Иллюстрированная история эротического искусства. Часть вторая
Шрифт:
О состоянии общественной нравственности в ту эпоху говорят красноречиво еще два факта: общий характер литературы и тот смелый дух, который царил в течение долгих лет во всех публичных помещениях для танцев.
Общий кокоточный характер литературы того времени слишком хорошо известен. Литература всеми силами способствовала личной и общественной развращенности. В качестве особенно характерного литературного явления времен Второй империи следует указать на различные «Эротические энциклопедии», появившиеся в то время. Наибольшей популярностью пользовалась «Современная эротическая энциклопедия» Альфреда Дельво, появившаяся в 1864 году и содержавшая на 402 страницах убористой печати не менее 1500 толкований и объяснений «употребительных порнографических понятий, выражений и терминов».
Нельзя, однако, забывать, что все эти произведения имеют огромную историко-культурную ценность. Ни один документ не свидетельствует, на наш взгляд, столь классически о неистощимой плодовитости человеческой фантазии в области эротики, как именно
Представление проституток в фешенебельном парижском борделе.
Для мужчины женщина и для женщины мужчина — только эротические понятия. В фантазии женщины мужчина воплощается единственно и исключительно в том, чем природа отличила его как представителя противоположного пола. Этими мыслями женщина проникнута всегда, при употреблении самых невинных слов и выражений; когда же их употребляет мужчина, она всегда усматривает в них какой-нибудь намек на себя как на существо противоположного пола. Это должно быть известно мужчине, а так как общественная нравственность требует скромности и приличия внешне, то он может употреблять эти слова, только когда он наедине с женщиной или действительно намеревается сказать какую-нибудь двусмысленность. Иначе его сочтут за невежу или дурака. Таково приблизительно содержание предисловия одной из вышеупомянутых энциклопедий.
Публичные танцы носили такой же характер распущенности, как и эротические игры и развлечения старого режима. Приемы, при помощи которых танцовщицы XVIII века бесстыдно удовлетворяли эротическое любопытство либертинов, были восприняты модным канканом, который с увлечением танцевали в «Bal Mabile», в «Closerie de Lilas» и в десятках других танцевальных помещений. Различие было в одном: прежде это было явлением единичным, теперь же стало массовым. Распущенность, царившая в этих залах, достигла в конце концов таких пределов, что стало страшно даже полиции нравов, относившейся вначале ко всему этому чересчур снисходительно. Для того чтобы воспрепятствовать крайнему бесстыдству, полиции не оставалось ничего другого, как посылать во все танцевальные помещения комиссара, который следил бы за танцующими.
Этому комиссару вменялось в обязанность удалять из залы женщину, как только он найдет, что она своим бесстыдным поведением во время танцев, которое сводилось, главным образом, к обнажению запретных частей тела, «оскорбляет общественную мораль и добрые нравы». Таким образом, теперь приходилось танцевать под полицейским надзором. Уже один этот факт служит показателем, что бесстыдство и непристойность при танцах не были каким-нибудь единичным и редким явлением, а что они действительно входили в программу дня.
Маркиз де Байрос. Эротический экслибрис.
Однако канкан царил при Второй империи не только в публичных танцевальных помещениях, но и в салонах высшего общества.
Здесь никаких преград уже не было, в салонах известных femmes du monde (светских женщин. — Ред.) не присутствовал, конечно, комиссар полиции нравов. Так как склонность большинства дам к расточительности в галантных делах была не меньше, чем желание уподобиться в смелости канкана знаменитой Ригольбош, прославленной танцовщице Второй империи, то легко можно себе представить, в какие оргии превращались в конце концов подобные развлечения. И действительно, история нравов показывает, что аристократический Париж предавался в то время самым разнузданным оргиям.
Развращенное общество Второй империи, как и всякая другая испорченная эпоха, естественно, должно было сочувственно относиться ко всякого рода эротике. Мужчины, а нередко и дамы высшего общества были лучшими покупателями всевозможных запрещенных изданий. Они ревностно старались, чтобы торговля ими процветала вопреки всякого рода полицейским распоряжениям. Благодаря тому, что испорченность охватила весьма широкие круги, торговля запрещенными изданиями приняла действительно массовый характер. Широко развившаяся в то время фотография представляла превосходное техническое средство для этого.
Фотография сообщает эротическому искусству последнего времени особый, специфический характер. Исчезла гравюра по дереву и меди, сошла со сцены литография, и их место заняла повсюду фотография. Господство фотографии во всех областях эротического изображения было вызвано, помимо этого, одним чрезвычайно важным обстоятельством: освобождением от зависимости от художника.
