Икс

Как и говорила Тарин Сиземор, я открыла дверь с трепетом и тревогой. Я не верила на самом деле, что Нэд может вернуться, но остановилась на пороге, чтобы в этом убедиться.

Понюхала воздух. Ничем не пахло, и все в первой комнате было на месте. Я заглянула в сам офис и убедилась, что все тоже в порядке. Несмотря на это, я осторожно обошла все помещения, прежде чем сесть за стол.

Сообщений не было, а пришедшую почту я быстро разобрала. Нехорошим последствием недостатка работы было то, что любая нерешенная проблема становилась поводом для долгих раздумий. В данном случае речь шла о Тедди Ксанакис. Даже в ретроспективе, ее долгая печальная история о брошенном ребенке казалась достаточно необычной, чтобы быть правдой. И хотя я больше не верила ни слову, я не могла себе представить, почему она хотела связаться с Кристианом Саттерфилдом, разве что страдала манией придавания бывшим заключенным приличного вида. Конечно, он выигрывал от ее чувства стиля и желания потратить много денег. В этом случае ему не причинялось никакого вреда, но зачем она это делала?

Кроме того, она явно могла разыскать парня без моей помощи. Не знаю, как бы она это проделала, но она была умна и могла заморочить голову кому угодно. Зачем она меня втянула? Проблема была в том, что я предоставила ей информацию и теперь чувствовала себя ответственной. Саттерфилд был большим мальчиком и мог сам о себе позаботиться, но я поставила его в странное положение.

Ему было тридцать два года, бывший преступник, ни работы, ни дохода, и жил со своей мамашей. Насколько стыдным это было?. Если бы я знала, что задумала Тедди относительно него, я бы или отправилась его спасать, или перестала бы за него волноваться.

Мои мысли перешли к Вере, которая, наверное, знала все сплетни о Тедди и Ари Ксанакисах. Я не решалась ее спросить, потому что почти забросила наши отношения.

Теперь я хотела получить от нее информацию и не знала, с какого конца подойти.

Сняла трубку и набрала ее номер.

Она ответила в тот же момент.

— Привет, Вера. Это Кинси. Хотела узнать, как твои дела.

— Прекрасно. Все хорошо. У меня три хулигана, которые бегают вокруг.

— Тревис и Скотт не появлялись?

— Сейчас они пытаются тычками пробиться на свободу, но пока без успеха. Что у тебя?

— Я надеялась покопаться у тебя в мозгах.

— Какое завлекательное предложение: поговорить со взрослым. Почему бы тебе не зайти?

— Я бы очень хотела. Что ты делаешь сегодня днем?

— Я никуда не собираюсь. Поставь машину на дорожке и заходи через кухонную дверь.

— Хорошо. До встречи.

По дороге я заехала в магазин игрушек, решив, что должна появиться с подарками, чтобы искупить недостаток своего внимания. В прошлом я приходила с бутылкой хорошего вина, но сейчас Вере был запрещен алкоголь, так же как острые продукты и овощи из семейства крестоцветных, которые, как она раньше говорила, заставляли ее страдать от газов.

Я и не собиралась дарить ей коробку брюссельской капусты. Моим планом было принести подарки для детей, и таким образом вернуть к себе расположение.

Возрастной диапазон простирался от малышки Абигайль, чья дата рождения была мне неизвестна, до Питера, которому было почти четыре, и Меган — где-то между ними. Мне нужно было что-то, что бы развлекло всех троих. О, боже.

Что неудивительно, магазин игрушек оказался набит игрушками, и я растерялась.

Продавщица терпеливо следовала за мной, пока я передвигалась по магазину, разглядывая товары. Покупателей было мало, и я подозревала, что она предложила помощь, чтобы развлечься, наблюдая, какой разиней я была.

Я отвергла пакеты с воздушными шариками, зная, что дети точно подавятся до смерти.

Приняла решение против пистолетов и кукол, на случай, если родители были против гендерных стереотипов. Я знала, что нельзя покупать ничего с тысячами мелких деталей, потому что дети могут подавиться, а пластмассовые детали растопчутся под ногами.

Ничего с батарейками. Я надеялась на что-нибудь не дороже десяти баксов, что суживало мой выбор почти до нуля. Ну ладно, раскраски, но Абигайль, наверное слишком мала, чттобы получать удовольствие от карандашей, разве что захочет ими полакомиться.

Я заметила шесть полок с книгами. Там были книжки из картона, книжки с картинками и без картинок. Я повернулась к продавщице.

— Во сколько лет дети учатся читать?

— Здесь? Я бы сказала, в девятом классе.

В конце концов я остановилась на трех бутылочках с жидкостью для мыльных пузырей, с этими хитроумными палочками внутри, которые так трудно извлечь.

28

Я поставила машину в дальнем конце подъездной дорожки, где бетонный полумесяц был предоставлен для разворота. Поднялась по ступенькам заднего крыльца и вошла через французские двери на кухню.

Мебель в столовой была отодвинута к стенкам, и паркетный пол был устлан четырьмя слоями толстых стеганых одеял. Вера сидела, прислонившись спиной к дивану, с огромным животом и подушками, подложенными сзади для удобства. Ее ноги были босы.

Маленькая девочка, которую я определила как Абигайль, стояла рядом, держась для баланса за голову матери.

Ее ножки казались немножко неуверенными, но в остальном делали то, что должны делать ножки младенца. На ней было платьице из муслина, крошечные розочки на белом фоне, с рукавами-фонариками и розовыми воланчиками спереди. С ее босыми ножками и пухленькими ручками, ее хотелось съесть.

Мэг и Питер бегали босиком из фойе на кухню и обратно. Они придумали игру, в которой нужно было пронестись по коридору и стукнуть руками в преднюю дверь. Потом они разворачивались в сторону кухни, топая босыми ножками, и врезались в заднюю дверь.

В углу я заметила Чейза, их золотистого ретривера, который, похоже, был в замешательстве от неослабевающей детской энергии и шума.

Когда я впервые встретила пса на пляже, рядом с Верой и Нилом, Питеру было года полтора, и Вера была массивно беременна Мэг. Теперь Чейзу было четыре и он заметно повзрослел. Он лежал, вытянувшись на полу, положив голову на лапы. Иногда он бросал взгляд на детей, проверяя, все ли на месте, а потом продолжал дремать. Кажется, он не воспринял меня как угрозу.

Конечно, у Веры и Нила была живущая в доме няня. Не знаю, как бы она справилась без помощи, хотя, зная Веру, можно предположить, что все было бы в порядке. Она была крупной женщиной, и носила себя с уверенностью. Ее темные волосы были коротко подстрижены. В своих огромных очках с голубоватыми стеклами, она умудрялась выглядеть стильно, даже с животом, раздутым как дирижабль.

После обмена приветствиями, Вера сказала:

— Это Бонни.

Она указала на полную женщину средних лет у кухонной стойки. Я приветственно подняла руку, она улыбнулась в ответ.

Она сварила дюжину яиц всмятку, три из которых сейчас стояли в желтых подставках в форме цыплят. Она убрала кончики, оставив половину скорлупы, куда дети могли макать тосты, вырезанные в форме солдатиков. Она достала три разрисованные пластмассовые тарелки, разделенные на секции. В одну она положила нарезанные бананы и ананас, в другую — цветы из редиса и спирали из морковки.

Вера позвала через плечо:

— Эй, ребята? Успокойтесь. Время пикника. Питер? Вы с Мэг садитесь сюда, в облака, вместе со мной.