Игры для взрослых

— Чего?

— Умом тронулся, вот чего! Так что ты соблюдай постельный режим и пей лекарство.

— А я что делаю? — раздраженно спросил Вовчик.

Когда прошлой ночью он вернулся домой с окровавленной головой, пришлось сочинить на ходу, что задерживал опасного преступника, и тот бейсбольной битой ударил его по голове. Жена поверила и теперь считала, что ее муж герой. На работе такая отмазка не годилась. Потому что коллеги бросились бы разыскивать урода, посягнувшего на жизнь милиционера. Составить более-менее правдоподобную версию со всеми подробностями у него не было никаких сил. Поэтому Вовчик просто взял на неделю отпуск за свой счет. А дура Инка предлагает больницу. Какая больница? Если сучка Морозова не растерялась и огрела его со всей дури чем-то тяжелым, вроде булыжника, она может и в милицию заявить о нападении. И тогда первым делом менты прочешут все больницы в поисках раненого в голову. «А она могла его и запомнить, — пронзила мысль. — Ведь они несколько секунд смотрели друг другу в глаза». Эта баба мало похожа на бессловесную уборщицу, чей удел выносить мусорные мешки. Прямо спецназовец какой-то. В милицию дважды сообщала о том, что вызвало ее подозрение. Не часто встречаются такие настырные граждане. В собственную безопасность позвонила, настучала на них. Слух у нее, как у разведчицы. Он сам едва услышал скрип камешка под ногами, а она уже отреагировала, мгновенно оглянулась. Реакция — будто отработанная годами: мешок собиралась в ящик забросить и даже приподняла его, но — доля секунды, и изменила траекторию. Кто она такая, эта Морозова? Надо от нее скорее избавляться, пока снова не пошла в ментовку и не написала очередное заявление. А вдруг уже пошла? Придется, невзирая на хреновое состояние, держать дело на контроле. Хотя страсть как не хотелось сообщать кое-кому, как он облажался.

Инка тихонько прикрыла дверь, и он услышал, как хлопнула входная дверь. Протянул руку к телефону и набрал номер Лехи.

— Ты в Москве? — удивился тот… — А я думал, в деревню отправился, по грибы-ягоды. Мне сказали, недельку взял за свой счет.

— Лешка, слушай меня и мотай на ус. Вчера у меня ни хрена не вышло. Баба смылась.

Ему не хотелось вдаваться в подробности, это было слишком унизительно.

— Она тебя увидела? — догадался неглупый Леха. — Поэтому ты не вышел на работу?

— Увидела, сволочь такая. И как рванула! Наверное, бывшая спортсменка. Я ее почти догнал, но она запрыгнула в такси.

— Понятно. Хреновые дела, Вовчик.

— Сам знаю, что хреновые. По идее она может заявиться в ментовку по месту происшествия. Посмотри у дежурного, есть заявление?

— Если бы было, я уже знал бы. Но может прийти, зараза. И описать тебя.

— Если и опишет, никому в голову не придет, что это я был. Но ее нужно убрать. Слишком много хлопот с ней. Ты понял? И Кен распорядился.

— Но он же тебе скинул это дело. Сегодня сам и дожми.

— Не могу я сегодня, — разозлился Вовчик. — Бабки, между прочим, Кен на двоих дает. Так что приступай.

— Бабки на двоих за крышу дает. А за дело тебе одному, — стал торговаться Леха.

— Поделимся, о чем базар?

— А чего делиться? — вдруг сообразил напарник. — Кто дело сделает, того и бабки.

— Хрен с тобой. Все твое будет. Мне двадцать процентов за организацию дела.

— А что ты организовал? Только то, что она тебя просекла?

— Я предварительную работу провел: разведал эту… рекогносцировку. Наружку проводил.

— …Дело завалил, — в тон ему продолжил Леха.

— Да подавись ты… Все бери! — лопнуло терпение у Вовчика. Он знал, что Леха жмот, каких мало. Но чтобы так зверски торговаться с другом за несчастные двадцать процентов? Это уже полный беспредел.

— Ты чего, Вован, обиделся? — удивился Леха. — А я тебе хотел предложить десять процентов. Действительно, ведь кое-что ты пронюхал.

