ИХ. Книга шестая [СИ]

– …что правила могут меняться, – тихо закончила за нага наяда, осознав его правоту.

– Не печалься, я не собираюсь устраивать действительно большую войну между нашими Домами, – наг, довольный, продолжил говорить. – Ваши жизни вне угрозы, если ваш глава с бойцами Дома спокойно посидит в Двойной Спирали или в других ваших мирах, не мешая нам. После того, как мы здесь закончим, ты и твои подчиненные будете свободны, даю слово.

Наяда еще попыталась что-то сказать, но наг, потеряв к ней интерес, отполз к новому собеседнику, появившемуся в точке прибытия.

Глава Гильдии Работорговцев, прищурившись, окинул взглядом небольшой городок, состоявший в основном из деревянных и тростниковых хижин, и ощутил тысячи сердец, испуганно стучащих в груди своих хозяев.

– Хорошо, в основном женщины и дети, самый ходовой сейчас товар, небольшой процент стариков не в счет, он пойдет на смазку клинков.

– Урожайный будет день, – подползший наг приветственно ему кивнул. С Домом Водных я проблему решил, – и он указал на лежащих вповалку на земле бойцов во главе с Шеварин. – Они вмешиваться не будут, а это – залог их благоразумия.

Скучающе взглянув в указанную сторону, Эларорх недовольно произнес:

– Это ваши дела, не вмешивайте меня в ваши конфликты. Мои люди могут приступать к сбору тел?

– Разумеется, – Шепчущий щедрым жестом указал на город. – Все в нем живущие в вашем распоряжении, а после того, как вы здесь закончите, мои люди подчистят остальное.

– А Сборщик душ нам не помешает? – уточнил Эларорх. – Я не хочу потерять своих людей, как Водные.

– Не думаю, – уверенно ответил наг. – Разве чем-то из космоса нанесет удар. А так, он слишком далеко отсюда. Впрочем, мы успеем в любой момент удрать – на таком расстоянии Сборщик не сможет быстро устроить эфирную бурю.

Медж отволок бесчувственного Рэна к хижине и, устроившись рядом, виновато опустил голову. Приказ о сборе застал его врасплох, почти не оставив времени на подготовку к отбытию. Никто ничего не говорил о том, куда они отправляются, и теперь он понимал почему.

Быстрый переход – и они уже в знакомом до боли мире Тысячи Островов, где они, спеленав небольшую охрану Водных, следящую за точкой перехода и малыми вратами переноса, встретили остатки рейда Шеварин. Наг явно не хотел крови и большой войны, поэтому их приняли мягко, используя только паралич да оглушалки – Шепчущему не нужна была месть за пролитую кровь.

Рэн лежал оглушенный, одеревеневший, в груди слышался лишь слабый стук сердца, и сейчас друг был не способен реагировать ни на что. Впрочем, это и к лучшему – иначе бы он точно натворил глупостей, попытавшись остановить то, что скоро произойдет. Не надо, этого все равно уже не изменить. Да и у местных все равно не осталось шансов: Сборщик душ не оставил бы их в живых. Поэтому, пока все не кончится, пускай Рэн полежит здесь, в тенечке и прохладе, не надо ему видеть отлова и последующей Жатвы. А он посидит здесь, рядом, и присмотрит за тем, чтобы с ним ничего не произошло и кто-нибудь не воспользовался беспомощностью его друга, не прирезал его, позарившись на карты или иную добычу.

А когда все это кончится, они вдвоем постараются поскорее все это забыть.

Глава 10 Долг Старших

Очередной серебристый шарик выпрыгнул из океанских волн и устремился в небеса, унося в своем чреве того, чьи жаркие, льющиеся из самого сердца молитвы сейчас потоком устремились к ней.

Последних из тех, кто доверился ей, в этот момент добивали в океанских глубинах, а лучших из них забирали, чтобы сделать частью сущности, против которой они пытались бороться. Селедра же могла лишь бессильно наблюдать, как один за другим выныривают из волн серебристые шары, унося в себе лучших. А к ней уже устремился новый поток отчаяния и мольбы о помощи с Центральных Островов.

