Икосаэдр 2.0

Шутливо-несерьзное отношение к инопланетянам — залог успеха проекта и психологического здоровья сотрудников, говорили они.

* * *

Говорят, раньше Москва была столицей. Власти молодого государства, оказавшись в непонятной для них ситуации, решили проблему с кораблём в центре столицы просто. Они перенесли все столичные органы к себе на родину, оставив мэрским властям разбираться с проблемами города самостоятельно.

Степан Сфенович, вставший из-за своего переговорного стола, чтобы размяться, стоял спиной к Егору и смотрел в окно на загорающиеся вечерние огни. Долго смотрел, минуты две, после чего Егор не выдержал, поднялся со стула и тоже подошёл к окну. Наверное, полагалось и дальше сидеть за столом — неслыханная дерзость, если сравнивать с нормами каких-нибудь японских корпораций, но отношения с начальством казались инженеру хоть и напряжёнными, но с долей взаимного уважения.

Позади было полчаса разбора полётов, обсуждение работы группы снабженцев. Егора хвалили. Удачно проведя тендеры и закупив дешёвые китайские комплектующие для блока управления, его группа сэкономила сотню миллионов рублей. Монтаж строения уже почти заканчивался, и головное предприятие готово было расплатиться с дочерним офисом со дня на день. Всех ждали премии. Егор же больше ждал отпуска — денег у него хватало, но времени, чтобы их тратить, в период командировок не было.

Вид с башни «Исеть», открывавшийся на искрящуюся историческую часть Екатеринбурга, с одной стороны, был по-столичному помпезным и пафосным, а с другой — более родным, спокойным и естественным для Егора. Редкие, неторопливые аэротакси, взбивающие еле заметные борозды в небе не могли сравниться с натруженным трафиком

— Москвабург, — неожиданно резко и презрительно сказал директор департамента. — Калька. Пытаются стать лучше. Не выйдет. Как была провинцией, так и останется. Сколько не строй стекляшек. Питер обогнали только по числу пробок и торговых центров, а не по столичности.

— Ну да, только второй по величине город в стране, — осторожно вставил Егор.

— Третий! Москва — второй. И это неправильно.

— Но Москва — не Россия, — сказал Егор и прикусил язык.

Совсем неожиданно для себя Егор понял, что разговор перешагнул незаметную до этих пор грань безболезненности. Оказывается, у переехавшего на Урал Степана Сфеновича столичность была больной мозолью. Чувство комфортного общения оказалось обманчивым.

— А что, вот этот вот Ёбург — Россия? — рявкнул директор, резко повернувшись. — Питер — Россия? Почитай историю, когда были построены «Бурги» и когда — Москва. Наша государственность начиналась с Москвы. А теперь из-за каких-то не умеющих водить пришельцев мы почти лишились тысячи лет своей истории.

На дежурной шутке про «не умеющих водить» Егор был вынужден улыбнуться. Он понял, что надо исправлять ситуацию.

— Степан Сфенович, но ведь когда-нибудь это всё закончится? Они улетят?

— Не знаю. Не верю уже. Мне кажется, даже контактная группа не знает. Ты бы стал верить инопланетной расе, отличающейся от тебя биологически настолько… насколько можешь представить? Опять же, почитай историю, что бывает, когда веришь. Индейцы, например, когда приплыл Колумб, наверное, тоже поверили.

Друзья! Данное произведение — последнее в сборнике, и оно выглядит незаконченным, но я подумал, что так будет правильно. Рассказы — слишком тесная форма для меня теперь, и хочется оставить пространство для манёвра. Время выкладки и публикации сборника ограничено и составляет шесть месяцев — с одной стороны, чтобы не обманывать ожидания читателей — это правильно, с другой стороны — было бы удобно постоянно пополнять его новыми работами. Хотя пока что больше свободных рассказов у меня нет. В сборнике собрано добрых два десятка полноценных сеттингов, из которых может вырасти нечто большее — циклы рассказов, а то и циклы романов. Если вам понравился какой-либо рассказ из сборника — смело пишите в комментариях, я постараюсь вернуться к этому миру и раскрыть его в новых произведениях.

