Игры с Вечностью

Анатолий Борисович трижды пробежал список глазами, и когда он оторвался от бумаги, лицо его было спокойным.

– Знаешь, хорошо, что ты пришел сегодня, а не завтра. Да, тут есть кое-что опасное, но я успею принять контрмеры, и все будет улажено. Не беспокойся, я справлюсь.

– Слава Тебе!..
– Валентин вознес руки к небу.

– Ты стал набожным?
– Воскресный улыбнулся.
– Лучше поздно, чем никогда.

– Согласен. Не поверишь, сегодня за мной пришел ворон...

– Это кличка?
– Не понял Анатолий.

– Нет. Птица. Знаешь такую?

– В городе они не водятся, ты перепутал...

– Я и сам рад бы думать, что перепутал, но тут никакой ошибки. Это был он.

– Ты меня пугаешь...

– Я и сам испугался, поверь мне. Он сел на подоконник и трижды стукнул по стеклу, после чего исчез. И так бывает. Не поверишь, я не суеверен...

– Как раз в это я и поверю. За тобой мистификации никогда не наблюдалось. У тебя же калькулятор вместо сердца.
– Воскресный кивнул своим словам.

– Пусть так. Но эта птица звала меня.

– Кельты верили, что ворон уносит души людей, принявших насильственную смерть.

– Я не знал об этом, но чувствую нечто подобное.

– Не бери в голову. Обычное суеверие. У тебя сейчас нервы шалят, тут уж нечего сказать.

– Может и суеверие, но прямиком от тебя я направлюсь в аэропорт. До него я не доеду.

– Тебя ведут?

– Да, за углом наружка.

– Что бы придумать?
– Анатолий Борисович налил из графина бокал красного вина.
– Ты будешь? Херес, двадцатилетний.

– Налей. А ты хочешь мне помочь?

– Да. Я тебя простил. Конечно, у меня на душе на счет тебя совсем неровно, мы больше не друзья и тебя я не хочу знать... но считай, что у меня хорошая память. Я помню, как ты меня спас.

– Не вспоминай. Это было давно.

– Давно. Но в том пожаре, если бы не ты, я бы сгорел.

– Забудь о том ангаре. Не вспоминай больше.

– Считай, что я всего лишь возвращаю тебе долг.
– Во взгляде Анатолия проскользнуло нечто вроде презрения.
– И не более того. Я привык платить по счетам.

– Я понял, как скажешь.

– Я сам отвезу тебя в аэропорт...

– Нет. Тебя вместе со мной положат.

– А если охрана?

– Тогда ты спасешь меня, но не себя. Белов поймет, что ты в курсе событий, и перейдет к открытым действиям. Ты не успеешь прикрыть тылы.

– Это факт... Но, тогда, поедешь в аэропорт даже сам, это даст подсказку и Белов начнет войну...

В эту минуту на пороге появилась Анна. Валентин сразу отметил выражение вселенской скорби на ее лице, и то, что она как-то повзрослела. Да, боль души знает свое дело.

– Привет, - улыбнулся дочери Анатолий.

– Привет.
– Она устало махнула рукой. В другой раз Воскресный был бы обеспокоен моральным состоянием Анны, и засыпал бы ее вопросами, но сегодня были вещи поважнее. На кону стояло благополучие семьи.
– А вы тут, чем занимаетесь? Обсуждаете насущные проблемы бизнеса?

– Да.
– Воскресный кивнул.
– Валентину нужно в аэропорт, но так, чтобы этого ни кто не заметил.

– Шпионские страсти?
– Анна улыбнулась.

– Ага. Типа того. Может, дашь совет дельный?
– Анатолий покосился на дочь.
– Я не могу отвезти Валентина, потому что если нас увидят вдвоем в аэропорту, это испортит все дело. Все очень серьезно.

– Дядю Валентина я могу отвезти. Только тогда, чтобы все было незаметно, ему придется разместиться в багажнике. Вы не против?
– Она обернулась к другу отца.

