Иллюстрированная история эротического искусства. Часть вторая
Шрифт:
Это справедливо по отношению ко всем народам, у которых олицетворенный принцип мужского начала был возвышен до степени культа. Ваал-Фегор, главный бог мидийцев, которому, по сообщению Моисея, поклонялись одно время и иудеи, изображался то в виде огромного фаллоса, то в виде фигуры с поднятым до головы одеянием. В египетском культе Озириса фаллос встречается на каждом шагу в самом причудливом изображении.
До нас дошли удивительные сообщения по этому поводу:
«Атеней рассказывает, что во время одного торжественного празднества Птолемей Филадельф показал египтянам фаллос из чистого золота, богато разукрашенный и увенчанный золотыми коронами. Он имел в длину 120 локтей и 6 локтей в обхвате; на конце его красовалась большая золотая звезда. Наряду с прочими богами его возили в золотой колеснице, и изумленная толпа воздавала этому символу божеские почести» («Лингам-Иони, или Тайны сексуальных культов», Берлин, 1906).
У древних жителей Мексики было много так называемых
«Символ изготовляется из базальта, камня или из другого материала, как, например, из дерева, металла, глины и пр., и имеет самые различные размеры — от одного дюйма до метра. Иногда попадаются фаллосы совершенно необычайной длины, как, например, в Слоновой пещере, где можно также, кстати, найти неопровержимое доказательство того, что эти символы столь же стары, как и сами храмы, так как они вместе с храмами высечены из камня скалы. Пол, потолок, колонны и многочисленные статуи и фигуры высечены из гранита, отшлифованы и разукрашены и считаются и теперь еще одной из величайших достопримечательностей света. Невероятная величина канонических колонн „линга“ (индийское наименование фаллоса) совершенно исключает возможность того, что они лишь впоследствии были поставлены в храме… Боги и колонны „линга“ высечены из камня скалы и свидетельствуют тем самым как о своей собственной древности, так и о древности культа, символом которого они служат. По сообщениям некоторых путешественников, эти „линга“ достигают иногда 40 футов вышины и 25 футов в диаметре».
Фантастические формы культа иллюстрируются наиболее наглядно статуей, которая была найдена в одной из этих священных пещер. Изображение служит, несомненно, символом обновления. Причудливая форма полового общения имеет целью показать, что один пол находит силы и обновление в другом. Аналогичной формой причудливого развития этого культа служат фаллические гротески классической эллино-римской культуры. Древнее описание гиераполисского храма содержит следующие подробности:
«При входе стоят два больших фаллоса, на которых имеется следующая надпись: „Я, Вакх, посвящаю эти фаллосы своей мачехе Юноне“. В честь Вакха греки воздвигали фаллосы меньшего размера, изображавшие маленьких деревянных человечков. С правой стороны храма стоит небольшая фигура из бронзы с невероятно преувеличенным фаллосом… Храм стоит на холме посреди священного города Гиераполис (неподалеку от нынешнего Алеппо) и окружен двойной стеной. Главные ворота храма выходят на север. Внутри этих ворот стоят два вышеупомянутых фаллоса, из которых каждый вышиной около 180 футов. Дважды в году один из жрецов взбирается на верхушку этих фаллосов и остается там семь дней и семь ночей. Народ полагал, что жрец общается там, наверху, с богами, молится за благосостояние всей Сирии и что боги, близкие этому символу, слышат его мольбы».
Мотив фаллоса встречается даже в христианской символике…
Фаллос, как религиозный символ, несомненно, преобладает; его причудливое изображение встречается несравненно чаще, чем изображение женских половых органов. Но и женское начало изображается нередко с причудливым преувеличением; так, главным образом в индусском культе пещеры, расщелины в скалах или трещины в деревьях, отличающиеся своеобразной формой, считались очень часто символизацией женского созидающего начала. Так как прикосновению к ним приписывалась целительная сила, то больных проносили или протаскивали обыкновенно над такими расщелинами, и эти места служили местами многолюдных паломничеств. Кроме того, делались и огромные изображения из золота, в которые заключались больные для исцеления или старики для возвращения утраченной молодости. Мнение, будто женские половые органы возвращают молодость, было чрезвычайно широко распространено и оказало глубочайшее влияние на развитие аналогичных форм культа даже и в позднейшей Европе.
Резюмируя все вышесказанное, мы должны отметить, что эротический принцип, возведенный в культ, стал истинным исходным пунктом гротеска и в то же время его высшей и конечной точкой. Культ этот развил это важнейшее средство карикатуры, и так как он непрестанно пользовался последней в своих целях, то отсюда следует, что этот культурный период образует первый важнейший этап эротической карикатуры.
Купальная жизнь. Сатирический рисунок из средневековой рукописи.
