Игрушка Ворона

– Не понимаю, о чем это вы, - я честно не врубалась, к чему вообще были сказаны эти слова.

– Не прикидывайся дурой. Не советую тебе радоваться раньше времени, понятно? То, что Вадим не спит со мной, а вероятно потрахивает тебя не говорит о твоей победе. Ты – официантка, а я – желанная гостья здесь, сечешь? Иначе не будет. Вадим трахает многих, но всё равно возвращается ко мне, это так, чтобы ты на будущее знала.

Я была не то чтобы в шоке, скорее в ауте. Я ведь даже и не знала, что Воронов не спит со своей телкой. Конечно, такая новость порадовала мое самолюбие, и я не смогла сдержать довольную улыбку.

– Чего лыбишься, малолетка тупорылая? – Чуть ли не плюется Милана. – Неси фрэш, пока я не пожаловалась на тебя Оксане.

Мне уже всё это было побоку. Я принесла сок, который эта тупая кукла гордо величает «фрэшем» и просто вылила на ее рыжую голову. Несмотря на внезапно вспыхнувшую радость, я всё равно не собираюсь терпеть такое хамское отношение к себе.

Милана, как обычно, визжит, будто раненный слон, вскакивает со стула и пытается отряхнуть платье. Оксана уже тут как тут, извиняется, прогибается, а я смеюсь: искренне, заливисто до боли в животе. Всю эпичность картины завершает визит Воронова.

Его пронзительный, сканирующий взгляд практически сразу же останавливается на мне, и теперь я что-то не совсем хочу смеяться. Странное ощущение стыда больно стягивает грудную клетку.

– Ты должен уволить эту мразь! – вопит Милана и подбегает к Вадиму. Он никак не реагирует на крики своей благоверной подружки и продолжает с угрюмой задумчивостью смотреть на меня.

Я стою как идиотка посреди зала с пустым бокалом в руке и не знаю, в какую сторону рыпнуться. Непременно сейчас я выглядела так же тупо, как и Милана в своем испачканном платье.

Воронов высвобождается из крепкой хватки тонких пальцев рыжей мымры и уверенным шагом идет ко мне. Я почти физически ощущаю волны гнева, расходящиеся во все стороны, омывая меня, буквально затапливая. Наверное, не стоило всё это затевать, но я как обычно, сначала делаю, потом думаю.

Хотелось отступить назад, закрыться, но я запретила себе это делать. Не прогнусь, не покажу своего страха.

– Идем, - прошипел Воронов и больно хватанул меня за предплечье. Единственное, что я успела сделать – поставить бокал на столик.

Милана провожала меня злорадной улыбкой. Сука! Если бы не Воронов, я обязательно врезала ей. А чё терять-то?

Мы поднимались в кабинет молча. Я, стиснув зубы, старалась не обращать внимания на боль, что разрасталась по всей руке от крепкой почти, что железной хватки чужих пальцев. Толкнув дверь, Вадим завел меня в свой кабинет и только после этого отпустил. Я помассировала несчастное предплечье, всё еще ощущая фантомное прикосновение.

Воронов снял пальто, бросил его в свое кресло и некоторое время походил туда-сюда по кабинету. Хмурый взгляд напрягал, а молчание давило на уши, отчего я поморщилась.

– Ну ладно уже, ничего криминального не произошло, - краткий смешок, случайно вырвавшийся из моего горла, больше был похож на нечто нервное, нездоровое. – Я могу забрать платье и постирать. Станет как новенькое.

– Зачем ты это делаешь? – будто не слушая меня, сухо спросил Вадим, кратко глянув в мою сторону.

– Она меня обозвала, я честно старалась быть вежливой, но эта рыжая сука…

– Попридержи язык! – взревел Воронов, резко остановившись и окинув меня свирепым, почти диким взглядом. Мне даже почудилось, что его глаза заполыхали синим пламенем.

– Она обозвала, я в долгу не осталась, - продолжаю. – Я в курсе, что типа, клиент всегда прав и бла-бла-бла, но унижаться перед этой я не собираюсь, понятно? Не на ту напала, я умею за себя постоять.

