Игрушка

"Не лишены, а нам этого не нужно, как не нужно, например, крестьянину бить корову за то, что она мало молока даёт", - уточнил дед.

"Итак, этика ДМД есть этика переходного периода к "непротивлению", - констатировала Оксана.
– Я плохо знаю толстовство, а этическая составляющая нового мировоззрения очень важна, и потому мы не можем ограничиться несколькими догмами. Нужен серьёзный литературный труд, где бы было увязано "Непротивление" Толстого с нашей этикой".

"Я этот труд уже начал. Литература по Толстому у меня есть. Если не успею, - пусть кто-то из наших завершить начатое мной", - сказал дед.

Все поняли, что подразумевает старец под словами "если не успею" и за столом воцарилась неудобная тишина. Обстановку разрядил Иван. Он сказал:

"Деденька, ты не возражаешь, если и в этом я стану твоим учеником? Ты познакомишь меня со своими наработками и продолжишь писать свой труд, а я параллельно начну изучать те материалы по Толстому, которые у тебя есть?"

Дед кивнул в знак согласия, и за стол вернулась атмосфера радостного интеллектуального творчества, когда люди, с полуслова понимающие друг 298друга, творят новое и при этом физически ощущают - как их интеллекты складываются.

Оксана возразила Ивану:

"Нет, брат. Тебе теперь будет не до теоретических разработок. Текущая политика полностью поглотит тебя. Так что давай-ка я лучше займусь теоретической этикой диалектико-метафизического дуализма.
– Дед возразил, - А что вам, помещает работать вместе. А жизнь нам подскажет: кто возьмёт на себя в этом деле руководящую роль".
– На этом и порешили.

Затем Оксана кратко подвела итоги собранию и предложила перейти к свободному общению. В комнате стало шумно. Пётр Александрович беседовал с дедом, Оксана - с матерью, а Каретников подсел к Ивану и спросил:

"Расскажи: как твои карьерные дела идут?"

"Хорошо идут, - улыбнулся на вопрос Иван.
– Мне уже намекают, что пора мне возглавить комсомольскую организацию всего завода. Если предложат, я, конечно, соглашусь", - ответил он.

"Тебе необходимо семьёй обзавестись, - сказал Каретников.
– Коммунисты любят, чтобы у их товарищей семейные дела были налажены".

"Да и в этом плане я намёки получал, - согласился Иван.
– Вот теперь думаю".

___________________

Ивана вполне удовлетворяла его личная жизнь. Римма была безотказна и Иван, с возрастом приобретая опыт в половом общении, всё более и более с каждым разом испытывал наслаждение от секса с Риммой. На лице её, у глаз, образовались морщинки, которые уже невозможно было скрыть, но тело всё также оставалось молодым. Вид женских пропорций действовал безотказно - волновал и возбуждал Ивана. Но теперь к возбуждающим элементам прибавился ещё и вкус любимой женщины.

В Парголове, когда он пацаном бегал по берегу реки и собирал тёмного цвета большие плоские ракушки, для того, чтобы использовать их как камешки, бросая вдоль поверхности реки и считая сколько раз те, прежде чем погрузиться в воду, отскочат от неё. И вот, собирая их, Иван обратил 299внимание, что некоторые ракушки лежат в воде приоткрытыми. Однако, как только рука человека их касалась, - мгновенно закрывались. Любопытство толкнуло Ивана на хитрость. Уж очень хотелось заглянуть что там - внутри между двумя половинками находится. Вот он и придумал, до того, как коснуться ракушки рукой, лезвие перочинного ножа погружать между её створками. Затем ему удавалось, не без труда, раскрывать её. Он увидел там покрытые слизью розовые складки нежнейшей материи. И вот как-то, когда Римма в ожидании любовного наслаждения лежала перед ним вся распластавшаяся, он двумя пальцами раздвинул, покрытые волосиками, женские губки и увидел там такое же, - что и у того речного моллюска. Он не удержался и поцеловал тело этого "моллюска". Неожиданно, но вкус его понравился Ивану и с тех пор он уже не мог, до того, как та часть его тела, которая была предназначена для этого, ни проникнет в любимую, не мог не исцеловать, не изласкать её, пытаясь языком углубиться как можно дальше. От этого Римма стонала, а иногда даже визжала, а бывало - так просто захватывала голову партнёра обеими руками и с силой прижимала её к себе, как будто помогала иванову языку проникнуть в неё ещё глубже, глубже... Позже Иван узнал, что люди уже успели дать этому, казавшемуся противоестественным способу любви, название - минет. Высшим наслаждением для Ивана стал обоюдный минет. Римма устраивалась сверху и Иван мог видеть как надвигается на него так любимое им место женского тела. Мгновение - и сначала губы, а затем язык сливались воедино с этим местом, а ни с чем не сравнимые вкусовые ощущения так усиливали его возбуждение что... Когда же она брала в рот его, звенящий от натуги член, восторг любви охватывал его такой, что он готов был с головой погрузиться в любимое тело и исцеловать его изнутри.

