Игры с шейхом. Книга 1

Артур все понял? Догадался, что я девушка? Это будет концом. Моим концом. Убьет ведь. Убьет за обман.

Мы, оказывается, одни на неизвестной поляне, над нами плотная завеса из листьев с ароматными розовыми цветами. От ветра лепестки срывались и иногда падали, образовывая на зеленой траве красивые узоры.

Артур поднялся в полный рост, в черной короткой рубахе с треугольным вырезом, штаны такие же черные, и весь он черный, загорелый смотрелся, как темное пятно среди ярких цветов. Как черный мазок на холсте, уродующий произведение искусства.

А на бедре меч, направленный острием в землю. Хоть и не могла с расстояния двух метров точно рассмотреть, но, как наяву, увидела на стали капли крови от рассеченной плоти Антуана. Артур не скрывал внешность и не прятался от солнца - без капюшона и повязки. Скрестил под грудью жилистые руки с толстыми вздутыми венами на них и на меня внимательно взглянул. Видно, удивленный моей реакцией и жалкой капитуляцией к дереву. Но, поняв, что не собиралась вести с ним светские беседы, поинтересовался:

– Зачем носишь корсет? Что скрываешь? – руки свободно разжал и опустил по бедрам. Лениво медленно, мягко наступая на траву, сокращал дистанцию. Инстинктивным желанием было просочиться сквозь дерево, спрятаться в нем от внимательных глаз, которые сменили кровавый янтарь на странные салатовые или изумрудные.

– У вас чудовищные глаза! Что с ними?

– Как считают все- дефект глаз. По мне- так преломление света. Радужка и зрачок дают разные цвета в зависимости от освещения и обстановки рядом. Страшно? Как в сказках у чудовищ, правда?

Я не ответила, но всем сердцем направила мысленный посыл: «Вы и есть чудовище, но не из сказки, а из моей жизни!»

Возможно, он прочитал мысленное послание, потому что немедленно потерял интерес к моим глазам, а начал изучать: руки, сжимающие рубаху; колени, прижатые к груди и вцелом прижатое тело к дереву.

Артур остановился неприлично близко рядом с моими ногами и опустился вновь на одно колено, локоть положил на него, а второй рукой потянулся опасно к маске или к капюшону.

Хотел посмотреть мое лицо!?

Он заподозрил неладное, он всем нутром чует во мне женщину. Глазами пытается увидеть во мне женщину, руками нащупать. А это его странное «ты мой». Сам ведь отдал в бордель. Для чего он хочет найти во мне женщину?

Хотелось позорно зажмуриться и исчезнуть. Раствориться в воздухе.

Его кончики пальцев прикоснулись к ткани повязки в области щеки, и я не выдержала напряжения и давления, крикнула:

– Не смейте. У меня изуродовано тело и лицо. Если в вашей душе (вдруг она есть у вас) имеется хоть капля сострадания, не заставляйте показывать свое уродство!?

Прищурив один глаз, некоторое время подглядывала за Артуром, и заметила, как его пальцы остановились. В нерешительности замерли, покалывая кожу щеки через повязку.

Неужели остановился? Ложь подействовала? Совесть пробудилась от вечного сна?

– Я видел твое лицо, хоть и грязное, но оно не было изуродовано, - попытался возразить, но повязку не снимал.

– Мое лицо изуродовали в борделе!

Решила надавить на его совесть. Устыдить. Пусть из-за него предположительно я стала уродом.

– Зверек, и почему я не могу убить тебя?
– его рука опустилась с моей щеки и провела по пальцам, плотно сдерживающим ворот рубахи на груди.

– Тебе надо было родиться женщиной, уж слишком хилый, костлявый и ранимый для мужчины.

Он погладил кончиками пальцев мой подбородок и скулу, едва-едва дотрагиваясь.

Не хочу я быть женщиной рядом с тобой. Не хочу!

Кажется, его инстинкты кричали о том, что я женщина, и поэтому глаза искали во мне хоть что-то странное.

– Такой странный. Кожа нежная.

Как он смеет так говорить? Чудовище! Я вжалась сильнее лопатками в кору дерева и отвернула лицо, чтобы прекратил гладить, но Артур пальцами последовал за моей щекой. Неужели за время, которое я была без сознания, он видел меня? Только не это. Его пальцы погладили мои губы сквозь повязку.

Ты - самое черствое существо, которое когда-либо видела, но прикасаешься, как к нежному цветку, словно мои лепестки могут оторваться.

Не смей прикасаться. Не смей ласкать, потому что сейчас отчетливо вижу голову Антуана с открытыми мертвыми глазами, а на песке кровь. Встряхнула головой, попытавшись избежать пальцев, но Артур не обращал внимания, продолжал водить по моему носу и по ресницам.

– Я - мужчина, если вы не забыли!
– напомнила. Только тогда пальцы остановились, и я выдохнула из легких ощущение опасности.

– Иди мыться!
– холодно приказал и кивнул в бок. А там под низкими ветвями дерева видна голубая полоска воды и слышен шум...водопада. Вода разбивалась о гладь.

Я была отвлечена Артуром и не слышала шум водопада. Правее от дерева на поляне увидела красивых женщин в разноцветных шелковых одеяниях. Они, скучковавшись, тихонько посмеивались, глядя на зверька-уродца.

***

POV Артур

Розу я по-прежнему не нашел, но поиски активно продолжал. Только уже не я, а тот стражник, засыпающий на посту, был отправлен исследовать улицы деревни, каждый куст в оазисе с задачей найти девицу, отобравшую спокойствие.

После долгого преследования беглецов и приказа, отданного девочкам помыть зверька, вернулся во дворец и поднялся к себе на третий этаж, где достаточно далеко от шумного зала, пропахшей ароматами кухни или служащих, марширующих по коридорам. Лег спиной на гору мягких подушек, а руками взъерошил волосы, помассировал гудевшую от недосыпа голову. Пальцы закололо тонкими иголками от воспоминания.

Поднес руку к лицу и посмотрел на линии ладоней и загрубевшую кожу. У него очень нежная кожа, белая, молочная. Почему природа наградила его «женственностью»? Тонкий голос, к тому же зверек значительно отъелся в бедрах и его ягодицы во время поездки на лошади постоянно терлись о мои бедра. Я не мог сконцентрироваться на командовании воинами. А зверек беззаботно посапывал мне в грудь, овевая теплым дыханием. А ресницы мокрые от слез.

Я был рад поймать первым зверька, а гнев на Розу поутих. Из всех беглецов я сразу понял, где зверек и с кем. С трудом сохранил жизнь его любовнику, хотя было желание срубить ему голову раньше. А он любезно дал мне возможность себя убить.