Их невинный подарок

Но нельзя.

Втягиваю воздух, запах древесины. Напоминаю себе, что её нельзя трогать.

Не смотреть. Не касаться.

Не моя.

– Просто научить поведению? Всё, что будут делать мои сводные братья?

– Да, поведению, правилам. Порядкам, как ты должна себя вести и что говорить. Развращать тебя никто не будет.

– Угу, и вы тоже ничего такого не делали…

– Есть претензии, красивая? Хочешь высказать их семье?

– Нет! Не хочу.

– Вот и отлично. Никто тебя не тронет. Просто научат, какой ласковой ты должна быть с мужчинами.

– Мужчинами? Ты же сказал, что аукциона не будет, что…

– Не будет. Зачем тебя порочить и отдавать кому попало? Ты не товар, ты дочь Устинова. Тебя не продадут за деньги, а обменяют на империю.

Хлопает ресницам, приоткрывает губки. Что ж ты делаешь, красивая? Сейчас все мысли только о том, чтобы опустить Карину на колени. Толкнуться на всю длину, заставить принять.

Сжимаю пальцами кочергу, сдерживаю порочное желание.

Не смотреть. Не касаться.

Не моя.

– Что? В каком смысле обменяют? Я не…

– Тебя выдадут замуж, красивая. И твое желание никто слушать не будет.

Карина дергается от моих слов, мотает головой. Словно пытается убедить, что ничего такого с ней не сделают. Но хрен там. Она единственная девочка в семье Устиновых. Пусть и приемная.

Как в средневековье, бля.

Когда семьи договаривались и обручали детей для собственного блага. Тут, правда, не ребенок ей достанется. И не пацан. И даже не молодой мужчина. Старый урод, который бесил.

– Это не правда! Ты лжешь. Я…

– Не слышала разговоров о свадьбе? Никогда? Ни одного намека, красивая?

Девчонка сдувается, а нижняя губа подрагивает. Значит, слышала. Не воспринимала в серьез или думала, что никто не заставит. Главное, что теперь начинает понимать.

Она вошла в семью, где не особо ценили мнение девушек. Конечно, никто не позволит навредить малышке. Никакого избиения или прочей мути, пережиток прошлого.

Но существует масса других способов, которыми можно напугать и заставить подчинятся. Грязных, пошлых и диких способов.

И нутро рвет от нежелания, чтобы это произошло с Кариной.

– У твоих братьев одна задача – объяснить, как ты будешь благодарить за это отца и мужа. Чтобы ни одного протеста. Свадьба это во благо тебе и прочая чушь.

Фыркаю, не сдержавшись. Брак во благо, конечно. И никаких других причин, совсем. Никакой жажды к деньгам, с одной стороны, и ублюдской тяги к молоденьким, с другой.

Карина отворачивается, остается спиной ко мне. Её плечи подрагивают, пока девчонка обдумывает всё сказанное. Дрожит и втягивает воздух. Переживает, что всё произошло именно так.

Её не стоит трогать, нельзя. Но я всё-таки поддаюсь, подхожу ближе. Крепко сжимаю в объятиях, втягиваю легкий запах духов. Даже не отталкивает, настолько поражена.

– Не хочется замуж, красивая?

– Это всё… Это бред! Нельзя выдать замуж без согласия!

– Именно поэтому ты отправилась к братьям. Чтобы они объяснили тебе порядок, что будет, если не согласишься. Долгий разговор, Кара, пока ты не примешь свою судьбу.

– Это ужасно и… Пошло. И отвратительно!

– Согласен. Значит, хорошо, что мы застряли в этом домике. На день или два. Или может три?

– Три? Буря не продлится так долго, - выдыхает, а в голосе сквозит легкое сожаление. – Завтра вы меня отвезете к ним, да?

– Да. Но надеюсь, что ты не будешь глупить. Погода отвратительная, другие дома далеко. Ты не успеешь добраться, замерзнешь насмерть. Или попадешься диким зверям.

– Здесь есть волки?!

– Нет. Но надеюсь, тебя достаточно напугает страх замерзнуть. Нет? Или страх наказания?

– Я не буду сбегать. Я ведь обещала. И я не дура.

– Не дура, но иногда делаешь такие глупые вещи. О чем ты думала, когда пыталась броситься к чужой машине? Там, на дороге. Правда думаешь, что мы бы позволили тебя увезти? Или не заметили бы пропажи? Не следили бы за каждым твои шагом?

– Вы…

Почти слышу, как в её голове крутятся шестеренки. Немного обмякает в моих руках, расслабляется. Не нужно было говорить о браке, но… Она сама спросила. И Карина должна знать, чего от неё все хотят.

Может, перестанет стараться сбежать. С нами она в большей безопасности, чем с остальными. Сейчас, по сути, мы просто присматриваем за ней. Охраняем.

Самое безопасное место.

– Вы с самого начала этого хотели, да?

– Чего, красивая?

– Моего побега. На заправке и на шоссе… Вы давали мне шанс, чтобы потом наказать. Так?

– Именно, - киваю, даже не чувствуя сострадания. – Как думаешь, будешь сбегать ещё раз?

– Больше нет! Это… Было подло.

Я смеюсь, не в силах сдерживаться. Настолько возмущенная и искренняя, прям сыпет негодованиями. Крепче обнимаю, а ладонь ползет к груди. К манящему вырезу, куда так легко может проскользнуть ладонь…

– Ник, отпусти!

– Не спорь, красивая. А то решу, что снова убежать пытаешься.

– Вы ведь обещали! – крутится в руках и отскакивает, как только отпускают. – Обещали! Я не пытаюсь сбежать, а вы не…

– Я просто пошутил, Кара.

– Карина. Кара я для близких.

– Куда уж ближе?

Подмигиваю, пока девчонка краснеет. Забавно и мило, хотя всё лицо покрывается красными пятнышками. Возвращаю всё внимание камину, словно ничего и не произошло.

Ветки загораются, подбрасываю дров. Жду, пока огонь перекинется и поглотит всё. Символично, на самом деле. В выжидании был хорош брат, я же предпочитал действовать напролом.

Но…

Сегодняшние события контролирует именно он. И Карина права, мы обещали её не трогать. Поэтому сдерживаю себя, чтобы не утащить девчонку на пол к себе.

Красивая же, зараза.

Слишком красивая.

Особенно в своем смущении, неловкости. Маленькая и невинная, даром, что давно совершеннолетняя.

– Сейчас нагреется и пойдем делать чай, - чеканю, заполняя тишину. – Договорились?

– Можно мне переодеться? В сумке мои вещи и…

– Сумка осталась в багажнике машины. Машина у Калуса. Клаус…

– Уехал за покупками, да. Просто в этом платье жутко неудобно.

– Можешь раздеться.

Подмигиваю, флегматично пожимаю плечами. Получаю в ответ злой взгляд и, слишком предсказуемый, отказ. Но это ведь не повод прекращать. Давно мне не было так забавно.