Игры над бездной

– Сказали, что в связи с отравлениями… Подготовкой террористических актов.

– Глупость какая… – Сандра покачала головой. – Глупость… Он же консул… Из ОКР… зачем ему людей травить? Глупость. Подожди, я сейчас Максимке позвоню. Подожди…

Сандра встала, растерянно огляделась по сторонам. Нет, все правильно… Нужно связаться с Максимкой, спросить. Он все и объяснит. Напутали, ясно же. Напутали.

Сандра нашла телефон, набрала номер.

– Что? – спросил Фрейдин недовольным голосом.

– Это я… – прошептала Сандра.

– Это я понял. Что нужно?

– Девочки сказали, что Стаса… Колоса Станислава… этого… Ильича задержали. О террористических актах что-то…

– Через два часа смотри подробности по новостям, – сказал Фрейдин. – А мне сейчас некогда. Некогда мне.

– Так его арестовали? – холодея, спросила Сандра.

– Без комментариев, – отрезал Фрейдин. – Через два часа в новостях.

– И больше ты мне ничего не скажешь?

– Если бы можно было говорить больше, то не стали бы назначать официально время сообщения. Всем сказали – через два часа… Через час сорок семь уже. Потерпи и услышишь вместе со всеми. Или думаешь – ты лучше других?

Фрейдин отключил телефон и посмотрел на Дальского. Тот вышагивал по кабинету, пересыпая жемчуг из руки в руку. Иногда жемчужина падала на пол, но председатель Городского Совета не обращал на это внимания. Его трясло, только не от страха, а от возбуждения.

– Звонили по поводу Колоса, – сказал Фрейдин. – Не верят.

– Кто не верит? Баба его? Остальные поверят. Куда денутся? Все будет очень серьезно. Очень серьезно. Все члены Совета согласились приехать?

– Попробовали бы они не приехать, – Фрейдин несколько раз стукнул огромным кулаком по столу. – Как не приехать, когда есть возможность выйти сухими из воды, подставить невиновного? Будет суд, на расстоянии, что ли, судить? Нет, они бросились все, как один. А еще есть возможность посмотреть на Лешего, убедиться, что больше он им не угрожает. Два года держал их за яйца, а тут больше не держит. Как не приехать, не навестить паразита?

– Ты где их собирать будешь?

– Почему я? – удивился Максимка. – Я занят. У меня все люди в разгоне. Оцепление Нагорника – раз, охрана кормушек по всему городу – два, усиление охраны на электростанции – три, на водопроводных станциях, на скважинах… Плюс безопасность суда… Хотя тут и телохранителями уважаемых членов Совета можно обойтись. Вы по скольку головорезов разрешили им с собой взять?

– По два, – ответил Дальский, подошел к бару, открыл и замер, рассматривая батарею бутылок и графинов.

– Итого – тридцать шесть человек… – подсчитал Максимка. – Тридцать шесть вооруженных до зубов бездельников. Справятся. Я своих вообще туда отправлять не буду. Так, обычные дежурные на этажах и перед конференц-залом. Все. А вы, Прохор Степанович, закройте бар от греха подальше, только напиться вам и не хватало в ответственный момент.

– Сам знаю, – отмахнулся Дальский.

– И правильно. Только бар – закройте. Лучше бы посуду вообще выбросить, но где потом такое достанешь. Не «шакаловку» же верхолазам пить, пусть и нашим, низколазящим. – Фрейдин встал с кресла, подошел и сам захлопнул дверцы бара. – Вот так. Когда все закончится… если все закончится хорошо, я сам предложу надраться до свинского состояния. Вы, я, Инга… Я бы еще этому консулу налил, только, боюсь, ему после суда будет немного не до того…

– Что? Да-да, ему будет не до того… – закивал Дальский и вернулся на свое место за письменным столом. – Инга? Как там все у тебя?

– Нормально, – ответила Инга, и Дальскому почудилась усмешка в ее голосе. Издевка. Дальский покосился на Максимку, тот быстро отвернулся к окну.

