Игрушка Тирана

Рэмиан привёл моё кресло в горизонтальное положение.

— Отдыхай, хамелеончик. Ты та-а-а-ак утомилась…

Я натолкнулась на взгляд его глаз. Сейчас цвет глаз Рэмиана стал чуть светлее, чем был до этого. Сейчас его глаза не тёмно-синего цвета, но насыщенно-голубого, всё с той же синевой, но лучистее и яснее. Почему-то у меня создалось впечатление, что Тирак так энергичен, потому что сожрал часть моих сил и набил ими себя под завязку. От Рэмиана едва ли искры в стороны не летели.

— Сделаем ещё пару кругов и будем снижаться?

Я отвернулась в сторону от Тирана так, чтобы было видно только небо в иллюминаторе.

— Ты спрашиваешь меня?

У меня не было сил даже удивляться, я едва ворочала языком.

— Разве я что-то решаю? Мне кажется, моё мнение не учитывается.

— Сейчас учитывается, — ответил Тиран.

— Да? На катере же есть аварийный выход?

— Есть, конечно же, — фыркнул Рэмиан.

— Можешь выйти через него, а катер пусть летит дальше на автоматическом режиме.

— Неправильный ответ, Кейтлин. Я думал, тебе хочется ещё немного поиграть… Как ты это назвала? В ловцов солнца?..

— Играй сам…

Я едва выталкивала слова из своего рта. Глаза закрывались сами собой и становилось очень холодно. Тело начало бить ознобом. Одна волна, за ней другая и третья. Я почувствовала на себе пристальный взгляд Рэмиана. Вопросительный, требовательный, недоумевающий.

— Что с тобой?

Я отрицательно мотнула головой, вновь прикрывая глаза. Мир, погружённый в темноту, начал раскачиваться вместе с движениями головы.

— Тебе плохо? Что с тобой?

Рэмиан вскочил, нависнув надо мной. Быстро начал ощупывать, поворачивать голову так и сяк, словно у сломанной куклы.

— Что за хрень с тобой творится?

Рэмиан метнулся в кресло. Катер резко нырнул вниз. Будто сквозь пелену я его озлобленный голос, отдающий приказы:

— Мёрдок уже пришёл в себя?.. Отлично… Ещё не передвигает конечностями?..

Мне плевать, что он не передвигается ещё так активно, как хотелось бы. Вколите ему что-нибудь, посадите на коляску, присоедините к приборам. Абсолютно по хрен на его состояние!.. Через десять минут он должен быть в состоянии соображать.

Скорость полёта запредельная. Катер клюнул носом и резко нырнул вниз, выравниваясь почти у самой поверхности. Рывки машины чувствовались особенно сильно. Тиран подхватил меня на руки, крепко прижимая к груди и куда-то понёс.

Сердце Рэмиана колотилось в бешеном темпе. Надо же, у него есть сердце. Я думала, что у Рэмиана его нет.

— Давай, мямля, шевелись… Скажи мне, что с ней, — прорычал от злости Рэмиан.

Голос Мёрдока был всё ещё слабым, а темп речи — замедленным. Неудивительно, потому что ему недавно делали операцию. И наверняка он чувствовал себя очень плохо. Но Тирану плевать. У большого мальчика внезапно забарахлила новая игрушка, и он в ярости. Он готов сломать все остальные, чтобы не выпускать из рук эту.

— Сейчас… посмотрим. Туда…

Опять знакомое приятное тепло сканирующей капсулы, которое не хочется покидать. Мерное усыпляющее жужжание приборов.

— ЭЙ… Кейт. Кейт, — щеки касаются пальцы Рэмиана. Лёгкие похлопывания.

— Живее, Мёрдок, пошевеливайся! — обратился Тиран уже к Мёрдоку — Что ты там копаешься? Почему она выглядит так, будто вот-вот отправится на тот свет?

— Минуту. Компьютер обрабатывает…

— У тебя самого часть мозгов — чипованная. Ты и есть наполовину компьютер!..

— Сейчас… Прочий персонал?

— Выметайтесь! — прогрохотал голос Рэмиана. Следом послышались торопливые шаги. Медицинский персонал в спешке покидал отсек.

— Ничего особенного, — слабым голосом произнёс Мёрдок. — Кроме того, что есть глубокие царапины, которые заживут. Вот тут повышенная активность мозга…

— Что ты мне тычешь этими картинками? Я их не понимаю. Объясни нормально!

— Я анализирую имеющиеся данные. Нужно другое оборудование. И больше сведений о расе. Судя по всему, был сильный эмоциональный всплеск и выброс, опустошивший её. Просто сильнейшее переутомление. Нужно восстановить силы.

Я проворачивала в голове слова Мердока. Потом складывала полученную информацию с той, что узнала немногим ранее от Тирана. Неосознанная атака ящера отняла у меня много сил, а потом Рэмиан жадно вколачивался в моё тело, погружаясь в мои потоки энергии. Не зря мне показалось, будто он набил своё брюхо. Рэмиан на самом деле давился моей энергией, высасывая её из меня.

— Что нужно делать?

— Не знаю… Ничего, наверное. Дать отдохнуть, — рассеянно ответил Мёрдок и добавил. — Я поищу.

— Ищи. Узнай всё, что только можешь.

Рэмиан шагнул ко мне. Он переложил меня на одну из больничных кроватей и провёл пальцами по моему лицу, прокладывая дорожку пламенных строк в моём сознании:

«Я ТЕБЯ НЕ ОТПУСКАЮ, ХАМЕЛЕОН. ВЫТАЩУ С ТОГО СВЕТА, ПОМНИШЬ?»

Глава 38. Кастор

Выслушав мои предложения по поводу того, как именно я хочу вытащить Кейт из лап Тирана, Климент Грэхам разразился долгой и матерной тирадой.

«У нас осталось не так много времени, а ты предлагаешь тратить его на то, чтобы пытаться претворять в жизнь твои сумасбродные идеи?! Не».

— Как хочешь, Климент. Тогда я — пас. Ищи себе другого фанатичного приспешника.

«Нас и без того всегда было мало. А сейчас и ты предаёшь Идею».

— Яне предаю Идею. Я просто не хочу отпускать Кейт в лапы этого ублюдка.

«Думаешь, она достанется тебе? Хрена с два-а-а…»

Я был в курсе, что для Климента Грэхама Кейтлин воспринимается, прежде всего, как потенциальная возможность для возрождения расы. В полной мощи. Фанатик, как есть. Он хотел найти для Кейтлин сильную пару. чтобы их ребёнок положил начало новой эпохе развития дагоррианцев. Одного ребёнка будет слишком мало, возражал я. Но Климент был убеждён, что иногда достаточно лишь символа, чтобы все остальные перестали смешиваться с другими расами и уничтожать потенциал Силы.

— Пусть родит необходимого тебе ребёнка. И останется со мной, — упрямо заявил я. — Так что?

«С чего ты решил, что Кейтлин отправят на караване из тех кораблей, что перевозят ценную руду? Вдруг Тиран будет удерживать её возле себя всё время?»

— Это всего лишь мои предположения при ряде допущений. Мыслю логически.

Если Кейт на самом деле сильна, и Тиран это понял, ему захочется как можно скорее упрятать её подальше.

«Слишком много допущений».

— Риск есть всегда.