Игры с огнем

– Через три дня на рассвете.

– Во сколько?

– В четыре утра!
– И Дакки отодвинул меня от двери, которую я забаррикадировала своим хрупким телом, и прошел мимо.

У меня есть три дня и несколько часов, Дариэн сам не свой, Драко теперь поможет только в том случае, если я перееду в замок и стану нормальной женой, а все остальные меня либо боялись, либо боготворили до такой степени, что обходили стороной, либо тихо ненавидели, как жену Черного Дракона. Я даже слышала, что кто-то предложил обменять мою жизнь на помилование целого народа, но дерзкого дракона сразу заткнули.

Что ж, мысль сама по себе разумная, но я больше не дочь императора и он об этом знает. Теперь нет Серого, и источник иссяк раз и навсегда. Вся власть могла сосредоточиться в руках Золотого Дракона и этот шанс он не упустит.

Последние пару дней я обходила стороной осколок души, чью-то тень, пойманную за гранью и отданную в холодные объятия заточения, но после разговора с Дакки решилась и, схватив его с попки в гостиной, заперлась в библиотеке. Села на пол, зажала грани в ладони и представила Вольного.

– Я забыл сказать, что новый цвет волос очень тебе идет. Правда, не поймешь, то пи ты добрая волшебница, то ли злая колдунья.

Я улыбнулась и шагнула в объятья друга.

– Мне нужна твоя помощь, Вольный. За стеной расположилось войско Золотого Дракона численностью в тысячу воинов. Нас гораздо меньше, но Дакки поведет на бой и драконов и дракониц. Они там погибнут! А Дариэн совсем сник, ходит из угла в угол, что-то бормочет себе под нос, на что-то надеется. Я не знаю, что мне делать, я не могу просто сидеть в библиотеке и делать вид, что ничего не происходит.

Вольный нахмурился и стал мелькать среди полок. Как только он отходил от осколка больше, чем на метр, его тело рассеивалось и пропадало, а потом появлялось совсем близко и снова дарило мне настоящее тепло и ощутимые прикосновения.

– Ты должна пойти к военачальнику Золотых Драконов, со мной.

Я опешила.

– И как ты себе это представляешь? Мост для меня никто не опустит, летать я не умею.

– Зато умею я.

Снова мое молчание и полный ступор.

– Ты просто должна постоянно думать обо мне и не выпускать камень из рук, тогда все будет хорошо. Создай вокруг себя магическую оборону, черпая энергию из камня, а меня итак никто не тронет.

– Вольный, подожди! Допустим, я действительно смогу полететь на.. кхм... призрачном драконе и спуститься к войску. Но что я им скажу? Буду бегать от одного воина к другому с просьбой, пока не убивать меня, а отвести к военачальнику?

– Тебе не придется никуда бегать, Маша, дозорные тебя сцапают, как только ты приземлишься.

– Хорошо, отведут к военачальнику, а что дальше? Что я ему скажу?

– В зависимости от того, что скажет тебе он.
– Вольный посмотрел мне в глаза.
– У меня к тебе одна просьба.

– Да?
– Спросила я нерешительно.

– Не показывай меня никому!

– Это как?

– Как только мы приземлимся, ты спрячешь камень и достанешься только в палатке военачальника. И то, в самом крайнем случае. Я не хочу, чтобы драконы знали о том, что ты владеешь магией души.

Я удивилась.

– А это что за зверь?

Вольный снова прижал меня к себе.

– Не все могут оживить этот камень, Маша, только те, кому душа этого дракона была дорога.

– Что?
– Закричала я и чуть не выронила осколок.

– Да, Маша, Черный Дракон подарил тебе на прощанье мою душу, заточенную в камень. Он не взял меня с собой за грань.

Я пыталась переосмыслить услышанное, но шум за дверью не дал сосредоточиться.

– Подожди, остановил меня Вольный. Ты должна это сделать как можно быстрее. Дакки слишком горячая натура, он может не выдержать трех дней, - замолчал, - или ее не выдержит тот, кто привел сюда золотых драконов.

Ровно в полночь, когда замок погрузился в относительную тишину, я стояла в оранжерее, рядом с каменной чашей, и думала, что там лежит мой любимый человек, тот, кого так внезапно и так жестоко отобрали в самый неподходящий момент.

– Скорбишь?
– Присел Дакки прямо на землю, рядом со мной и чашей.

– Думаю, как он мне сейчас необходим.

– И мне, сестренка. Ты прости, за резкое отношение, но сама понимаешь.

– Понимаю.

Дакки как-то заерзал и явно занервничал.

– Ты это, не обижайся, что не сказал раньше, это вроде как тайна для тебя.

– Я внимательно посмотрела на дракона, но он отвел глаза.

– Дакки?

– Да, вот. Его нет там.

– Что?
– я схватилась за края чаши.

– Его тела там нет, ну, в земле. Понимаешь, есть семейный склеп, куда его положили, хотя он Дариэну не сын. Отец уперся рогом, и решение одобрили все отверженные, которые принимали участие в обряде. Планировалось захоронение, а отец воспротивился и вот.

Меня будто ударили по голове, оглушив, ослепив и обездвижив.

– Почему мне не дали с ним попрощаться? Почему Дариэн не пустил? Для чего весть этот фарс с надгробием. Дакки пристыжено опустил голову.

– На этом настоял твой муж, а он оплачивает содержание Обители, как ее полновластный хозяин и владелец. Теперь еще и лишили воздуха!

– Так, значит, император узнал о том, что мой муж в сговоре с отверженными и решил отомстить?

Дакки снова потупился.

– Дакки!

– Прости, Маша, прости, что злился, что ничего не говорил, что был таким идиотом. Я просто боялся, но не тебя, девочка моя, а того, что могут с тобой сделать.

– Я совсем запуталась, кто сделать и за что?

– Сначала Драко за то, что в очередной раз бросила его. Он согласился, чтобы ты жила с нами, это ведь его законные владения, но в обмен на это мы должны были разыграть комедию с захоронением Вольного здесь, в оранжерее.

– А теперь? Чего ты боялся все эти дни? Почему избегал меня?

– Потому что за стенами этого замка стоит его хозяин с войском золотых драконов и ждет, когда ты к нему выйдешь.

Нет! Только не это! Так вот почему меня предлагали выдать военачальнику? Это Драко пожаловал к стенам замка, это из-за меня и за меня Дакки приказал идти на бой.

– И ты молчал?
– Заорала я так, что, кажется, содрогнулись стены замка.
– Ты с ума сошел? Я его жена, Дакки, и он мог растерзать вас за это на куски.

– Ты права. Он четко выразил свои намерения, вырезав почти два десятка отверженных.

– Ох...
– Я схватилась за голову.
– Как? Почему?

Дакки вскочил на ноги и повернул к себе лицом.

– Я никогда бы не рассказал, Маша, я повел бы туда драконов на бой, но вести их на смерть, на верную смерть... ты простишь меня?