Толпа на Проплешине не разошлась, но вела себя более-менее спокойно. Техники Фрейдина развернули экран, установили проектор, и каждые десять минут Дальский с этого экрана, как, собственно, со всех экранов в городе, рассказывал о том, что кризис, охвативший город в последние сутки, подошел к концу, задержаны лица – для получения информации о подготовке к осуществлению террористических актов и о попытке насильственного захвата власти в Харькове. Среди них как жители самого города, так и исполняющий обязанности консула Российской Федерации, который подозревается в убийстве и вымогательстве денег.

Подробности – через два часа. Через час пятьдесят. Через час сорок. Через полтора часа. После каждого повтора на экранах появлялись цифры, наглядно демонстрирующие, как долго еще ждать Харькову важной информации.

Люди ждали.

И ливень очень кстати стих, превратившись в мелкую теплую морось, водяную пыль, висящую в воздухе. Люди ждали без криков и шума, только байкеры завели музыку и устроили танцы, а раклы время от времени выкрикивали свое обычное «Мы Гераклы!» стараясь перекричать раклов из других районов. Даже потасовки не вспыхивали. Людям пообещали назвать виновников, это стоило того, чтобы потерпеть голод.

– Все нормально, – повторила Инга. – Гости начинают съезжаться. Я приказала «дрели» и прочую экзотику оставить на въезде. Только пистолеты.

– Не возражали?

– Только Савватеев, но и он быстро заткнулся. Я пообещала показать Лешего, как только все соберутся. Намекнула даже, что разрешу его потрогать. У всех такое злорадство на лицах…

– И кто еще не приехал?

– Да, в общем, уже все. Ректора нет, но его референт сообщил, что Николай Александрович занят. У них там пожар только-только погасили.

– Ты предложила помощь?

– Конечно. Но он отказался. Сказал, что Николай Александрович будет следить за судом через Сеть и свое мнение по поводу приговора так же сообщит.

– Ну и ладно. А остальные?

– Берг, Саракоглу и Филимонов проходят досмотр на пропускниках. Через десять минут можно будет начинать экскурсию.

У Инги, похоже, было отличное настроение. Как всегда, впрочем, перед опасной операцией. И ей нравилось это состояние, балансирование на самой грани. Игра со смертью ее, кажется, даже забавляла.

– Леший в подвале? – уточнил Дальский.

– Я же говорил – в третьем боксе, – напомнил Фрейдин. – Да я вас сам провожу.

– Хорошо, – сказал Дальский. – Я с Максимом Андреевичем спущусь. Встретимся уже возле бокса.

– Возле бокса, – пропел Дальский, выключив связь. – Возле бокса.

Хорошо.

День выдался жарким, но, похоже, есть шанс все закончить правильно. Проклятый Леший! Ему-то что была за выгода во всем происходящем? Он ничего реально не получал в результате.

Во всяком случае, Прохор Степанович не мог придумать для Лешего выгоды. Может, просто не видел ее. Или Леший все это заварил из чистого альтруизма… Вот было бы смешно!

Не расслабляться, приказал себе Дальский. Еще ничего не кончилось. Затишье ложное, члены Совета впервые за два года собираются вместе, смотреть друг на друга будут с подозрением, и не зря… Два года назад, сразу после Катастрофы, в Городской Совет вошли самые влиятельные и богатые люди Харькова. Владельцы пищевых фабрик, электростанции, водопроводных и канализационных сетей… И было их поначалу ровно тридцать человек. Плюс господин председатель Городского Совета. В первые же месяцы началась грызня: двое умерли от яда, трое взорвались, одного зарезала любовница. В течение года к праотцам отправились одиннадцать уважаемых и богатых людей Харькова. Потом то ли члены Совета стали осторожнее, то ли научились договариваться друг с другом без членовредительства, только больше никто не умирал. Но и видеться господа члены Городского Совета перестали, обходились переговорами через Сеть или по телефону.