Игры олигархов
Шрифт:
– Резонно. Но! Риск. С Хелен его нет. Она берет всю ответственность на себя. Плюс - хлопоты. Терпеть не могу хлопоты, лишние заботы. Да и к чему? Есть средства, есть желания, есть люди способные сложить все это и принести тебе на блюдечке.
– Допустим. Но если я захочу очень запретного? На меньшее-то смысла нет нацеливаться.
– Вот!
– опять выставил в его сторону палец Расмусов.
– О том и речь. Знаешь, почему Зибученко меня туда привел? Мы у него пировали, случай. Спьяну сортир пошел искать и потерялся. Зашел черт знает, куда и наткнулся на очень пикантную картинку - молодая девчонка
– Контракт тоже через это прошел?
– усмехнулся Лешинский, прекрасно сообразив, что к чему. Игорь засмеялся:
– Естественно. Он помог мне, я ему.
– А мне с чего?
– Ну, с тобой дело вести, таким образом, глупо, ты у нас не этот старый поц, ты у нас просто аллигатор какой-то. С тобой лучше дружить, - протянул.
– И дружишь.
– Дружу.
"А Хелен один из крючков, что усиливают "дружбу" и держат аллигатора на коротком поводке. Мечтай".
– Ясно. Ну, что? Перекусим?
– Давай!
Так прошел вечер - томно и "ниочемно".
Ночью, вернувшись домой, Леший позвал к себе Боксера - начальника своей охраны Виталия Андреева, бывшего боксера и полковника запаса.
– Знаешь, где я был сегодня?
– спросил, покачиваясь в кресле.
– Да.
– Мне нужны данные по этому заведению и его хозяйке. И еще, в пятницу у нее и Расмусова встреча. Она кое-что обещала ему. Ты должен проследить, как выполняется обещание.
– Нужно что-то конкретное или общий фон?
– Система.
– Ясно.
– Не вспугни.
– Постараюсь.
Глава 2
Неделя прошла как всегда - скучно до зевоты, рутинно и размеренно.
Утром в пятницу, вместе с завтраком Лешинскому подали папочку с собранными документами. Он бегло просмотрел бумаги и уставился на
Боксера:
– Интересно. Проследи.
Мужчина согласно кивнул.
Ярослава Суздалева мучила голову зубрежкой, но извилины плавились на первых абзацах - было до странности жарко. В итоге она так ничего и не выучила. Потащилась в институт в надежде, что никто ее сегодня не спросит.
Жару она переносила очень плохо: давление падало, голова раскалывалась, мозг не соображал, тупея от всего разом. Лицо бледнело, потом краснело, перед глазами плыли мушки, нарушалась координация движений. Одолевала тошнота, лень и депрессия. В общем,
Ярослава становилась похожа на вареную косиножку у которой восемь лап запинались друг о друга. Поэтому одна мысль о выходе на улицу, в царство раскаленного бетона, превращала ее в ярую домоседку. В тот момент, когда ее подруги мечтали о Кипре, Мальдивах и Канарах, она грезила Ирландией, Исландией, и прозаической Чукоткой. В то время когда эти же подружки жарили свои мощи под солнцем, превращаясь в шоколадных очаровашек, Ярослава, спасаясь от солнца, мокла в ванне и сидела в любимой за один факт присутствия кондиционера, квартире.
Осенью подруги все как одна предстали пред очи
институтского сообщества в возмутительно привлекательном загорелом виде, аЯрослава в столь же возмутительном, молочно-белом состоянии.
Лариса Лысова, длинноногая, загорелая блондинка и чудный человечек, обняла ее за плечи, потащила к аудитории.
– Ну, чего ты вареная такая, Славка? Выучила хоть?
– Не-ет. Жара, не могу. Осень, а толку ноль. Хоть бы быстрее холод.
– Бр-р! Терпеть не могу холода, зиму, толстые сбруи, что приходиться на себя напяливать. Ты, наверное, потомок северных племен.
– Она самая, - согласилась.
– Уеду после окончания института куда-нибудь в Якутск, иначе точно рехнусь.
– Держись. Еще четыре года таким темпом и ты получишь диплом специалиста.
– Счастье!
– Кстати, о тебе Рома спрашивал.
– Логутов?
– вспыхнули надеждой глаза девушки.
– Жди! Ну, ты махнула, красивая! Логутова Жанка пасет, так что ручки, глазки и мечты - прочь. Я тебе о друге своего Димы говорю.
– А-а, - разочарованно протянула Ярослава. Помнила она того
Романа - субтильный, весь какой-то белесый от ершика волос на голове до ресничек. И молчун. Пялился на нее весь вечер и молчал.
Напоследок поп-корном усыпал. Сходили в кино, ага. Если еще один раут намечается, то она лучше дома посидит.
– Извини, Лара, мне он никак, - призналась честно.
Девушки юркнули в аудиторию, порадовавшись опозданию преподавателя, расположились на своих местах, поприветствовав сверстников и друзей - подруг.
– Совсем значит, не понравился?
– поинтересовалась Лариса.
– Совсем.
Люба Тимофеева влетела в аудиторию и, не увидев препода, ринулась к подругам:
– Спасайте! Девчонки, конспекты!
– Сейчас-то смысл?
В помещение вошел Воронков и хлопнул дверью:
– Всем здравствуйте!
– Все, - осела Люба.
– Мне конец.
– Авось, - прошептала Ярослава и сложила "фигушку", спрятав руки под стол.
– Чур, не меня, чур, не меня, - пролепетала Лара, напряженно следя за Воронковым.
– Гипноз, да?
– с уважением покосившись на нее, спросила девушка.
– Ага.
Леший покачиваясь на диванчике под тентом, читал Ремарка. Жара, аномальная для осени, не располагала к суете мыслей, но и к классику не приобщала. Алекс откинул книгу прямо в клумбу роз и сжал переносицу пальцами: черт те что. Почему ему в голову настойчиво лезет Расмус с мадам Перцовой оной же - Хелен?
Зацепило?
Прав, Расмус, прав - зацепило. Еще как. Но он свяжется с
Перцовой, если только та сыграет по-честному, предоставив клиенту не актрису.
Не верил он… и верил. Судя по связям мадам, характеру, типу личности и пятнах на биографии что евро дензнаки почти добела вытравили, она способна на что угодно. И сам факт, того, что женщина может ради денег доставить ничего не ведающую, никому не знакомую девочку на утеху садистам - говорило о многом. Сам этот факт уже был интересен, рождал любопытство и ощущение предвкушения перемен, новизны. Игра на грани фола, игра за которой он мог проследить, которую сам мог устроить и поучаствовать при желании - это уже встряска, это уже что-то.