Игры для взрослых мальчиков
Шрифт:
Тот согласился с подобной постановкой вопроса.
— Да, правильно, за нашу встречу!
Граненые стаканы и эмалированные кружки прозвенели нестройно, но дружно. Маленький ирландец сразу же, в первую секунду торжества, чуть было не подавился большим малосольным огурцом.
— Э-э, нет, приятель! Эту часть нашей тяжелой жизни фотографировать особо не надо! Совсем скоро она станет ужасно трагичной, и мы не будем выглядеть на снимках осмысленно…
Глеб отвернулся от пристального шведского объектива.
В атмосфере всеобщего ликования и жадного поглощения пищи Бориска вел себя как-то смущенно.
— Ты
— Хотел есть, а не пить…
Опять на щеках Бориски выступил почти уже совсем исчезнувший школьный румянец.
— Я не пью водку.
И, не поднимая юных глаз от стола, добавил.
— И вино тоже…
«Ах ты, молодец ты мой, ах, папка-то какой у нас строгий!..»
Даже и не зная пока, как ему поступать в такой деликатной ситуации, капитан Глеб вертел в руке Борискину голубую кружку.
— Я хочу выпить с моим молодым полководцем!
Резво вскочив, с другого конца стола к ним подбежал по залавкам радостный Хиггинс.
— Давай!
Без слов отцы-командиры поняли друг друга.
Бориска увернулся от крупных датских объятий, а Глеб тем временем решительно стукнул чужой кружкой по стакану Хиггинса. Тот немного озадачился.
— А он? Я хочу с ним сейчас выпить!
— Мы спорили утром и он, — Глеб качнул кружку в сторону опешившего Бориски. — Он проиграл мне свой первый дринк! Так ты будешь пить или нет?!
Датчанин согласился выпить и на таких условиях.
— Вот и славненько!
Счастливо спасенный, еще гуще покраснев, ковырял черенком ложки столовую доску.
— А как же я дальше?..
— Тащи из моего рюкзака бутылку. Только незаметно.
Близость почвенной тверди полностью вернула к жизни богатыря земли голландской господина Николаса. Обернув вокруг крутых бедер большое полотенце, он с непередаваемым удовольствием разливал из дымящегося котла вкусное варево. Те, кто сидели поближе, протягивали ему миски под уху самостоятельно, дальние вставали и толпились в небольшой беспризорной очереди.
— Вот, принес… Ну и как дальше?
Конспиративно приткнувшись почти вплотную к Глебу, Бориска вытащил из-под рубахи бутылку водки.
— А дальше ты, никому не отдавая этот волшебный сосуд, наливаешь себе и пьешь только из него. Понял?
— Не-а…
— Дружище, ты минералку любишь, лечебную, без газа?
— Люблю. Запивать ей, что ли буду?
Юность никак не хотела перенимать опыт старших поколений.
С брызгами и бульканьем капитан Глеб наполнил из принесенной бутылки кружку Бориски.
— Пей! Пей, давай! Уговаривать его еще его нужно! Предупреждаю — будет противно!
Преданный всеми и даже тем, кому он так безгранично доверял, Бориска зажмурился и сделал глоток…
Действительно, было невкусно. Но он заулыбался, облегченно вздохнул и чрезвычайно тихо прошептал:
— Спасибо, Глеб…
А тот и сам знал, что теплая минералка, да еще и налитая в воняющую водкой бутылку — ужасная гадость.
— Давай-ка покушаем, нам силы еще сегодня пригодятся.
Первый ящик водки расставился по столу как-то ловко и пропорционально. Граждане наливали себе сами, как и принято в приличном западном обществе.
Пили, правда, по-нашему, с небольшим нездоровым остервенением, но за качество закуски Глеб Никитин ручался и поэтому особо пока не беспокоился.Он сильно намазал себе кусок черного хлеба сливочным маслом и поднес ко рту. Помедлил. За его действиями с нехорошей, даже с несколько пренебрежительной гримасой наблюдал скептический О'Салливан.
— Ты не бережешь свое здоровье. Здесь, — он ткнул пальцем в бутерброд. — Здесь у тебя очень значительное количество холестерина.
«Не берегу, говоришь, мое здоровье… Берегу, еще как берегу!»
Капитан Глеб подмигнул практическому итальянцу.
— За меня не бойся. Это у меня от нервов такое — переживаю, понимаешь.
С дальнего бревна к ним опять примчался радостный Хиггинс, притащив за собой на хвосте молчаливого шведа.
— Давай, выпьем еще! Ты замечательный парень, Глеб!
Швед согласно кивнул головой и без спроса наполнил из принесенной с собой бутылки стакан Глеба. До краев.
Спрятавшись за свою волшебную кружку, Бориска с ужасом смотрел на предстоящую гибель своего боевого командира. Тот ухмыльнулся и подмигнул.
— В бой идут одни старики!
Даже почти немой швед с восхищением вслух вспомнил своих скандинавских богов и чертей, когда Глеб, закусив блестящими зубами прозрачное стекло стакана, в три глотка опустошил его.
— А теперь ушицы! Николас, дай-ка мне еды поболе!
Уха действительно удалась.
И три больших трески были разделаны правильно, по справедливости, каждому досталось по сочному постному куску. И камбалу резали в котел помельче, она была послаще и нежнее, и рыбьи головы и плавники варились дольше, взвар наверху блестел круглыми толстыми пятнами жира. Лавровым листом скомандовал лично Глеб, три минуты на финише, не более — потом приправу за борт, чтобы кушанье не горчило.
Первый парадокс случился через полчаса.
Водка еще не окончательно пропала со стола, ухи тоже было почти половина котла, а черный хлеб уже кончился! Белые батоны целиком скучали на дальнем подносе, а родная черняшка исчезла со всех тарелок. Бориска полез в машину за резервом.
— Послушай, Глеб, я все время путаю Бадди и Мерфи. Как их различать-то, а то я боюсь чего-нибудь неправильного не тому сказать. А?
В самом деле, шведский профессор и молодой англичанин были очень похожи.
Толстенький краснощекенький Бадди имел большую розовую лысину на голове. Глазки у него были узенькие как щелочки, а бровей почти совсем не было, отчего лицо его казалось очень веселым и добрым. Только вот, в отличие от Мерфи, профессору природа подарила сильно крючковатый нос, а у Мерфи был просто тоненький крохотный носик. Англичанин был неспешен, а Бадди всегда стремился одновременно делать несколько дел. При этом все эти свои многочисленные дела Бадди воплощал в жизнь с таким усердием, что пот буквально струился с него, скатываясь ручейками с лысины прямо по щекам и затылку за шиворот. На шее профессора постоянно висело личное розовое полотенце с нарисованными зверюшками. Он то и дело хватал его и одним махом вытирал размокревшую лысину, стараясь захватить при этом и свою толстую шею.