Спасибо всем, кто принимал участие в создание этого и изначального, бумажного сборника:

В. Рукавичникову за поддержку и помощь в оформлении, Б. Долинго за многолетний совместный труд и услуги издателя, Е. Ильину за корректуру, А. Павлова за шикарные внутренние иллюстрации и Л. М. Карнаухова за отличную работу «Последний оплот» (2015) на обложке, П. Юшкова за соавторство и многолетнюю совместную грибную охоту, Д. Куприянова за ежей, А. Маркухина, Д. Богуцкого за муз. проекты, В. Жукова (RIP) за обучение навыкам вёрстки, а также соратников по фэндому и Аэлите — В. Колюжняка, А. Давыдову, Е. Извекову, А. Сырцову, Э. Каирова, М. Хорсуна, М. Черепанова, О. Архипову, А. и Е. Бикитеевых, Т. Сергееву, Е. Гамаюнова, М. Олина, А. Горбова и других (о ком, возможно, забыл сейчас, но кого, несомненно держу в голове) за то, что я всё ещё пока не бросил занятие писательством.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА: Авторские комментарии к некоторым работам

Игрушка на снегу — 2010 год, написан на сетевой конкурс «Рваная Грелка» по теме «Многофункциональность». Возможно, это наше будущее, возможно, будущее одного из очень близких вариантов. История про верность, про профессиональный долг, про предательство и преодоление себя. Один из наиболее динамичных рассказов раздела, близкий к фантастическому боевику.

Не в ответе за тех — 2015 год, «Рваная Грелка», тема от Кен Лю «Social vision». Другое название — «Капкан для маленького принца». Можно предположить, что это один и тот же мир, что и в первом рассказе раздела, или очень близкий к этому, только слегка другое время. Потому и жанр похожий. Но это рассказ, скорее, про другое — про взросление, про осознание своего места в обществе, про преодоление себя.

Ты убьёшь меня осенью — 2012 год, «Рваная Грелка» (так уж вышло, что в этом разделе много работ с этого конкурса), тема — «А вы уверены, что это добро?». Собственно, рассказ именно про это — про относительность добра и зла в тяжёлых условиях. А ещё про постапокалиптическую (точнее, про «посткатаклизменную») любовь и про музыку — не смог удержаться и всунул в сюжет Чэпмен Стик. Рассказ не совсем характерный по жанру и набору допущений для раздела, но подходящий по настроению и описываемому времени.

Крот с котлетами – 2014 год, конкурс ХиЖ. Немного сюрные котлеты сочетаются здесь с глубокой антиутопией и даже драмой. Шпионско-сисадминский рассказ про предательство, про доверие и его последствия.

Хамелеон — 2015 год, рассказ, написанный на конкурс работ про Арктику. Это в чистом виде «производственный роман» с привкусом шпионского детектива и триллера. Фантастический элемент тут минимален, будущее, пожалуй, самое близкое среди рассказов такого рода.

Густой чувак Сенька и его борода — 2013 год, «Рваная грелка», тема — «Крысы на чердаке». «Крысы на чердаке» тут — это одновременно и нарушившие договор будущие пассажиры космической станции, и (если буквально перевести английский фразеологизм) тараканы в голове у остальных строителей. Рассказ одновременно и эротический, и комедийный, но главное в нём то, что он является приквелом к циклу о Сфере Миров и двенадцати новых планетах.

Последний из тринадцати — 2014 год, «Роскон-грелка», тема — «Мальчик, с которым всё случилось». Это посткиберпанковый, чистейший экшн-боевик, драма взросления и сурвайвинг, написанный на одном дыхании за восемь часов до дедлайна конкурса. После концовка и, соответственно, «мораль» рассказа несколько раз переписывалась и менялась, и тема колебалась от идей максимализма и нонконформизма до антитеррористической. Картина мира, возможно, увязана со «Сферой миров»

Ложечки — 2009 год. «Твоя молитва услышана — берегись!» Самая крупная работа — небольшая повесть — и самая старая из работ в сборнике. Картина мира также перекликается со «Сферой миров», правда, с несколько более старой версией тамошней космогонии. Возможно, на работу и её сеттинг повлияла «Сибирская Рапсодия», но настроение и посыл у неё совсем иные.

Лифтёры – 2013 год, «Рваная грелка», тема — «Предательство». Рабочее название — «Варианты лифтёра 4266». Рассказ мог быть отнесён и в первый раздел, но элементы сюрреализма и мистики несколько отдаляют его от тематики технотриллера. Это хроноопера, детектив, отчасти любовная история. Главный герой, пожалуй, один из самых неоднозначных из рассказов сборника.