300 Как-то по радио Иван услышал русский романс. Его пела женщина. И как пела!

"Не уходи, побудь со мною...

Я поцелуями покрою

Уста и очи, и чело...

Я так давно тебя люблю,

Тебя я лаской огневою

И обожгу, и утомлю...

Пылает страсть в моей груди.

Восторг любви нас ждёт с тобою.

Не уходи, не уходи".

Каково же было удивление Ивана, когда он узнал, что слова этого романса написал мужчина. Он как мог пропел этот романс Римме и спросил:

"Верно ли описаны твои чувства, когда ты со мной?"

Она подтвердила, что верно.

"Значит это и есть любовь?" - продолжал он допытываться. Римма ответила не сразу:

"Не совсем. Телесной любви мало для того, чтобы можно было сказать: я по-настоящему люблю".

"А что же ещё нужно?"

"А на это я тебе ответить не могу. Не знаю", - сказала женщина.

С этого разговора Ивана не покидала, ставшая навязчивой, идея найти или даже самому выработать определение этого понятия. И он справился с поставленной задачей. Сначала родилась первая строка этого определения:

"Любовь - это осмысленное половое влечение".

301 Иван рассуждал так: если идёт речь о любви человеческой, то нельзя забывать о том, что отличает человека от животного - нельзя забывать о человеческой способности к умственной деятельности.

"Вот почему у человека влечение к другому полу должно быть осмысленным. Иначе это будет не человеческая любовь, а звериная", - сделал он окончательное заключение.

Как-то на работе, разговаривая с секретарём заводского Парткома, уже пожилым человеком, Иван спросил его: любит ли он свою жену? Тот пожал плечами, подумал и сказал:

"Я привык жить с ней вместе. Когда её нет дома - становится как-то неуютно. Я просто физически ощущаю её отсутствие".

После этого разговора к определению добавилось ещё несколько слов. А уж после того, как он женился и прожил с женой десять лет и у них родились два прекрасных, здоровых мальчугана, определение приобрело свой окончательный вид:

"Любовь половая между мужчиной и женщиной - это осмысленное половое влечение, переходящее в привычку к совместной созидательной жизни в которой благо любимого становится твоим благом; и в которой сначала зарождается, а затем всю жизнь крепнет чувство ответственности перед объектом любви".

Слово "созидательной" явилось в определение последним. Уже в преклонном возрасте Иван, просматривая свои бумаги по теории этики ДМД, натолкнулся на собственную фразу, представляющую из себя вопросы: может ли чиновник, который за свою жизнь гвоздя не вбил, по-настоящему любить женщину? А женщина, которой не пришлось в жизни ничего сделать своими руками такого, что послужило бы другим людям; то есть создать годный к потреблению продукт? Ответ: такие люди неполноценны, поэтому и любовь у них неполноценна.

– ------------------------------

А вот как Иван женился: дочери Риммы Ольге или Олюньке, как мать её называла, в 1968 году исполнилось тринадцать. У Ивана отношения с ней складывались хорошие. Он иногда гулял с девочкой во дворе; это когда Ольга была ещё маленькой и её нельзя было отпускать одну на улицу. Водил он её в зоопарк, в планетарий, цирк. Вобщем - они дружили. Иван, как умел, помогал девочке в развитии: решал с ней школьные задачки, читал ей 302книжки. У неё обнаружились наклонности к танцу и Иван отвёл её в хореографический кружок при районном доме пионеров.