Игры Сатурна. Наперекор властителям

— Оно действует точно по типу человеческих генов, — небрежно добавил корабль. — Мы определили, который, но не видим, как можно заблокировать процесс. При благоприятных условиях высвобождается фермент, разрушающий никотиновую кислоту в кровопотоке. Ваши таблетки вначале поддерживали ситуацию, поскольку концентрация антагониста росла медленно. Но в конце концов было достигнуто равновесие, а вы уже больше не получили заметной помощи, глотая дополнительные дозы таблеток; они разрушались быстрее, чем вы могли их усвоить.

— Нарушения психической деятельности — тоже один из симптомов, — сказала Корина из микрофона, — Поражения физического плана в запущенных случаях не менее ужасны. Не беспокойтесь. Вы вылечились и останетесь здоровыми. В ваших системах химическое вещество удалено, а запаса никотиновой кислоты хватит на всю жизнь.

Ей не нужно было говорить им, что очень немногие вещества эти системы могут использовать в качестве «топлива» и что нет возможности очистить мясо и фрукты, на которые они рассчитывали.

Корабль подбирал слова.

— Ну, знаете ли, это нечто вроде основополагающего открытия, я думаю, что-то вроде того открытия, за которым мы и полетели в космос. Кусочек генетической информации, которой мы теперь владеем и о которой и за миллионы лет невозможно было догадаться, если бы мы оставались дома. Кто знает, к чему этот ключик? К бессмертию?

— Помолчи, — предупредил его товарищ. Паре, которая находилась в каюте, она сказала тихо:

— Мы удаляемся, оставляем вас одних. Выйдите в коридор, если мы вам понадобимся… Отбой.

Машина ведь не может плакать, не так ли?

Долгое время мужчина и женщина молчали. Наконец, он объявил совершенно равнодушно:

— Той пищи, которая у нас есть, хватит на месяц, я полагаю.

— Мы должны быть благодарны и за это. Когда она кивнула головой, пряди волос рассыпались надо лбом и скулами.

— Благодарны! Под страхом смерти?

— Мы знали… наши «я» на Земле знали, что некоторые из нас умрут молодыми. Я шла под сканер, готовая к этому. И ты тоже, конечно.

— Да. В некотором роде. За исключением того, что это произойдет со мной. — Он судорожно вздохнул, ему не хватало воздуха. — И тебя, что еще хуже. Ты единственная Корина, которая есть у меня. Почему же мы?

Она смотрела перед собой, а потом к его удивлению улыбнулась.

— Вопрос, который никого не минует. Нам дан целый месяц.

Он прижал ее к себе и попросил:

— Помоги мне. Дай мне немного счастья.

Солнце, под названием планета номер восемьдесят два в созвездии Эридана, поднималось в бело-золотом сиянии над огромным синим краем планеты. Эта синева такая же глубокая, как океан при ветреной погоде, океан с его приливами и волнами, поднимающимися вверх… Корабль огибал планетную орбиту в направлении дня. Раскаленные облака возникали вместе с утренним светом. Позднее они водоворотом поднимутся к непорочному небу над землей, где лето и зима, штормы и тихая погода, леса, прерии, долины, холмы и вершины, реки, моря, стада за стадами, которые кормит этот мир, — их родоначальник.

Корина и Джоэл наблюдали за этим в течение часа бок о бок и рука в руке перед экраном, окруженные многочисленными механизмами. Робот и корабль хранили молчание. Вентиляторы овевали ветерком их обнаженную кожу, смешивая запахи мужчины и женщины. Часто их свободные руки ласкали друг друга или же они целовались, но они уже достаточно назанимались любовью, а теперь отдыхали.

Корабль снова попал в ночь. Напротив расцветали звезды, великолепные звезды, которые невозможно сосчитать. Она зашевелилась.

— Давай, — сказала она.

— Да, — ответил он.

— Вы можете подождать, — сказал корабль. Голос его необязательно должен был быть таким резким, но он даже и не подумал контролировать себя. — Еще несколько дней.

— Нет, — сказал мужчина. — Ничего хорошего из этого не получится, — видеть, как Корина умирает с голоду, потому что последняя еда кончилась. — Черт побери, это почти так же плохо, как свалиться отсюда вниз и наблюдать, как ее разум разлагается, пока ее тело портится и морщится.

— Ты прав, — покорно согласился корабль, — О Господи! Если бы мы только могли об этом подумать!

— Ты и не смог бы, дорогой, — сказал робот с умеренной нежностью. — Никто не мог этого предвидеть.

Женщина ласково провела рукой по переборке, как будто касалась мужчины и поцеловала металл.

Он содрогнулся.

— Пожалуйста, не нужно больше всего этого, ведь мы тысячу раз уже об этом говорили, — сказал он. — Просто прощай.

Робот заключил его в свои объятия. Женщина присоединилась к ним. Корабль знал, что они хотели, чтобы это было бы и его желанием тоже, и «Овечки могут спокойно пастись» огласило воздух.

Люди танцевали вместе.

— Я хочу сказать, — он подбирал слова, — я не переставал любить Мэри и скучать по ней, но я и тебя любил, Корина, и спасибо тебе за то, что ты была такой, какая ты есть. Мне бы хотелось, чтобы у меня нашлись лучшие слова, — закончил он.

— И не нужно, — ответила она и подала сигнал роботу.

Они едва почувствовали укол иглы. Когда они плыли, обнявшись в темноту, он сонно проговорил:

— Не горюйте слишком долго вы тут. И не бойтесь создавать еще жизни. Вселенная всегда будет удивлять нас.

— Да, — она слегка рассмеялась сквозь сон, который обволакивал ее. — Разве не такова воля Божья?

…Мы летели сквозь световые годы и столетия жизнь за жизнью, смерть за смертью. Космос — наш единственный дом. Земля стала более чужой нам, чем самая последняя комета с самой далекой звезды.

НО ДЛЯ ЗЕМЛИ МЫ ДАЛИ:

Разум победил бесконечность, в которой теперь находился целый мир, а в нем — существа, очень дорогие.

Знания естественных законов природы, посредством которых человек мог пересекать вечность в своем теле, которое дала ему мать, сократить годы полета от солнца к солнцу и незаселенным людьми планетам, которые они могли заселить так, чтобы их доброта простиралась на весь космос.

Знания законов природы, с помощью которых они смогут преодолеть случайные свои невзгоды — болезни, сумасшествия и возраст.

Искусство, историю, философию и веру, и то, о чем невозможно было мечтать на протяжении сотен поколений, и после всего этого — возрождение, которое не давало чувства, что они когда-либо были безвозвратно утеряны.

Из наших деяний возросло материальное благосостояние каждого, начиная от любого индивидуума и кончая всей нацией, живущей на Земле; кроме того — возрастающее спокойствие и мудрость, которой они научились от многогранной реальности. Всякий раз, когда мы возвращались, раздоры казались меньше и реже возникала ненависть к собратьям.