Страдания от блох. Сатирическая гравюра.
Ревностное археологическое исследование нашло в мусоре, под которым погребены все эти древние культуры, — документы, характерные для каждой из
них в отдельности. Более подробно мы коснемся, однако, только эллинской культуры, а относительно Египта, Древнего Востока и Индии ограничимся только общими указаниями. Одной из причин служит здесь то, что эллинская культура оставила нам наиболее богатый материал для иллюстрации и доказательства наших положений, — в ней культ Венеры и Адониса достиг наивысшего художественного развития, — да и, кроме того, она служит и тем базисом, на котором зиждется нынешняя европейская культура.То, что в Азии, откуда этот культ и проник в Грецию, кристаллизировалось в нескольких образах и претерпело относительно несложное развитие, то в греческой религии приобрело необычайное богатство форм и образов, проникнутых величием и гармонией. Словно не довольствуясь двумя божествами любви, Венерой и Адонисом, Греция «умножила их число под самыми различными наименованиями, так что у Венеры почти повсюду были свои храмы и жертвенники. Жрецы и поэты, которые все считали долгом вымышлять и подробно описывать историю своих богов, воспевали всегда лишь одну тему, чувственную страсть. В этой художественной и обольстительной мифологии Амур являлся поминутно в каком-либо новом образе, и история каждого бога и каждой богини была не чем иным, как сладострастным гимном в честь чувственности».
Народ, весь культ которого был лишь суммой эротических сказаний, должен был и в своем жизнепонимании развить такой же чувственный характер — чувственность должна была играть выдающуюся роль в его повседневной, частной, общественной и государственной жизни. Так оно и было в действительности. С факторами, которые способствовали этому, мы познакомились уже в первой части нашей книги. Однако эта чувственность была облагорожена в то же время самой возвышенной красотой. Красота в классической древности стала главным содержанием религии; она считалась священной, достойной поклонения, так как в ней видели чувственную форму проявления идеи божественного.
Красота была равнозначаща в эллинизме с совершенством. А совершенным стремился быть в то время каждый. Каждый хотел быть победителем на состязании в области красоты — и мужчины и женщины. Состязания красоты устраивались поэтому по всякому поводу, и непременным элементом их были всевозможные игры и празднества. Греческий ритор Акифрон дает в своих письмах классическое описание одного праздника гетер, на котором танцовщицы и флейтистки состязались друг с другом не только в красоте, но и в сладострастии. Судьями были «прелестнейшие полуобнаженные женщины». Такими восторженными словами описывает автор этот прекрасный праздник:
«Вскоре возгорелся спор, который еще больше увеличил наше радостное настроение. Спор зашел о том, у кого прекраснее чресла, у Ориаллис или у Миррины. Миррина скинула пояс, туника ее была совершенно прозрачна — она повернулась, и всем показалось, будто сквозь кристалл засияли прекрасные лилии. Она слегка дрогнула бедрами и сама улыбнулась красоте своих сладострастных форм. Потом начала, подобно Венере, принимающей должное ей поклонение, испускать сладостные стоны, которые до сих пор звучат еще в моих ушах. Но Ориаллис не сочла еще себя побежденной — она смело вышла на середину и сказала: „Я не состязаюсь в красоте под покрывалом. Я предстану, как на гимнастических упражнениях. Такие состязания не допускают одежды“. При этих словах она сбросила с себя тунику, осталась совершенно нагой и сказала прекрасной сопернице: „Посмотри, Миррина, на эту округлость бедер, на белизну и прозрачность этой кожи, посмотри на эти розовые лепестки, которые рука сладострастия набросила на их прекрасные очертания. При своей быстрой игре, при сладострастных судорогах они не дрожат слегка, как твои, о, Миррина, их движение подобно сладостному шелесту волн“. Ориаллис постепенно ускоряла это сладостное движение и показала такое искусство и такую красоту, что за ней единогласно была признана победа на состязании. После этого перешли к другим состязаниям: зашел спор о красоте живота, но никто из нас не решился состязаться с упругим, прекрасным и гладким животом Филумены. Вся ночь прошла в этих развлечениях, и мы закончили ее негодованием нашим любовникам и мольбой Венере, чтобы она посылала нам каждый день нового поклонника, потому что новизна — самая обольстительная прелесть любви. И все мы были опьянены восхищением, когда расстались».
Символически-сатирическая гравюра. XV в.
В Греции существовал кодекс красоты для каждой части тела в отдельности. О груди юной Лаис Аристанет говорил такими словами: «У нее была грудь, которая, подымаясь, порывала повязку и служила художникам моделью для груди Елены». Сладострастная красота чресел ценилась римлянами не меньше, чем греками, и талантливейшие поэты пели в честь ее гимны.
Галантно-сатирическое изображение русской бани.