Их общий секрет

Она очень старалась сохранить спокойное выражение лица. Но ее руки мелко дрожали.

— Я мог бы принести ужин.

— Ты не обязан.

— Кто говорит о необходимости? Это всего лишь предложение.

Гермиона нахмурилась, и Драко почувствовал ее сомнение, волнами расходящееся вокруг. Он встал и обошел свой стол.

— Я просто имею в виду, что мы коллеги, Грейнджер. И после сегодняшней ночи мы все равно останемся коллегами. Я не назначаю тебе свидание и не пытаюсь смутить. Я просто думаю, что это может облегчить нам ситуацию. Просто разумное предложение. Мы же должны вести себя как взрослые в этом вопросе, верно?

Гермиона выглядела так, будто готова была отказаться от всего, но Малфой все-таки получил ее согласие. А после она выбежала из его кабинета обратно в свой офис напротив.

***

Тем вечером Гермиона бродила по квартире, снова и снова задаваясь вопросом, почему она решила надеть единственное платье в своем шкафу. Это была плохая идея. Драко мог видеть ее в платьях лишь на балах еще во время учебы в Хогвартсе; после окончания она определенно предпочитала джинсы или брюки. Теперь он мог бы подумать, что ее наряд — для него, и это выглядело бы нелепо, потому что их встреча не была свиданием.

Раздался звонок.

Гермиона уставилась на дверь.

Она так долго стояла, замерев, что Драко начал стучать.

— Грейнджер, я знаю, что ты там.

Гермиона распахнула дверь.

При виде нее глаза Малфоя расширились. Но он не успел произнести даже приветствие, а квартира уже оказалась закрытой — дверь едва ли не хлопнула его по носу.

Сердце Грейнджер билось, как сумасшедшее.

Драко постучал еще раз.

— У меня есть еда! — крикнул он через дверь.

Она закатила глаза, сожалея о том, что сорвалась, и, наконец, впустила Малфоя внутрь.

— Я собираюсь переодеться, — на опережение сообщила Гермиона.

— Почему бы и нет, — сказал Драко, а затем поднял руку, в которой была сумка с едой из ресторана высокой кухни. — На самом деле, я не буду возражать, если ты решишь съесть все это обнаженной.

Он не мог отказать себе в том, что было так легко: ему практически было достаточно открыть рот, как она уже краснела. Бледно-кремовая кожа Гермионы окрасилась от груди до линии волос, осветив все веснушки, рассыпанные, как волшебная пыль, на ее плечах и лице.

Пока Грейнджер попыталась испепелить его взглядом, Драко направился на кухню, насвистывая мелодию.

— Если ты не возражаешь, вообще-то, я предпочла бы, чтобы мы просто покончили с этим и ты смог бы вернуться домой.

— Никогда не позволяйте людям говорить, что романтика умерла, да, Грейнджер? — усмехнулся Малфой.

Он положил сумку с едой на стол.

— Послушай, Гермиона, особенность стояков в том, что у них есть собственное мнение. Они имеют свойство появляться в самые неудобные моменты — в середине долгого совещания, на большом банкете и тому подобное. Но каким-то образом в подходящий момент, когда кому-то действительно нужен этот стояк по прямому назначению, эта проклятая штука имеет тенденцию быть немного вялой, если ты понимаешь, о чем я.

Она несколько раз моргнула. Драко почесал затылок.

— В общем, члену иногда требуется небольшой период ухаживания. Я не машина, Гермиона. Мне нужно… расслабиться.

Драко продолжительно посмотрел на Грейнджер и вздохнул. Его глаза смягчились.

— Давай назовем ужин разминкой, хорошо?

Она неловко кивнула, а затем махнула рукой в сторону еды.

— Раскладывай по тарелкам. Я — переодеваться.

— Это будет что-то эротичное?

Гермиона покраснела.

Малфой перехватил ее на выходе, положив свою ладонь на ее локоть. Он оглядел ее сверху донизу, а потом его глаза вернулись к лицу Грейнджер.

— Расслабься, Гермиона. У нас впереди целый вечер. Надень что-нибудь удобное, хоть даже пижаму, мне все равно.

***

Пока Грейнджер переодевалась, Драко возился на кухне. Он нашел тарелки и столовые приборы на двоих. Разложил еду. Налил себе и Гермионе по стакану вина.

Когда она вернулась, Малфой скользнул по ней взглядом и почувствовал себя ошеломленным. Грейнджер была одета в короткие — слишком короткие, — пижамные шорты и футболку без бюстгальтера. Он мог это понять по тому, как ее соски торчали сквозь тонкую ткань.

Драко тяжело сглотнул.

— Что ж, отлично. Почему бы тебе не сесть? — Он выдвинул для нее стул, как будто был хозяином.

— Это моя кухня, — отметила Гермиона.

— Я стараюсь ухаживать за тобой, Грейнджер.

Она долго разглядывала его, а затем села.

Спустя время они оба приступили к еде, и комната наполнилась тихим напряжением и скрежетом металлических приборов по тарелкам.

— Знаешь, Гермиона, все в порядке, серьезно, — тихо сказал Драко.

— О чем ты?

— Что это твой первый раз.

Грейнджер замерла с поднесенной ко рту вилкой.

— Что?

— Я сказал, что все в порядке, — Малфой примирительно поднял руки вверх. — Я — тот самый парень, который к двадцати восеми годам спал только с одной девушкой, так что мы испытываем смущение почти на равных.

Ее щеки давно полыхали, но Гермиона упорствовала.

— Ты не можешь утверждать, что это мой первый раз, — настаивала она.

— Ну… Я утверждаю, что ты ничего не знаешь о соблазнении мужчины. Ты явилась в шортах, настолько коротких, что они едва прикрывают твою женственность, но при этом ты выбрала их как максимально нейтральные. Я ведь прав? Просто подумай о том, насколько сексуальны твои ноги.

— Мои ноги никогда не были сексуальными.

Драко стянул губами кусок еды со своей вилки.

— Напомни мне это позже: когда они будут обхватывать меня.

Глаза Грейнджер потемнели.

— Ты не посмеешь, Малфой.

— А что, если я это сделаю? — Драко представил, как будет глубоко внутри нее, а эти длинные ноги сожмут его тело, прижимая ближе.

— Как ты можешь быть таким расслабленным? — потребовала Гермиона.

Драко пожал плечами. Как бы он ни выглядел, внутри у него все дрожало. Он мог бы назвать это повторным лишением девственности.

— Я стараюсь ради тебя. Но не думай, что я отношусь к этому как к чему-то малозначительному.

Грейнджер нахмурилась, изучила его долгим взглядом, но все-таки приступила к еде.

— Расскажи мне, что тебе во мне нравится, — предложил Драко спустя время.

— Мне нравится, когда ты молчишь, — огрызнулась она.

Малфой проигнорировал это замечание.

— Полагаю, тебе что-то во мне все-таки нравится. В конце концов, почему-то же тебе пришла в голову идея, чтобы я стал отцом нашего ребенка.