— В общем, нужно сегодня же от нее избавиться. Пока не заложила. Неохота под подозрение попадать. У нас в ментовке тоже не дураки сидят. Какой-нибудь следак сдуру надумает инициативу проявить.

— Заметано, — коротко ответил Леха и дал отбой.

У Вована впервые за весь день отлегло от сердца. Раз Леха пообещал, дело сделает.

В хорошем месте работала Людмила Морозова. Фирма «Орион» занимала целый особняк, а так называемый двор на самом деле был настоящим парком. И это в Москве, где каждый метр стоит кучу денег. Богатенькая фирма. Не поскупилась оплатить услуги ландшафтного дизайнера, и тот потрудился на славу. Всякие клумбочки, кустики, арки, увитые зелеными листочками, только озера с лебедями не хватает. Плетнев осмотрелся и увидел в глубине двора, у кованой решетки, мусорный контейнер. Вокруг чистота, ни соринки. А на песке следы от металлической метлы. Дворник, сам того не зная, сделал все, что смог, лишь бы замести следы ночного нападения на Морозову. А вон и он сам — шаркает металлом по дорожке, сгребает листья. Мог бы так и не стараться. До настоящего листопада еще месяца полтора.

— Это вы утром убирали у мусорного контейнера? — спросил Плетнев, подойдя со спины к невысокому худощавому дворнику в нарядном синем комбинезоне с логотипом на спине «Орион».

— Я хорошо убирала, — тут же испуганно ответил дворник, и обернулся. При ближайшем рассмотрении «он» оказался худенькой женщиной — то ли таджичкой, то ли узбечкой, Антон в них не разбирался.

— Слишком хорошо, — укоризненно сказал он. — Все следы замели, никаких улик не оставили.

— Завхоз говорила: убирать чисто, следов не оставлять, а то работать не даст.

— Хорошо убрала, молодец, — пожалел ее Плетнев.

Живет, бедняжка, в чужом городе, всех боится, перед каждым себя виноватой чувствует.

— А что-нибудь видели, когда убирали?

— Видела, но никому не сказала, — поспешила с ответом девушка.

— Ну мне сказать можете. Я тоже никому не скажу. Что видели?

Девушка опустила голову и какое-то время помолчала, видимо, взвешивая, чем ей грозит излишняя откровенность.

— Точно никому не скажете?

— Обещаю.

— Уборщица мешок с мусором в ящик не выбросила, а сначала порвала его и все вывалила на землю. Я собирала и бросала в ящик. И мешок туда. А стеклянную кастрюлю себе взяла. Нельзя было? — Опять этот испуганный взгляд, который вызывал у Плетнева жалость.

— Почему нельзя? Она же выбросила, значит, ей не нужно. А вы что будете делать с этой стеклянной кастрюлей? Суп варить? Шурпу? Чанахи? — вспомнил Антон знакомые блюда восточной кухни.

— В ней варить нельзя. Она от огня лопнет. Я в ней буду муку хранить или рис.

— А посмотреть на нее можно?

— Можно, — почему-то обиженным голосом ответила девушка. Наверное, решила, что он обманом хочет выманить у нее ценное приобретение. — Пойдемте со мной, — она поманила рукой странного человека.

Зашли в небольшое помещение, дворницкую, с целым набором садового и уборочного инструмента. В углу лежали два обломка стеклянной вазы. Действительно тяжелые. Так и голову можно было проломить. Но раз напавший на Морозову человек бежал за ней, либо он был в состоянии шока, либо не сильно задело. Плетнев покрутил обе половинки и на одной из них углядел бурые капельки. Кровь. Девушка не спускала с него глаз. И когда он спросил, может ли взять эту штуковину с собой, обреченно кивнула. Плетнев догадался: она и не сомневалась, что придется делиться добычей.

— Я вам верну. Мне нужно кое-что проверить. Только заверните в газету или пакет дайте.

Девушка вручила почти новый пакет и проводила Плетнева обиженным взглядом.

— А зовут вас как? — спросил Плетнев.

— Зульфия.

— А меня — Антон Плетнев. Я правда верну вам вашу кастрюлю.

Он прошел по дорожке между клумбами и увидел охранника. Представился ему и спросил, кто дежурил нынче ночью.

— Васьков Сергей. А что?

— Мне нужно посмотреть запись видеосъемки. Промежуток времени от одиннадцати до двенадцати ночи.