Игры с драконом

Ночью Шаринас не появился.

Утром, сразу после завтрака, появились Агнесса, Эльза и Берт с нянькой. Сдав баронессе Ларской свои новые «шедверы» и получив за них несколько золотых монет, я проводил гостью до выхода и вернулась в гостиную. Час-полтора поиграли втроем с Бертом, потом малыш вместе с нянькой отправился домой, а мы с Эльзой остались чаевничать.

— Вера, — покачала головой подруга, наливая в чашку из тонкого фарфора зеленый чай, — в обществе ходят странные слухи. Ты правда вчера поделилась с некоторыми дамами подробностями личной жизни?

— Скорее выдумала их, — я сделала пару глотков, отставила чашку в сторону и посмотрела на подругу. — Эльза, он меня целенаправленно доводит. Ему, как вампиру, нужны мои чувства и эмоции, причем выставленные напоказ. И он не хочет слышать ничего, что идет вразрез с его желаниями. Вот как тут избавиться от мыслей об убийстве?

Моя собеседница внимательно всмотрелась мне в глаза.

— Я понимаю, Вера, последняя фраза была произнесена на тех же эмоциях. Но… Ты не боишься, что он тебя услышит и накажет?

— Как? — приподняла я брови. — Как он меня может наказать? Да даже если и найдет способ. Знаешь, он мне уже так надоел, что я, похоже, никакого наказания и не боюсь.

Эльза покачала головой.

— Ты сумасшедшая. С драконами никогда никто не осмеливался спорить.

— Вот и разбаловали этих гадов, — фыркнула я.

Подруга несколько секунд молчала, потом спросила:

— Ну хоть в постели у вас согласие?

— Когда как, — честно ответила я. — Последний раз я проговаривала детские считалочки в течение всего процесса, рассказывала пошлые стишки, а потом назвала его Димирием. После этого он быстро сбежал порталом.

Эльза издала что-то среднее между смехом и стоном.

— Ты сумасшедшая, — повторила она. — Представь, что произойдет, когда он услышит пущенные тобой вчера слухи.

— Да ничего не случится, — я снова взяла в руки чашку. — Побесится немного и успокоится.

В принципе, я оказалась права.

Знакомый контур портала застал меня в спальне.

— Доброе утро, милая, — улыбнулся Шаринас, поигрывая длинной плеткой. Глаз у дракона чуть дергался. Похоже, со слухами я все же переборщила…

— Значит, плеть для власти, а мясо для страсти, — вкрадчиво продолжал любовник, неспешно приближаясь к постели.

Я благоразумно подняла ноги с пола и поджала их под себя. Кто его знает, вдруг оттопчет.

— Ты, моя радость, когда-нибудь ела сильно переперченный шмат мяса, чтобы отвязаться от назойливой принцессы? — дракон говорил все громче, плетью помахивал все сильней.

— Что же ты молчишь, ненаглядная моя? Фантазия отказала? Или желаешь на себе испробовать все радости поклонения полубожеству?! — на последней фразе Шаринас все же сорвался на крик, взмахнул плетью и запустил ее в стену неподалеку от меня.

— Убить тебя, дуру, мало.

Я украдкой перевела дух и прикусила язык, чтобы не сказать очередную гадость. Не то чтобы я боялась… Скажем так: рядом с таким Шаринасом я чувствовала себя не очень уютно. И это, судя по всему, до него только часть слухов дошла.

— Вера! — не дождавшись ответа от нерадивой любовницы, требовательно позвал дракон.

Я, изображая послушную девочку, подняла глаза от пола.

— Рот открой, сообщи, будь любезна, чем ты вчера думала! — как там в книгах писалось? Губы плотно сжаты? Ноздри раздуваются? Из глаз искры сыплются? Вот-вот. Что- то похожее изображал из себя в данную минуту кронпринц. Еще и кулаки сжал: видимо, боялся, что не сдержится, придушит меня.

— Тебе честно? — да уж, похоже, мой инстинкт самосохранений почил в бозе.

Дракон что-то процедил сквозь зубы, но все же ответил.

— Уж будь добра.

— Платьем, — сообщила я, мысленно составляя завещание.

— Что «платьем»?

— Платьем думала, чересчур коротким для местного общества, — я все же вскинула голову и как кролик на удава посмотрела на взбешенного кронпринца. — Ты меня оскорбил. Я тебе отомстила.

Порта открылся, закрылся и через минуту, не успела я перевести дух, открылся вновь. На постели оказалась брошенная туда небрежно, как тряпичная кукла, Кирана. Ее эльфийское высочество явно не ожидала такой «чести», выглядела перепуганной и, судя по всему, готова была сбежать на другой конец материка, лишь бы не попадаться на глаза разъяренному Шаринасу.

— При ней и в подробностях, — велел, тяжело дыша, дракон. — Ну!

Я вздохнула и смиренно попросила, глядя на сжавшуюся в комок принцессу.

— Ваше высочество, присмотрите за моим сыном, пожа…

— Вера!!! — казалось, от рева дракона вздрогнула вся столица.

— Плеть, мясо, детские куклы, наручники, горох, — перечислила я все сплетни.

Любовник прищурился.

— С плетью, которую нужно держать перед собой на вытянутых руках, когда общаешься с драконами, и переперченным мясом, как символом разбуженной страсти, я уже познакомился. Остальное?

— Детские куклы — как символ деторождения. Их нужно класть на подушку, на которой спит любовник, причем желательно в темноте. Наручники… Это символ смирения. Мол, делай, дракон-батюшка, со мной все, что пожелаешь. И слова не скажу. Горох… Ну… Это в наказание для любовницы. Посадить ее на один горох, желательно сухо…

Я не договорила: Шаринас, в очередной раз взревев, сбежал порталом. Я недоуменно посмотрела на перепуганную Кирану.

— Это была шутка. К чему так беситься?

Ее высочество задержала дыхание на несколько секунд, затем резко выдохнула и ответила:

— Вера, он когда-нибудь вас убьет. И это будет первый случай.

— Первый случай чего? — уточнила я. — Убийства женщины драконом?

— Первый случай убийства драконом члена своей семьи, качнула головой Кирана. — Да, Вера, любовницы тоже входят в семью. Для чего вы выводите его из себя?

Теперь настала моя очередь дышать глубоко и медленно.

— Ваше высочество, я не привыкла к положению безмолвной рабыни. Я выросла в других условиях и не понимаю, почему он считает нормальным одевать меня как местную жрицу любви, а я должна молчать и подчиняться.

— Вера, — тяжело вздохнула эльфийка, — поймите уже, что борьба за равенство может и должна идти среди людей и эльфов. Драконам же нужно именно что подчиняться. Они слишком могущественны и сильны, чтобы играть с ними в такие опасные игры. Когда я говорила, что в ваших силах испортить ему жизнь, я вовсе не имела в виду распространение лживых слухов. Я, надо признать, поверила в плеть и мясо, потому что такие вещи вписывались в характер кронпринца. Но горох и наручники… Морить голодом члена семьи, измываться над ним — это считается подлостью и низостью. Вы серьезно оскорбили его высочество.