Ихор. На север

Материализовав перед собой обоюдоострое лезвие, Хорас заставил его вращаться вокруг своей оси, превращая его в циркулярную пилу и при помощи силы воли направил его по круговой траектории, в которой собрались культисты в мантиях.

Острое лезвие, не видя перед собой никаких преград мигов прошлась по всем противникам. Кровь начала хлестать во все стороны, обагряя каменный пол реками крови и раскидывая разрубленные по полам тела людей. Пройдя сквозь последнего из культистов, лезвие тут же испарилось в воздухе.

— Путь. Свободен. — Проговорил Хорас и потопал к центру куполообразного зала.

В глаза попались уже знакомые ритуальные символы, которые использовали для телепортации, и те же шестиугольные следы, повторяющие грани монолита.

Дойдя до центра, Хорас включил режим видения потоков таумы в воздухе и сразу же заметил выделяющуюся красноватую нить перед своим носом. Положив своего собрата на землю, Хорас потянулся к остаточному следу, попутно проговаривая.

— Клык. Кай. Я. Нашел. Остаточный. След. Скоро. Мы. Уйдем. Отсюда. А. Пока. Держитесь. Рядом. Со. Мной.

— Как скажешь. — Проговорил Кай, опуская собрата на пол, рядом с недвижимым Кэйташи.

— Блядь! — Ударив кулаком в пол, воскликнул Клык. — Этот пидарас с бумажкой на харе и тот демон! Я хотел лично разорвать этих ублюдков на куски своим цвайхендером! Это не честно! Все лавры достанутся только кованым! — Обозленно сетовал вервольф, ощущая себя лишним звеном в группе. — И еще, где мой меч…

Проговорил Клык, попутно потягиваясь за спину. Клык не помнил, что бывозвращал меч в ножны за спиной, но рукоятка меча четко ощущалась за спиной.

— Я не забыл про твой меч. — Пояснил Кай.

— Вот спасибо, конечно. — Слегка радостная улыбка появилась на его морде.

— Этот меч тебе так дорог? — Поинтересовался Кай.

— Ну, можно и так сказать. — Клык внезапно начал поминать свое прошлое. — Я получил этот меч еще когда был в своем племени. Многие годы тренировок со своим учителем дали свои плоды и однажды я смог превзойти наставника Скифа. И в качестве вознаграждения, перед смертью он сказал, что я могу забрать меч с его трупа. Так я и сделал. Этот меч, символ моих трудов, моей силы. И меня злит, когда я не могу проявить эту силу.

— Оу, как… не ожиданно. — Растерянно проговорил Кай, метаясь глазами из стороны в сторону.

— А потом меня как-то занесло, бросил вызов вождю племени. Это моя самая большая ошибка в жизни. Наш вождь одним махом может отрубить голову химере, а тут заявился какой-то щенок. Ясное дело я продул ему, но убивать меня не стали, прогнали из племени в мир, о котором я ни хера не знал. А дальше все как по накатанной: рабство, гладиаторские, бои, рана от чертового кошака, а потом Хорас нарисовался.

— Вот как. У меня тоже был учитель, но я его не убивал. Человек научил меня владению меча и философии воина. Помниться он говорил мне, что когда-то он был самураем при дворе знатного человека, но тот не смог сберечь своего хозяина и стал ронином, свободным от службы воином. Я, в каком-то смысле, тоже ронин.

— Воин без хозяина? Как по мне, настоящему воину не нужен хозяин. Воин, это не пес которого нужно держать на поводке, это оскорбление. — Саркастично заявил Клык.

— Это на севере такие устои, но здесь, на юге все кардинально иначе. Если ты захочешь понять местную культуру, забудь все, что знаешь о том, чему тебя научили на севере.

— К черту, не собираюсь я понимать чужую культуру, мне это ни к чему.

— Ну да, ну да…

В воздухе повисла неловкая тишина. Неуклюже двое вервольфов начали копаться в голове, в надежде найти хоть какую-то тему для разговора, лишь бы прервать эту тишину. Кэйташи издал непонятный звук, после чего заработал его вокабулятор.

— Время. В-все. Го-о-о-тово. Хватайтесь. За. Хоораса. — С трудом выговорил кованый, одновременно протягивая руку к своему собрату.

Кэйташи наконец прервал не выносимую тишину, чем заслужил благодарные взгляды вервольфов.

Кай помог собрату подняться на ноги и подойти ближе к Хорасу, дабы тот смог прикоснуться к нему. Уложив Клыка обратно на пол, прислонив к ногам кованого, Кай и сам собирался схватится за руку Хораса, но уши обоих вервольфов резко навострились, улавливая непонятное шарканье за пределами зала, но постепенно приближающиеся ко входу.

Двое братьев резко обернулись и напряженно уставились в сторону выбитых дверей. Затаив дыхание они вслушивались в приближающиеся шаги, и с каждым шагом их дыхание становилось все тяжелее. Если это кто-то из черных воинов, то им точно не сдобровать. Хорас занят телепортацией, а Кэйташи в слюни, Клык ослаб после битвы с оммеджи. Единственный, кто может сейчас сражаться, это Кай.

Сложив два плюс два, Кай слегка наклонился к собрату и прошептал ему на ухо.

— Клык, твое предназначение стать истинным воином, и спасти этот мир от культа четырех и их скверных богов.

— Ты че такое мелишь? — Клыку было не вдомек.

— Помнишь, утром я говорил, что чувствую конец своей жизни? Это чувство усиливается… мое время пришло. — Морда вервольфа озарилось не бывалой до селе широкой улыбкой. В душе Кай беспокоился о том, что грядет, но радовался такой идеальной возможности.

Схватившись за рукоять сабли, Кай выпрямился и развернулся в сторону дверей, к которым неумолимо приближались звуки шагов. Время тянулось мучительно долго, растягивая и без того напряженный момент. Пока наконец в проходе не показался темный силуэт.

Угольная дымящаяся рука схватилась за косяк двери. Сгорбившееся и ослабленное тело было лишено всяких доспехов, вместо них кожу покрывали множественные ожоги от которых поднимался клубящийся дым. Голубая жидкость текла из ран и ожогов по всему телу. Прокашлявшись, черный силуэт тяжело задышал, поднял серебряные глаза и широко открытым взглядом безумца посмотрел на четверых персон, собравшихся в центре зала.

Самурай это или рыцарь уже не имело никакого смысла. Одно было ясно, этот монстр не собирается так просто их отпускать.

— Кай! — Завопил Клык. — Я твой хозяин и мой приказ не нападать на него! Слышишь! — Кричал Клык, в надежде, что собрат послушается его приказов.

Кай слегка улыбнулся и в ответ сказал.

— Высшая честь для самурая, это умереть во имя своего хозяина. Значит и умру я, как настоящий самурай.

Преисполнившись честью в своем сердце, Кай принял вытянутую позу и крепко схватился за рукоятку и ножны своего оружия.