Игры с огнем

— Завтра с утра, — ответил Рихтер. — Сегодня завершим испытания, доработаем чертежи и подготовим подробные инструкции для бригад. С рассвета можно приступать к работе.

— Отлично, — я повернулся к Кудряшову. — Есть ли еще участки с подобными геологическими особенностями?

Геолог развернул карту трассы:

— По нашим данным, еще два потенциально опасных места. Здесь, на семнадцатом километре, и здесь, на двадцать втором. Но там условия не такие сложные, как на четырнадцатом.

— Тем не менее, используем ту же усиленную конструкцию, — распорядился я. — Не будем рисковать.

Сергеев внимательно слушал наш разговор, делая пометки в своем блокноте. Я заметил, что он записывает не только технические детали, но и все упоминания о дополнительных поставках и расходах.

— Товарищ Краснов, — обратился он ко мне, когда мы закончили обсуждение, — меня интересует ваша схема взаимоотношений с поставщиками. Особенно то, как вам удается получать внеплановые материалы в обход установленной системы распределения фондов.

Я прищурился, глядя на заснеженную трассу нефтепровода, уходящую за горизонт:

— Товарищ Сергеев, я отвечу на все ваши вопросы. Но давайте сначала завершим осмотр. Мне нужно проверить еще несколько участков.

Не дожидаясь ответа, я направился к автомобилю. Сергеев последовал за мной, с трудом пробираясь через сугробы. Его городские ботинки совершенно не подходили для таких условий.

Пока инспектор догонял меня, я успел перекинуться несколькими фразами с Рихтером:

— Александр Карлович, любой ценой нужно уложиться в график. Ситуация в Москве обостряется. Если нефтепровод не заработает до весенней распутицы, тамошние наши противники получат все козыри на руки.

— Сделаем, Леонид Иванович, — Рихтер говорил негромко, но уверенно. — Переходим на круглосуточную работу с завтрашнего дня. Если поставки будут своевременными, за две недели проложим большую часть трассы.

— О поставках не беспокойтесь, — я бросил быстрый взгляд на приближающегося Сергеева. — Я обеспечу все необходимое. Важнее всего качество работ. Нефтепровод должен выдержать любые испытания — и природные, и человеческие.

Рихтер понимающе кивнул. За месяцы совместной работы мы научились понимать друг друга с полуслова. Он был не просто опытным инженером, но и надежным соратником, который разделял мое видение будущего промысла.

Следующие несколько часов мы с Сергеевым провели, объезжая различные участки строительства. Я намеренно показывал ему самые впечатляющие примеры инженерных решений.

Переход через овраг с применением специальных компенсаторов, систему защиты от коррозии на основе экспериментального покрытия Островского, монтаж предохранительных клапанов для защиты от гидроударов.

К концу дня, когда мы вернулись в штаб, инспектор выглядел измотанным и озадаченным. Я предложил ему горячий ужин и отдых, отложив дальнейшие расспросы до завтра.

Он согласился без особого энтузиазма, понимая, что я выиграл еще один день.

Оставшись один в кабинете, я достал телеграмму от Мышкина. В ней содержалась тревожная информация.

Студенцов активизировал свои действия в наркомате, готовя почву для создания специальной комиссии по оценке эффективности нашего промысла. Очевидно, инспектор Сергеев был лишь первой ласточкой.

Я подошел к окну. За стеклом сгущались сумерки. Вдоль трассы нефтепровода зажигались огни.

Работа не прекращалась и ночью. В сгустившейся темноте были видны вспышки электросварки, освещавшие силуэты работающих людей.

Времени становилось все меньше. Студенцов и его союзники из «Южнефти» явно торопились перехватить контроль над месторождением до того, как мы запустим нефтепровод.

Сейчас главным козырем был фактор времени. Кто успеет первым доказать свою эффективность, тот и победит.

Я вернулся к столу и начал составлять телеграмму Головачеву в Москву. Нужно срочно мобилизовать все возможные ресурсы для защиты проекта. В том числе задействовать наших союзников в наркомате и военном ведомстве.

* * *

После отъезда Краснова и инспектора работа на четырнадцатом километре ускорилась. Рихтер, освобожденный от необходимости давать пояснения проверяющему, полностью погрузился в организацию работ. Его короткие, четкие команды разносились по всей строительной площадке, направляя усилия бригад к единой цели.

— Шмаков! Готовьте котлованы под опоры строго по разметке! — кричал он, сверяясь с чертежами. — Сидоренко, ваша бригада начинает армирование! Каждая связка — по схеме, никакой самодеятельности!

Бригадиры, получив указания, распределяли людей по участкам. Работа превращалась в слаженный механизм, где каждый выполнял свою функцию. Несмотря на мороз, никто не позволял себе расслабиться.

На расчищенной от снега площадке выросла настоящая полевая мастерская. Под временным навесом из брезента сварщики готовили каркасы для бетонных опор. Голубоватые искры сварки разлетались вокруг, освещая сосредоточенные лица работников. Коренев, старший сварщик, лично проверял каждый шов, постукивая по металлу специальным молотком.

— Этот переварить, — указывал он на едва заметную неровность. — И усиль угол, здесь будет основная нагрузка.

В пятидесяти метрах от сварочного поста разворачивался другой важный процесс. Подготовка бетонной смеси.

В огромных металлических ваннах, установленных над жаровнями, подогревалась вода. Рядом возвышались горы щебня и песка, доставленного с ближайшего карьера. Мешки с цементом бережно хранились в утепленном сарае, защищенные от влаги и мороза.

Кузнецов, бригадир бетонщиков, командовал процессом смешивания:

— Песок и щебень должны быть теплыми! — наставлял он молодого помощника. — Иначе бетон не схватится. И добавляйте хлористый кальций точно по рецептуре Островского!

Сам Островский, худощавый химик с всклокоченными волосами, лично контролировал приготовление специальной добавки, позволяющей бетону затвердевать даже при низких температурах. Он колдовал над котелком, где растворялись кристаллы хлористого кальция, постоянно помешивая и проверяя концентрацию самодельным ареометром.

— Еще немного соли, — бормотал он себе под нос. — Концентрация должна быть идеальной, иначе все пойдет насмарку.