Их общий секрет

***

Драко наблюдал за ней. За покачиванием ее бедер и каштановыми волосками, спрятанными между ног.

Ареолы сосков Гермионы были бледно-розового цвета, а сама грудь — небольшая и аккуратная.

Когда они вернулись в постель, ни один не потянулся за одеялом.

Грейнджер устроилась на боку, отзеркаливая его позу, и Малфой чувствовал, как член реагирует на ее близость. Он согнул ногу, пытаясь хоть немного скрыть это, — Гермиона и без того заметно нервничала.

Драко не занимался сексом ни с кем, кроме Астории, и, за исключением одного или двух раз, у него даже не возникало такого желания. Оттого его особенно удивляло, насколько ему в этом плане сейчас нравится Гермиона.

Она не была красавицей, если сравнивать с Гринграсс, но, справедливости ради, не так много женщин могли бы соперничать с Асторией. Но Грейнджер была миловидна, с очаровательными веснушками и чуть вздернутым кончиком носа. И в ней было что-то еще, нечто, к чему Малфой не мог прикоснуться физически, но это влекло его — ее благородство и порядочность.

Драко улыбнулся, чтобы подбодрить Гермиону, и ее глаза блеснули. Напряжение между ними ушло. Грейнджер больше не подавала сигнала, что собиралась дать отпор любому мужчине в радиусе пары миль.

Что-то в его взгляде, должно быть, привлекло ее, потому что она кивнула ему и приняла более расслабленную позу. Рука Драко легла на ее талию. Грейнджер замерла, но не отодвинулась.

— Мы можем делать все так медленно, как тебе нужно, — мягко сказал Малфой.

Его большой палец провел по ее коже, такой теплой и гладкой.

Драко подумал, что было бы неплохо, если бы она его поцеловала, но у него было такое чувство, что Гермиона этого не сделает, даже если он попросит.

Ее рука в ответ коснулась его груди, сперва несмело, будто спрашивая разрешения, но потом стремительно скользнула по его соскам и опустилась между ног. Драко зажмурился и зашипел. Прикосновение Грейнджер было неумелым, но нежным, и его прошибло от того, как давно он не получал нежности. Его мысли лихорадочно скакнули к Астории и их обычно стремительному, несдержанному траху. Их обоих это заводило и устраивало. А сейчас вдруг Малфой не смог вспомнить, когда они в последний раз были нежны друг с другом.

Рука Гермионы отдернулась.

Глаза Драко распахнулись.

Его зрачки, широкие и темные, были сосредоточены на ее глазах и плотно сжатых губах.

Помедлив, Малфой сдвинул свою ладонь с ее талии и, поглаживая, прошелся до груди. Он проследил за горошиной соска, размышляя о том, как она затвердела, когда его палец повторил контур ареолы.

— В фильмах обычно все просто, — румянец разлился по лицу и груди Гермионы.

— Мы говорим о романтических мелодрамах или взрослой категории?

Она прикусила губу, вероятно, размышляя, стоит ли быть откровенной.

— Последнее.

Он подумал, что мог бы смотреть ей в глаза, не уставая.

Ее рука вернулась к его телу, а Драко продолжил медленно исследовать ее грудь.

— У тебя есть предпочтительная категория? — Грейнджер на мгновение задумалась, а потом кивнула. — Ты мне скажешь? — Малфой на ощупь ступал по неизведанной территории.

Ее щеки снова стали алыми. И она облизала губы.

— А у тебя? — Вопросом на вопрос.

Драко заключил, что это справедливо.

— Полагаю, позиция, когда мужчина сзади.

Гермиона, не моргая, смотрела на него.

— Это обычно грубо или… ? — Она говорила так тихо, что Малфой едва ее слышал.

— По-разному. — Драко дал ей время, задать новый вопрос, но его не последовало.

Не разрывая зрительный контакт, он вытянул шею, и его губы коснулись ее соска в легком поцелуе. Гермиона вздрогнула, а ее пальцы непроизвольно смяли кожу Драко чуть ниже талии.

— Что насчет тебя? — Он выдохнул горячий воздух. — Какие видео тебя возбуждают?

Ей потребовалось время, чтобы принять решение и открыться ему.

— Женщина сверху. — Грейнджер не попыталась отвести глаз.

— Это обычно яростно или…? — Малфой возвратил ей вопрос.

— Скорее нежно.

— Что ты ощущаешь, когда смотришь?

— Я… просто возбуждаюсь. Видео для этого же и созданы.

Он чуть качнул головой. Его губы были так близко, что, когда Драко говорил, они легко касались чувствительного кончика груди. Гермиона дышала уже не так ровно, как в начале.

— Я имел в виду не это. Сверху — потому что это дает чувствовать власть?

— Из-за того, что есть чувство безопасности, — помедлив, ответила Грейнджер.

Драко никогда не думал об этой позе с подобной точки зрения. Что ж, для женщин это действительно могло иметь смысл.

— Что-то еще? Может быть, какие-то ограничения?

— Малфой, — Грейнджер вздрогнула, когда он лизнул ее. — Почему мы говорим об этом? Я не думаю, что тебя касаются мои возможные ограничения.

Он чуть сжал зубами сосок, заставив резко втянуть в легкие воздух и крепче ухватиться за его тело.

— Разговоры о сексе возбуждают.

Драко втянул кончик груди в рот и обвел его языком, отчего Гермиона не сдержала свой первый стон. Затем он перешел на другую сторону и делал то же самое с другой грудью — посасывал, лизал и мелко сдавливал зубами до тех пор, пока Грейнджер не оттолкнула его, из-за того ее соски покраснели и стали сверхчувствительными.

Все еще глядя ей в глаза, Драко потянул Гермиону на себя, наверх, и она оседлала его тело. Ее колени уперлись в кровать по разные стороны от бедер Малфоя.

— Ты чувствуешь себя в безопасности сейчас?

Гермиона кивнула.

Его правая рука скользнула к тому месту, где их тела соприкасались — в вяжуще-сладком предвкушении, которое растекалось по венам, — и, когда Драко прикоснулся к волоскам, прикрывающим ее женственность, ее взгляд все-таки метнулся прочь.

Стремительно, как застигнутый врасплох заяц.

Он подождал, пока она вернется к нему и наконец кивнет, давая согласие.

Малфой просунул руку вперед и погладил складки, едва проникая между ними. Грейнджер мелко задрожала, наблюдая за его действиями.

Она отличалась от Астории. Гермиона чувствовала себя иначе и реагировала по-другому. Драко барахтался в эпицентре урагана собственных эмоций, с жадностью отличника открывая новые страницы увлекательного учебника. Там, где Гринграсс уже истекала смазкой, готовая к тому, чтобы он жестко трахнул ее, Грейнджер лишь начинала намокать.

Для каждого из них это была особая форма первого раза, и оба нервничали.

Малфой стал гладить ее медленными круговыми движениями, беря всю влагу, которую мог найти, и исследовал Гермиону с такой мягкостью рук, на которую сам не считал себя способным.