Игры олигархов

–  А это не предложение, - проворчала: идиот какой-то!
– Из-за какой-то фигни оторвал от учебников, притащил на какую-то фазенду.

Пили теперь полдня домой, - поднялась и двинулась к выходу.

Алекс закаменел, чувствуя, как внутри усиливается раздражение. Он занервничал, а это ощущение он терпеть не мог. Сжал кулак, беря себя в руки: чего он хотел от той, что не в состоянии не то что, извлечь, для начала увидеть выгоду для себя?

Но какова?

–  Ты или глупа или…

Дверь закрылась - девушка даже не обратила внимания на него! Она наплевала на него и его предложение! И кто из них дурак?

Алекс рассердился. Им пренебрегли, его бросили без учтивости, не сказав "спасибо" за лестное предложение и внимание, не сказав "до свидания", не бросив даже прощального взгляда в его сторону, будто он пустое место, страх Божий!

"Так, значит? Прекррасно! Ты сама не захотела по-хорошему."

Он вышел из-за стола, нажал кнопку радио связи:

–  Штольц?

–  Слушаю, Александр Адамович.

–  Приведи девушку в малую гостиную.

И не спеша направился туда сам. "Сейчас ты поймешь, что со мной не шутят. Мне не отказывают и не перечат".

"Как бы до дома добраться, не заблудиться. Ну, втянул в историю!

Ай, сама виновата. Куртку бы забрать. Холод -то я люблю, да боюсь он меня не полюбит. Простывать не хочется", - думала девушка, пробираясь к круглой комнате аккуратно, чтоб ничего не задеть и почти на цыпочках, чтоб никого не потревожить, пол не поцарапать.

Мало ли? Неприятностей ей не надо - с лихвой уже. Вот осень выдалась! Какому бы врагу задарить?

Вот и дверь, куда женщина унесла верхнюю одежду.

Девушка постучала, приоткрыла дверь, думая, что там гардероб или что-то в этом роде. Но вместо небольшой комнатки с вешалками, увидела коридорчик со встроенными шкафами - ровными белыми стенами с позолотой с двух сторон, и выход в огромную залу, похожую на бальную, века так восемнадцатого. Полумрак, элегантные паруса штор, закрывающие огромные окна, красноватый паркет с рисунком, бегущим по кругу и создающим эффект распускающегося цветка.

"Ой, бежать отсюда", - похолодела Ярослава. Отчего-то все это убранство напоминало ей склеп, пусть и шикарный.

–  Вы, что-то хотели?
– как привидение из полумрака проявилась та самая женщина, с той же самой улыбкой. Как передник надела так ее приклеила, что ли?

–  Эээ, куртку.

–  Одну минуту.

Открыла дверцу и тут за спиной девушки раздались шаги. Она обернулась.

Адам выдавил улыбку и попросил пройти с ним к Александру Адамовичу.

–  Зачем?
– испугалась Суздалева. Вид мужчины нравился ей не больше этого дома. А возвращаться в общество Алекса хотелось не больше, чем пройтись по углям.

–  Мне велено вас проводить и только.

–  Не пойду я, - уперлась. Заметила, что женщина уже достала куртку, и попыталась ее забрать. Но Адам щелкнул пальцами, давая понять обслуге жестом, чтобы не спешила и поманил: сюда одежду давай. Она и передала в обход хозяйки куртки.

–  Что вы себе позволяете?
– вяло возмутилась девушка. Сильнее возмущаться побоялась.

Мужчина внимания на нее не обратил, обшарил карманы, извлек сотовый и перочинный ножик. Глянул на девушку, как на недоразумение, и забрал все в свой карман.

–  Верну, когда будите уходить. А сейчас пройдемте.

–  Если не пойду?
– начала все больше бояться и тревожиться

Ярослава.

–  Применить вариант насильного сопровождения?

На лестнице появились два здоровяка и Суздалева поняла, что лучше не усугублять:

–  Не надо, - заверила и поплелась из "гардероба".

Алекс сидел на диванчике, спокойный и такой весь уверенный в себе и одновременно домашний - добрый и расслабленный, что девушка не знала, что вообще думать о нем.

Ярослава встала у дверей и, глянув на него, буркнула:

–  Меня не выпускают.

–  Мы не договорили.

Девушка прикусила губу, чтобы не сорваться на него и не накричать гадостей и грубостей, за которые ее могут поколотить его охранники.

А что? Вполне станется.

Нет, ну каков наглец! "Буржуин!"

Ей вообще не нравилось происходящее: что человек не может выйти отсюда, когда хочет, что права здесь только у Алекса, и сам Алекс казался напыщенным болваном, самовлюбленным, избалованным дегенератом, и сама себе Ярослава казалась полной дурой, у которой от нехватки ума вот такие неприятности и случаются. Тревожило ее все и все сильней и сильней, даже спокойный, почти равнодушный взгляд

Лешего будил одно желание - испариться.

–  Садись, - кивнул на место рядом с собой на диване. Быть рядом с ним не хотелось, но взгляд мужчины пресекал попытку выказать свое мнение и демонстративно выйти. Да и смысл? Остановят, вернут. А сядь она в кресло, а не на диван или не садись вовсе - то же все равно. В одной комнате с Лешим находиться, в одном доме - его. Захочет так достанет из любого угла.

Ярослава вздохнула, справляясь с внутренней дрожью от страха и села на углу, подальше от Алекса, хоть и на один диван с ним.

–  Мы договорили - ты предложил, я отказалась. Смысл из пустого в порожнее лить?

–  Я допускаю мысль, что ты чего-то не поняла.

"Да вот еще. Все я прекрасно поняла", - поморщилась.

–  Хочу пояснить. Ты будешь жить здесь, пользоваться всеми благами. Тебя будут обслуживать - никаких забот о хлебе насущном. Не надо думать есть ли что в холодильнике, чем заплатить за квартиру.

Ты будешь иметь все что захочешь: наряды, украшения, машины. Войдешь в свет, увидишь мир. Год беззаботной, яркой жизни. Он значительно обогатит тебя: расширит кругозор, познакомит с влиятельными людьми, и конечно составит немалый капитал для тебя. Естественно, все что будет приобретено за год, ты заберешь себе. Подумай, какие перспективы откроются тебе через год? Ты сможешь открыть свое дело.

Я даже помогу тебе, если ты правильно поведешь себя. Ты многому научишься за это время, гораздо большему, чем в институте, и более полезному для дальнейшей жизни. Наладишь связи, что в нашей жизни имеют важнейшее значение.

"Гадалка мне год как раз и отмерила", - вспомнила Ярослава и замотала головой:

–  Нет!

Алекс уставился на нее:

–  Почему? Аргументируй. Не устраивает цена? Но, дорогая моя, полмиллиона в европейской валюте для женщины их низших кругов более, чем колоссальный капитал. Больше ты просто не стоишь, как не стоят твои услуги. Я предлагаю очень хорошую, реальную сумму.