Взгляд туда: крики, стоны, жалкие попытки отпора… В беззащитном городе бесчинствуют Игроки — другие, не те, что поклялись служить ей. Они грабят, убивают, захватывают в рабство… А она опять не в силах помочь! У немолодой ал-маруни из рук вырывают ее детей, чтобы запечатать в прозрачные кубы, и она, бессильная их защитить, молит о помощи свою покровительницу…

Опустевший храм, Игроки, ворвавшиеся в него и юный служка, еще даже не прошедший посвящение, да старик жрец, слишком долго проживший в этом мире – их убивают походя, даже не останавливаясь. Тела еще падают на пороге, а Игроки уже идут дальше. Но последняя мольба ее последователей о помощи донеслась до Селедры, как и тысячи других – и нет им числа.

То, что чувствовала сейчас она, способна была понять лишь мать, на глазах у которой убивали ее дитя. Только этим ребенком был для нее весь мир, пусть не созданный ею, но выпестованный, взращенный, согретый ее любовью. И сейчас ее дитя гибло у нее на глазах, погубленное расчетливо и жестоко. Гнев, сравнимый с безумием, наполнил все ее естество, она не может и не будет молча взирать на это!

Хватит!

Пламя яростной силы охватило ее, и она рванула вперед, к тому, в ком видела виновника гибели ее мира. Узы запретов, оставленных ей вместе с юным драконом, пытались остановить ее, задержать стремительный полет сквозь эфирные планы в материальный мир, и один за другим они рвались, лопались, как гнилые нити, под ее яростным напором. Проклятые приказы слишком долго властвовали над ней, заставляя бессильно и молча наблюдать, как гибло, коверкалось и извращалось все, созданное ею! То, что она любила больше своей жизни!

Она билась яростно и страстно, и несокрушимая паутина запретов, словно кокон окружавшая великого духа с момента призыва, поддалась. Она больше не будет спасаться, не побежит, и если ее миру суждено умереть, она умрет вместе с ним! Но перед этим она хочет сокрушить погубившего всё!

Ярким стремительным метеором разъяренная Селедра прорвалась в материальный мир и устремилась с небес к черной пирамиде Собирателя душ, покоившейся на морской глади.

Казалось, бесконечной чередой пред ней вспыхивали щиты, сети и всё новые преграды, силящиеся задержать смертельный полет. Разорванные в клочья, они исчезали, не в силах задержать ее. В свой последний удар Хранительница мира вложила все, что у нее было, без остатка: все свое естество, бессмертную суть, любовь и память, миг рождения и радость творения, синеву неба и сияние звезд, все то, ради чего жила и во имя чего теперь умирала. Ее гнев, ее сила огненным протуберанцем врезались в черную пирамиду…

На краткий миг весь огромный мир вздрогнул, словно отсчитывавшие ход времени во вселенной великие часы на мгновенье запнулись, а следующим ударом догнали упущенное время – и родилась вспышка, затмившая собой свет дня. Яркая, могучая, словно предшественница рождения нового солнца, она осветила собой все, прокатившись по планете… И каждый из живущих ощутил утрату чего-то неощутимого, но важного для себя.

Игроки, в панике прекратив захват рабов и грабеж, бежали, спасая свои жизни, боясь, что попадут под следующий удар. Остатки жителей в ужасе забились еще глубже в щели и развалины разрушенных домов, не понимая, что произошло и что сейчас спасло их жизни. А в холодной пустоте, где сияют лишь звезды и могут пребывать только боги, замер еле проступающий, пульсирующий, кажущийся плоским из-за полного опустошения женский контур, с болью вглядывающийся в крохотный мир у его ног:

– А я думала, что смогу его разрушить…

В черной пирамиде Собирателя зияла огромная расплавленная дыра, достигавшая почти до центра, и в этом проломе сияло, пульсируя, ярко-алое ядро, удерживавшее души, накопленные за многие годы созданием Древних. Повсюду на волнах покачивались его обломки, внутри пирамиды искрились разорванные силовые кабели, распределявшие энергию, вспыхивали пожары, разбитые цистерны и хранилища взрывались цепочкой друг за другом, и казалось, что вот-вот, и все это рассыплется и рухнет. Но та, что нанесла удар, понимала: эта древняя мерзость уцелела. Она лишь ранила зверя, но не смогла его убить.