шутника! Совсем не похож!

А, если он не обманывал меня? Если он мой отец?

Ерунда какая-то!

Даже, если это так, что это меняет? Ничего! У меня был отец, и никого другого я принимать не обязана. Или Калин настолько наивен, что ждет от меня теплых родственных чувств? Только потому, что он вот так объявился вдруг?!

И с чего я решила, что он вообще чего-то от меня ждет?

А моя мама? Я хорошо ее помню. Она всегда была рядом, успокаивала и оберегала, как могла. Мой пример для подражания. Эталон красоты и доброты. Она всегда казалась мне идеальной. И, конечно, я безумно ее любила. Как и мой отец, который пылинки с нее сдувал. Разве она могла ему изменить?

Нет, нет, нет!

Этого не может быть!

Промаявшись пол ночи, я смогла уснуть только, когда небо за окном засеребрило первыми лучами восходящего солнца. А, проснувшись, сразу вспоминаю разговор с Калининым. Весь ворох сомнений, которые я так рьяно отвергала ночью, врывается в мозг, вызывая головную боль. Я даже рада, что Одаевского уже нет дома. Иначе, бы просто не смогла скрыть от него все то, что происходит в моей голове.

Спускаюсь к завтраку, хоть есть совсем не хочется. Но, может, после кофе голова перестанет болеть. Усаживаюсь за стол. Ко мне тут же подходит кто-то из прислуги, подает кофе. Напиток обжигает горло, и мне стало немного легче.

Рядом со мной, на стол ложится конверт. Поднимаю глаза.

– Это вам, - говорит девушка, которая подавала мне кофе.

Моя челюсть падает вниз. Еще ни разу, за все время пребывания в этом доме, я не получала писем. Обо мне, словно, все забыли, воспринимая лишь, как часть имиджа Одаевского. А тут вдруг…

Возвращаюсь в спальню, не забыв прихватить конверт. И, только закрывшись в комнате, открываю послание.

Из конверта выпадает несколько свернутых листов. На одном из них результаты ДНК-теста, в котором черным по белому написано, что Калинин мой отец на девяносто девять процентов вероятности. Указанная в документе дата еще пятилетней давности. Выходит, он знал уже тогда? А моя мама знала? Тогда она была еще жива.

На других листах размашистым почерком написано письмо. В нем Калинин пишет о том, что у него с моей мамой был роман двадцать лет назад. Но она выбрала Аралова. В его версии событий она выбрала известного бизнесмена из-за денег, потому, что тогда сам Калинин еще не был так состоятелен, как сейчас. Конечно, это только его мнение. Я-то знаю, как мама относилась к моему отцу, которым я по-прежнему считаю Аралова.

Блин, нельзя вот так вломиться в чью-то жизнь и что-то доказывать! Зачем он это делает?

В письме Калинин также говорит, что он знает о том, что Одаевский использует меня. И он готов мне помочь.

Как?! Господи!

Калинин пишет, что может устроить мой побег, когда я буду к нему готова.

Он спятил?! Думает, что сможет спрятать меня от Шакала? Да Одаевский меня и под землей найдет!

Калинин говорит, что хочет стать мне настоящим отцом.

Очнулся только сейчас?! Я живу у Одаевского уже три месяца! А о своем отцовстве он в курсе вот уже пять лет. Почему раньше я даже не знала о существовании бизнесмена Калинина? Не то, чтобы хотя бы помыслить о том, что мой отец мне не родной?!

Так, стоп! А та девушка, которая передала коныерт, сколько у Одаевского работает? Кажется, она уже была тут, когда меня похитили. Или нет? Черт, я не помню! Девушка совсем неприметная, ведет себя очень тихо. И внешность непримечательная. И, конечно, она слышала и видела очень много. Если Одаевский узнает, что у него под носом сидит шпион, то страшно представить, что с ней сделает.

Я могу просто сказать Одаевскому, и письма от Калинина прекратятся. Девушку уволят, а, может, и покалечат. И что это изменит? Для меня ничего. Я так и останусь любимой игрушкой мужчины, которая однажды может наскучить.