Дядя Валентин был не против прокатиться и на метле, не говоря уже о просторном и респектабельном багажнике Бентли. На том и решили. Перед наружкой была разыграна маленькая сцена. Когда Анна выгнала из гаража машину, Воскресный тоже вышел за ворота дома. Он подошел к Анне, и они перекинулись парой ничего не значащих фраз. Все это делалось для того, чтобы шпионы успели разглядеть через притонированные стекла: в машине кроме Анны никого нет. Тогда, используя примитивный метод исключения, шпики пришли бы к выводу, что Саргассов находится в доме, и никуда не уехал. Валентин не зря в свое время работал с КГБ, потому что он даже просчитал посадку автомобиля, и благодарил небо за исключительные качества ходовой английской марки машин. Это происходило в половине одиннадцатого утра.

Утро для Сергея Юрьевича началось в тот момент, когда Анна отъехала от дома по пути в аэропорт. Его разбудил вошедший охранник, услужливо принесший мобильный телефон. Поначалу Белов злобно фыркнул на осмелившегося потревожить покой своего хозяина, но охранник выдал волшебные слова:

– Владислав Альбертович.

Это автоматически снимало все вопросы, злобный взгляд Белова стал смирен и кроток. Кто такой был и есть Владислав Альбертович, я пояснять не буду, это не так суть важно, главным показателем этого человека было то, что он стоял на порядок выше Белова на социальной лестнице, и имел на него огромное влияние. Белов в свою очередь, прекрасно понимая положение вещей, боялся Владислава Альбертовича как огня.

– Паша, твою мать! Сколько можно до тебя дозваниваться?! Как до президента....
– В трубке раздалась неразборчивая матерщина.

– Здравствуйте, Владислав Альбертович! Здравствуйте.
– Тон Белова был донельзя заискивающим и смиренным. Хотя, оправдываться он и не стал, но его подчиненные, ни за что не признали бы в этой интонации своего господина и начальника.

– Ох... Короче, Паша, слушай. Что у тебя с "Молотом"?

– Работаем.
– По-военному четко отозвался Белов.

– Да я знаю, что не...
– ему хотелось вставить что-нибудь непечатное, но он сдержался, смягчив тон.
– На какой стадии?

– Через неделю перехожу к активным действиям, будем давить по всем фронтам. К тому моменту все данные будут собраны.

– Поздно. Поздно, Паша. На меня оказывается давление со стороны моих партнеров!.. - Белов понял при этих словах патрона, о ком ведется речь, и нервно крутанул головой. В трубке продолжили.
– Если я говорил, что решу это дело, то так тому и быть. Понимаешь меня?

– Понимаю.

– Ни чего ты не понимаешь.
– Голос патрона снова стал нервным.
– Дела требуют, чтобы во вторник, ну, максимум в среду, Воскресный подал в отставку. Добровольно!!! Ты это понимаешь?

– Да...

– Или Воскресный, или ты. Ему это будет стоить карьеры, тебе же жизни.

– Я понял вас.

– Хороший мальчик. Я жду.
– В трубке зазвучали гудки.

Белов положил мобильник на стол. Что же делать? Как заставить Воскресного поддаться? Убрать его было бы самым простым выходом из положения.... Да вот только нельзя. Он должен подать в отставку добровольно. Да и месть за его жизнь была бы страшна. Тогда полетит даже Владислав Альбертович, и партнеры его не спасут. Об этом прекрасно знают все. Пытки? О нет, не стоит. Во-первых, Белов знал Анатолия Борисовича, как крепкого духом, непоколебимого человека; ну а во-вторых, отречение от занимаемой должности должно быть публичным. При таком раскладе, действуй Воскресный по принуждению, он легко откажется от своих слов, и окажется под покровительством москвичей. Да и без их покровительства, он тогда будет крайне опасен, так как Воскресный никогда не забывает обид. Тогда Владислав Альбертович до Белова не успеет добраться из своей Москвы. Может, только на похороны... Да уж, незадача.