Старый режим, революция и даже поколение 1830 года находились в зависимости от художников. Теперь же, когда производство эротических произведений приняло массовый характер и стало предназначаться для масс, эта зависимость служила бы серьезной помехой, тем более что и прежние методы репродукции не были приспособлены к этому массовому производству. Еще одним фактором, способствовавшим распространению фотографии, послужило отсутствие стиля, характерное для Второй империи. Фотография представляла, как мы сейчас увидим, наиболее удобный исход, давая возможность поставлять на рынок эротический товар в изобилии и притом без всякого участия художника; кроме того, такой товар соответствовал действительно вкусу каждого.Фрислендер. Эротический экслибрис.
Отличительным признаком Второй империи был ее космополитический характер: она заимствовала у всех времен и народов. Из всех эпох брала она то, что ей приходилось по вкусу. То из классической древности, то из готики, то из Ренессанса. Из тысячи лоскутов шила она свое духовное, физическое и моральное платье; тысячью блюд, доставлявшихся из всех частей света, уставляла она свой стол, — оригинальное, отечественное подавалось лишь в конце. Так же обстояло дело и с искусством: оно беззастенчиво копировало старых мастеров, манера письма и темы которых соответствовали господствующим моральным воззрениям, копировало главным образом изобразителей наготы. Стараясь удовлетворить массовый спрос, вызывавшийся ненасытным эротическим любопытством, и все же внести в него некоторое разнообразие, эротическое искусство прибегало, конечно, к наиболее легкому и простому способу: оно черпало из сокровищницы прошлого и вело оживленную торговлю эротическими произведениями прежних поколений. Именно этому-то и давала самую широкую возможность фотография. Она давала возможность чрезвычайно дешево, быстро и удобно «переиздавать» все это. В настоящее время можно встретить немало фотографических снимков с весьма редких эротических произведений прошлых веков. Фотография воспроизводила смелые карикатуры XVIII века, эротические произведения Роулендсона, Морленда и, главным образом, Морена и Девериа.
В. Шульц. Ненасытная женщина. Символическая карикатура. 1898.
Эта эпоха имела, однако, и свое специфическое эротическое искусство. Оно тоже было связано с фотографией, оно было фотографированием с натуры. Фотографические снимки с натуры, обнаженные женщины и мужчины в эротических позах, эротические сцены и разнузданные оргии, — все это служило весьма ходким товаром. Об «искусстве» во всем этом не могло быть, конечно, и речи. Но тем не менее это прекрасно уживалось с господствовавшими эстетическими воззрениями. Фабричный век в начале своем никогда и нигде не имеет художественной совести. Он говорит: «Ах, что там искусство! Искусство чепуха, надувательство! Мы хотим реальности, живой конкретной действительности, а вовсе не созданий разгоряченной фантазии». Конкретной реальностью в области изобразительной эротики и было фотографирование с натуры. Тут были соблюдены законы фабричного века: быстрота, дешевизна и низкое качество.
Символическое изображение мужской похотливости. 1890.
Применению фотографии к эротике способствовало, далее, еще одно обстоятельство: легкость производства и сбыта. Открытая продажа чисто эротических произведений была запрещена еще со времен Реставрации и каралась высоким денежным штрафом и тюремным заключением. Однако при буржуазной монархии обход закона был чрезвычайно прост, организация и функционирование полицейского аппарата были в то романтическое время еще очень несовершенны. Дело существенно изменилось, когда бонапартизм превратил полицию в один из важнейших столпов своего господства и власти. Большие гравюры и литографии легко бросались в глаза; их изготовление было чрезвычайно кропотливо, требовало много машин и рабочих рук, и последние совершенно немыслимо было скрыть от недреманного ока полиции. Фотографии же представляли неоцененные удобства и преимущества в этом отношении. Они могли изготовляться каждым незаметно, без всяких особых приспособлений, быстро и легко. Купец мог торговать самыми невинными вещами и в то же время делать превосходнейшие дела эротическими фотографиями, которые он носил в небольшом пакете в боковом кармане. Такого рода торговля удержалась и до наших дней, несмотря на строгие преследования и наказания. В то же время полиция была настолько предупредительна, что обращала внимание только на то, что непосредственно ей бросалось в глаза. И торговцы эротическим товаром шли навстречу ее требованиям, продавая его тайно. В эту эпоху все, не исключая и эротические произведения немногих современных художников и рисовальщиков, поступало в продажу в виде небольших фотографических карточек.