Игрушка из грязных трущоб

— Как тебе? Нравится?

Да пошёл ты…

Из моих глаз всё-таки брызнули слёзы.

— Ничего-ничего скоро сама будешь умолять отодрать себя до поноса из ушей! Моим шлюхам это нравится. И тебе понравится! А мой горячий елдак будет каждую ночь тебе в дивных снах мерещиться… — Дамир властно сжал мою грудь, сильно надавив на сосок, задавая максимальную скорость толчкам.

Тигры сходили с ума, мечась на диване, принюхиваясь, завывая. Вероятно, почувствовали кровь.

— Твоя киска такая приятная… тесная, нетронутая. И только моя. — Прошипел, склонившись над ухом, и влажным языком облизал мочку, раковину и немного ушную дырочку.

Меня снова затошнило.

А затем он перебросил меня на спину. И, навалившись сверху, снова вошёл. Теперь ублюдок трахался лёжа, заставляя меня смотреть своему персональному ужасу в мрачные, как глубокая ночь на кладбище, безумные глаза, наполненные одержимой, болезненной жестокостью.

— Смотри на меня, бл*ть! Смотри! Нравится?? Нравится, да?? Отвечай!

— Д-да. —Всхлипнула, до крови кусая губу.

— Что да??? — Ещё один резкий толчок и в меня будто воткнули острый кол.

— Д-да, Хозяин.

Дамир рассмеялся. Получив наконец то, что так одержимо жаждал. Придерживая обеими руками мои щёки, нависая надо мной чёрной бездной, демон не позволял мне даже моргнуть, заставляя смотреть на его треклятую маску. А когда я попыталась зажмуриться — сильно сдавил голову ладонями, словно стальными тисками, и ещё больнее толкнулся в матку.

Несколько рывков. И Дамир кончил. Застонав, закатив глаза, выродок излился тёплым семенем в израненное от бесконечных мучений лоно. А затем брезгливо оттолкнулся, перекатившись на спину. Свернувшись калачиком, я быстро сползла на пол, забившись в угол, между тумбой и постелью, продолжая рыдать, стонать, трястись от страха.

Промежность саднила, пульсировала, горела! Будто Дамир облил мои внутренности бензином и поджёг.

Я больше не выдержу таких пыток...

Уж лучше смерть!

Немного придя в себя, невольно взглянула на тигров.

Боже.

Твари спаривались.

Прямо на диване.

Тот, который был покрупнее, навалившись на партнёршу сверху, жадно вцепился клыками в её холку, принявшись вколачиваться своим объёмным чреслом в немаленькую дырку самки. А самка, в свою очередь, приятно урчала, вздернув волосато-полосатую задницу кверху.

— О, ну наконец-то! Хвала небесам, трахнулись! Уж думал, бракованные попались. Ну, или гомосек с лесби. — Гоготнул ушлёпок, приподнимаясь с кровати, обтирая окровавленный член о белоснежную простынь, — Ты смотри! Никак не мог потомства из ленивых тварей выбить, а тут… как с цепи сорвались. Видимо, киска твоя так понравилась. Папочке давно пора начать зарабатывать на этих вонючих клочках шерсти! Один только отпрыск чистокровного Амура оценивается в один мой завод.

Ублюдок!

Какой же он всё-таки ублюдок редкостный!

Натрахавшись, довольные тигры, в конце концов, усмирились.

— Сатир! — вскрикнул Господин Выродок, — Кошар забери! И азиаток мне пригласи!

— Слушаюсь! — в хоромах появился охранник. Отвязав тигров, Сатир быстро вывел озабоченную животину прочь.

После того, как в комнате стало немного спокойней, Дамир снова обратился ко мне, махнув окровавленной простынкой, словно белым флагом поражения.

— Поздравляю, игрушка! Теперь ты — женщина! Пах-ха! — оскалившись, он натянул брюки на влажные бёдра и добавил, — Сегодня — ночуешь тут. На полу. Рядом с кроватью. Хочу целую ночь ощущать запах твоей поверженной вагины… А в следующий раз, когда снова на работку явишься, попросишь Завира сделать тебе клизму.

Но клизма так и не понадобилась… На следующий день грязный подонок овладел моим кишечником без предупреждения.

В наказание за попытку побега.

Но об этом… чуть позже.

***

До самого рассвета я просидела в том самом углу между тумбой и кроватью, сжавшись в немощный комочек, пытаясь не обращать внимания на кошмарную боль в промежности и бесконечные женские вопли.

Этой ночью Барон развлекался не только со мной. Отымев мою бедную девочку до кровотечения, выродок занялся другими жертвами. Через полчаса после быстрого отдыха, к нему в покои привели горячих азиатских шлюх. В количестве пяти штук.

Похоже, Дамир напрочь забыл о моём существовании, забавляясь с другими игрушками. И хорошо. Потому что я просто с ума сходила от невыносимой боли в области пылающих бёдер. Но оценить степень увечий не решалась. Просто боялась потерять сознание при виде крови.

Всё же, ближе к утру я посмотрела. Чёртов кретин даже

не позволил мне подмыться! На бедре, на ногах, даже на ковре я обнаружила кровавые лужицы. Меня затошнило, голова закружилась, и я снова уткнулась носом в палас.

Громкие вопли, крики, стоны, маты… продолжались до самого утра. Под утро развлекающиеся сброд из гостиной переместился в спальню, и там они уже еб*лись практически мне в самое ухо.

А с рассветом, наконец, затихли.

Хорошо, что кровать была достаточно высокой, поэтому моё жалкое тело до сих пор оставалось незамеченным. Приподнявшись на локтях, я увидела Дамира. Он сладко спал, приобнимая двух узкоглазых шлюшек прямо за сиськи, а третья — кажется так и заснула с его членом в зубах. Подобная картина меня рассмешила.

Рабыни были абсолютно голыми, но с ошейниками на худосочных шеях, а их кожа представляла собой один сплошной и страшный синяк. Грёбанный живодёр снова забавлялся с кнутом.

Две остальные проститутки валялись на полу.

Хоть бы они дышали…

Но вдруг моё любопытное внимание привлекла чаша с фруктами, в которой завороженно поблескивала серебристая рукоять ножа.

Ох…

Не смей даже!!!

Но соблазн был уж слишком велик.

Мгновение — и в моём воображении вспыхивает прекрасная картина, где я, крепко сжимая острую сталь кинжала, запрыгиваю на мучителя и ловко, по самую рукоять, вгоняю лезвие точно в его бездушное сердце.

Если бы мне предоставили выбор: еда или кинжал, несмотря на дикий голод, я бы всё равно выбрала оружие.

Не медля ни секунды, оглянувшись, бросилась к столику с фруктами.

Вот ведь дурочка!

Как я могла забыть про ошейник??

Натянутая цепь противно звякнула, повалив меня на пол. Мне не хватило всего каких-то там пары сантиметров, чтобы дотянуться до стола.

Неожиданный грохот разбудил Хозяина покоев. Дамир резко подскочил на месте, брезгливо расталкивая шлюх в разные стороны, подобно поломанным вещам, отправляя девок на мраморный пол, а сам — уставился на источник шума, метая в меня ядовитые стрелы гнева из своих жутких, чудовищно страшных глаз.