– Ты должна просто работать, а не устраивать разборки. Не порть репутацию моего ресторана.

– Это я порчу? – я глянула на Вадима, широко распахнутыми глазами. – Это ты портишь, таскаясь со своей этой Миланой. Цацками обвешенная, а в голове ни одной извилины.

– Это тебя не касается, - Воронов подошел ближе, спрятав руки в карманах брюк.

– Ну да, конечно. Мне пофиг, - ухмыляюсь.

– Что с тобой не так? – уже заметно спокойней, спросил Вадим.

– Издеваешься? – смотрю ему прямо в глаза, ощущая аромат уже знакомого мужского одеколона, проникающего ко мне в легкие. – Она меня бесит, понятно? Меня вымораживает то, что ты сначала подпустил к себе, а затем тупо оттолкнул! Бесит то, что Милана рядом с тобой, вы трахаетесь и иногда приезжаете-уезжаете вместе. Кумарит то, что я ничего не могу с собой поделать кости, будто ломает каждый раз, когда я тебя вижу одного или с ней. А тебе… Тебе плевать, да может ты и не виноват, это я сдуру что-то себе вообразила и за это я себя просто ненавижу! А она… Она так смотрит на меня и это, наверное, убивает больше всего. Короче не сдержалась я. Так хорошие работники себя не ведут и если… если ты меня уволишь, то я пойму, такое зверье нельзя в приличное место пускать, - я всё сказала без запинки, на одному духу, а когда закончила, выдохнула и прикусила нижнюю губу. Нервы зашкаливали, захотелось покурить, чтобы сбавить обороты. Но как бы там ни было, а всё-таки стало немного легче, я честно призналась в том, что меня беспокоило на протяжении последних недель.

Воронов молчал. Кажется, мой поток мыслей удивил его, вогнал в ступор. Смертоносный огонь в глазах-льдинках угас, должно быть, это хороший знак.

– Я не буду тебя увольнять, - тихо, едва слышно произнес Вадим, после долгой паузы. – И, пожалуйста, не называй себя зверьем, мне это… больно слышать, - последние слова я почти не расслышала – настолько тихо они были произнесены. – Ты ничего себе не надумала, скорей, это я оказался неосторожным. Никогда раньше я не ощущал такой дикой почти, что противоестественной жажды узнать девушку. Ты что-то сделала со мной или я сам собой. Мне хочется тебе помогать, оберегать, но я не могу допустить тебя в свой мир.

– Но ведь Милану ты пустил, - с искренней, детской злобой проговорила я.

– Она знает лишь то, что должна знать. Я с ней потому, что мужчина и мне нужна женщина. Она мне не жена, даже не любовница, просто игрушка, компания на вечер. Я не имею права на нормальные отношения. Мой мир не потерпит такого упущения. У меня ничего не было, когда я вступил в клан. Ничего не было, кроме влияния и денег, когда я стал во главе клана. Клан – моя семья и ради нее я пожертвовал шансом иметь любовь и принимать любовь единственного близкого человека – своей собственной сестры. Такая плата казалась мне не существенной, пока я не встретил тебя. И только потому, что ты мне небезразлична, я не могу подпустить тебя к себе. У меня не должно быть слабых мест, ведь с их наличием, конкуренты непременно ударят прямо по ним. А я не хочу этого, не хочу, чтобы тебе причинили боль, - Воронов провел костяшками пальцев по моей щеке, а я просто находилась на грани того, чтобы упасть в обморок. Я ведь почти что убедила себя в том, что между нами ничего не было, и Вадим просто игрался мной. Лучше бы всё оставалось так, чем узнать такую правду.

Я ничего не ответила, да и говорить, как по мне, не было никакого смысла. Биться в истериках и проклинать всех и вся я не собиралась, четко понимая, что ничего изменить нельзя. Пусть я и мои друзья были мелкими карманниками и не всегда честно зарабатывали себе на жизнь, но представление о преступной жизни имелось. Тут нельзя взять и просто всё повернуть на сто восемьдесят градусов только потому, что тебе так захотелось. А тем более нельзя, когда ты не просто карманник, а глава целой группировки. Сколько их там? Десять тысяч? А может и больше.