Игры невидимок

– Упырь, – подсказал Сульг.

Румита обиделась. Она сложила карты и молча принялась за еду.

Маленькая деревушка, раскинувшаяся возле пустынного тракта, была, наверное, самым заброшенным местом на свете. Оживленные дороги лежали далеко в стороне, и лишь дважды в год в Терке бывало многолюдно: когда жившие в Студеных землях северяне везли в Доршату рыбий зуб, шкуры невиданных животных и белые драгоценные камни, похожие на кусочки льда.

– Повезло, можно сказать, – пробормотал Сульг, когда они с Румитой появились в деревне. – Кажется, только что пришел караван, а вон и пастухи-кочевники пригнали на водопой стадо. Значит, полно народу. Хорошо… меньше шансов, что кто-нибудь обратит внимание.

Приземистые дома, сложенные из песчаника, с изъеденными северными ветрами фасадами, жались к каменистому холму. На окраине деревни в большом загоне бродили овцы, пастухи суетились возле колодца, наполняя водой длинную колоду. По улицам бежали мальчишки, из распахнутых дверей трактира неслись запахи горячей еды: для жителей прибытие каравана было шансом заработать немного денег.

Сульг приезжал как-то в Терке, но так давно, что совершенно не узнавал деревню. Он решил не испытывать судьбу и свернул к первому попавшемуся трактиру, велев Румите оставить тележку во дворе.

– Хоть бы какой добрый человек ее украл, – пробормотал норлок, поднимаясь на крыльцо. – Скрипит она так, что кого угодно из себя выведет.

Трактир состоял из одного большого помещения с низким потолком, посреди которого тянулся длинный стол, почти полностью занятый караванщиками – северянами. Это были люди с круглыми обветренными лицами и длинными черными волосами, заплетенными в косы. Все они носили длинные кожаные рубахи, отделанные пестрым мехом. За другими столами, возле стен, сидели пастухи, неторопливо накачиваясь пивом и обмениваясь новостями. Их громкие голоса без труда перекрывали общий шум и гам. Проходя мимо пастухов, Сульг замедлил шаг, надеясь услышать что-нибудь о вирах, но разговор крутился вокруг заболевших овец и пива, которое, по их мнению, было разбавлено просто немилосердно.

Он выбрал место за столом в углу и сел так, чтобы видеть входную дверь. Шаркая войлочными башмаками, подошла седая женщина-служанка. Норлок протянул серебряную монету, предпоследнюю из запаса Румиты. Вскоре на столе появился теплый пресный хлеб, соленое масло, сыр и деревянная тарелка с нарезанными ломтями горячей розовой баранины. Сульг тут же отломил кусок хлеба и щедро намазал его маслом.

Румита уселась напротив, выжидательно глядя на своего спутника. Он молчал, и девушка не вытерпела:

– До поселка мы добрались. Что дальше? Оставишь меня здесь?

– Да. Возвращайся в Брер. – Он протянул кошелек. – Извини, что пришлось взять твои деньги. Надеюсь, там хватит, чтоб купить место в повозке. Добирайся до Шармиша. Оттуда по береговой дороге доедешь до Брера. Так дольше, но безопасней.

Румита спрятала кошелек, продолжая сверлить норлока сердитым взглядом и не прикасаясь к еде.

– А ты? Что будешь делать?

Сульг промолчал.

– Понятно, – еле сдерживаясь, сказала она. – Я ничего знать не должна. Ты же меня видишь второй раз в жизни, правда?

Она тоже помолчала, изо всех сил стараясь успокоиться.

– Это что-то очень важное для тебя?

– Да, – коротко ответил он. – И не только для меня. Сульг отрезал кусок сыра в твердой желтой корочке и снова потянулся за хлебом.

– Хотел бы я знать, что сейчас в Доршате происходит, – пробормотал он с набитым ртом. – Хорошо бы дать знать Тирку, что я жив и чтоб он безотлучно находился в городе, а не рыскал по Доршате. А дальше уж он сам сообразит, что нужно делать. Но, боюсь, как только он узнает, что произошло в Брере… Проклятье! Его тайная стража кого угодно из-под земли достанет!

Он покачал головой.

– Хорошо, я это сделаю, – спокойно сказала Румита. Сульг поднял голову, в глазах его мелькнуло удивление.

– Что сделаешь?

– Доберусь до Доршаты и сообщу начальнику тайной стражи, что ты жив, – сказала она, твердо глядя в глаза норлоку. – Передам ему твои слова.

Норлок пристально поглядел на девушку, потом отложил в сторону недоеденный кусок хлеба.

– С какой это стати? – осторожно спросил он.

– Так и знала, что ты скажешь что-нибудь подобное! – сердито воскликнула Румита. С соседнего стола обернулись, и она поспешно понизила голос: – Знаешь, люди иногда помогают друг другу! Просто так, безо всякой корысти! Никогда не думал об этом?!

Сульг коротко взглянул на нее, но выражение глаз девушки заставило его промолчать.

– Можешь не рассказывать свои тайны, я и сама вижу! Ты уходишь из Доршаты, за тобой охотятся патрули Белого Дворца, и они тебя хотят убить! А когда я предлагаю помощь, ты говоришь «с какой стати»?!

Сульг открыл было рот, но Румита сделала ему знак не перебивать.

– Вы, норлоки, слишком недоверчивы. Вы столько лет живете среди людей, но до сих пор…

– Потому и недоверчивы, что живем среди людей, – успел встрять норлок.

Девушка раздраженно дернула плечом:

– Я хочу тебе помочь. Если для этого нужно добраться до Доршаты, я могу это сделать!

Румита умолкла, щеки ее горели гневным румянцем. Некоторое время Сульг удивленно разглядывал ее, потом отодвинул тарелки с едой, поставил локти на стол, опустил подбородок на переплетенные пальцы и задумчиво уставился в окно. Он размышлял так долго, что девушка потеряла терпение.

– Ну что, гадалка Румита… – произнес наконец норлок без особой радости. – Похоже, другого выхода нет.

Он вздохнул и потянулся за старым ножом, что вместе с едой принесла служанка. Оглядевшись по сторонам, норлок осторожно подпорол один из внутренних швов куртки, зашитый в доме Кейраны неумелыми крупными стежками, затем подцепил лезвием и вытащил длинную цепочку, на которой висела подвеска – старинная золотая монета с кусочком зеленоватой восточной бирюзы посередине. Сульг чуть помедлил, прежде чем вложить монету в руку Румиты.

– Что это? Какая тяжелая…

– Галеон Северной Империи, которая исчезла давным-давно. Продашь его в городе, дадут хорошие деньги. Купишь лошадь. Не бери самую дорогую, это вызовет подозрение. Бери выносливую. Меняй лошадей на каждом постоялом дворе. Бросай, если загонишь. Тебе нужно добраться до Доршаты как можно скорей, а в карете или в повозке, сама понимаешь, быстро не доедешь.

Румита взглянула на галеон, провела пальцем по полустертому изображению корабля.

– Красивый… откуда он?

Сульг замялся:

– Неважно. Он попал ко мне в Лутаке… очень давно, когда я… ну, мы тогда были в изгнании, нам приходилось нелегко и… словом, мне казалось, он приносит удачу.

Он отвел взгляд, но Румита успела заметить выражение глаз норлока:

– Тебе жаль расставаться с ним?

– Он был со мной очень долго, – пояснил Сульг и принялся распарывать шов в другом месте. – Продай, иначе в Доршату попадешь нескоро. Хотя…