Иллюзион. В погоне за беглецами

Регина поёжилась. Драконы сбежали в обычный мир? Это же катастрофа. И нарушение главного правила соглашения при котором Иллюзиону было дозволено выстроить заповедник на Алтайских землях. И раз так скоро местные органы прибыли к ним с разборками, тут друг прав, ничего хорошего ждать не приходилось…

– Они же не… – Фокс испугано пробежалась глазами по лицам друзей. – Они же не убьют их?

– С учётом того, что само общество охраны магических животных давно уверяет, что их вид опасен и не имеет права на выживание, я бы не был так уверен, – печально взлохматил шевелюру Руслан. – Но даже не это самое страшное.

– Да что может быть страшнее???

– У МагДепа теперь появился отличный повод закрыть школу. Они, наверное, в восторге. Спорим, уже шампанское на радостях открыли.

ГЛАВА 2. УНЫЛЫЕ БУДНИ НЕКРОМАНТА

Подмосковная деревня. Глубинка. Тихое место для жителей которых далёкий центральный мегаполис с их нескончаемыми пробками, негаснущими даже ночью огнями и стремительным ритмом жизни невольно заставлял вспоминать о муравейнике. Перенаселённом, излишне шумном и хаотично-беспорядочном.

Нет. В таких местах как это, где единственная асфальтированная дорога была проложена лишь у выезда из деревни, ценили спокойствие и размеренность. А ещё труд и общение. Именно поэтому в деревнях все друг друга знали. В городе ты не придёшь к соседу без спроса. В бетонных джунглях вообще мало кто знает своих соседей. Многие, прожив не один десяток лет бок о бок, даже и не встречались ни разу.

В деревне всё иначе. Тут работали свои законы. Тут всегда были рады гостям и никогда не отказывали в помощи. Летом в домах пахло выпечкой, а на улице свежескошенной травой. Пока дети гонялись за в панике улепётывающими курицами и ловили лягушек из пруда, взрослые вспахивали огороды. Вечером же вся улица собирались у кого-нибудь на заднем дворе и жарила на углях мясо.

Да и зимой было не хуже. Местные отточенными за годы движениями чистили заметённые дорожки, ребятня строила ледяные замки и пулялась в окна снежками, а из дымоходов каждой избы густился дарящий надежду дым. Ведь каждый пацаненок знал, что придя домой мокрым и по уши в снеге его будет ждать тепло печки и горячий обед.

Влад, несмотря на то, что прошло уже столько лет, не забыл того особого ощущения неконтролируемого детского счастья. Той непоседливости, которая заставляла исследовать каждую лужу и забираться на каждое дерево, воруя недоспевшие яблоки у вредного мужика через забор. Настоящая свобода того времени, не сдерживаемая гаджетами и зомбирующей интернетовской паутиной, добравшейся теперь уже и до отдалённых участков цивилизации.

Но время не щадит никого. И ничего. Это Орлов видел прямо сейчас, рассматривая зелёный одноэтажный дом со слепым чердачным окном. Зелёный. Когда-то он был синий. И крыльцо было другим. Не было этих ажурных перил, только крутая пятиступенчатая лестница с которой он неоднократно слетал, оступившись. Ох, сколько было слёз и ссадин. Не обошлось и без выбитого зуба.

А теперь всё приобрело до пошлости цивилизованный вид. Скособоченный, выгоревший на солнце деревянный заборчик сменил новый металлический с мудрёной ковкой, в высоту доходящий до груди. Поставленный видимо не столько для желания уединиться, сколько ради того, чтобы продовольственная четвероногая и пернатая живность не разбредалась по улице.

Сарай, где обитали курицы-наседки обрёл уверенность в стенах и больше не грозился рухнуть на прилегающую будку уже давно не нужного уличного туалета. Клумбы обрамляли цветные кирпичики, недалеко от калитки разрослось семейство белых лебедей, смастерённых чьими-то умелыми руками из старых шин, а на обочине вытоптанной дорожки припарковался детский четырехколесный велосипед.

Влад пристально сверлил его взглядом пока жёлтая краска не начала бурлить и лопаться. На её месте проклюнулась плесень, мгновенно перекинувшаяся на руль и сидение. Меньше минуты понадобилось, чтобы новенький велосипед стал похож на посланника из далекого прошлого, которого на многие десятки лет забыли на дне озера.

– Я мстю и мстя моя будет ужасна? – усмехнулись за спиной Орлова.

– Я могу хоть пару часов отдохнуть от тебя? – не оборачиваясь, раздражённо поджал губы Влад.

– Разумеется, нет, – темноволосая красотка с обручем в виде медной змеи на волосах, поравнялась с ним, растягивая кроваво-красные губы в улыбке. – Это ведь так забавно, раздражать тебя своим присутствием.

– Доиграешься.

– Пустые угрозы.

Верно подмечено. Милена, а это была, конечно, она, прекрасно понимала, что никто ей ничего не сделает. Закончившие обучение некроманты становились в своём роде неприкасаемыми. Именно поэтому их так боятся окружающие, и именно ради этого каждый из адептов годами проходит мучительные посвящения, стоящие на границе жизни и смерти.

Именно для этого их заставляют проходить через условия в которых автоматически отсеиваются слабые. Принять дар и контролировать его способен только физически крепкий и морально выносливый. Но даже такие нередко ломались под тяжестью того мрака, что с каждым разом окутывал их всё сильнее.

Закон мёртвой магии был прост, но незыблем вот уже которую тысячу лет – за своё пользование она берёт плату. Через год, два, три, десять, но оплата неизбежна. Нельзя продать человечность не продав при этом душу, а ведь именно ей и кормится некромантия. Такой вот бессрочный кредит под, казалось бы, мизерные проценты.

Звучит заманчиво, ведь кажется: что такое душа? Её нельзя потерять или продать. Это нечто призрачное, несуществующее. То, что нельзя потрогать, а, следовательно, и забрать силой. Большинство людей, причём самых обычных, не только юных адептов, свято верят, что совесть и моральные принципы – дескать, вон она, их душа. И чтобы оставаться на плаву надо быть просто не совсем “грязненьким”.

Типа переведёшь старушку через дорогу, покормишь бездомную собаку, кинешь пятак попрошайке в переходе и можешь дальше ковыряться в свежих могилах, прикола ради взращивая орду оживших мертвецов. Ну так, на будущее. Вдруг пригодится. Да и чувствовать себя повелителем, пускай и жалкой гнили, всегда ведь приятно.

И вот эта слепая уверенность в то, что можно барахтаться где-то по серединке, оставаясь между светом и тьмой – болезнь заразнее чумы. Нельзя быть чуть-чуть “грязненьким”. Убив раз человек превращается в убийцу. Укравший кошелёк у девушки на ярмарке – вором.

Полутонов не существует. Это лишь иллюзия, которой любит кормить своих наивных птенцов тёмная материя. Мрак в принципе состоит из иллюзий. Прикрываться поверхностным романтизмом его любимое занятие.

Милена давно это поняла, борясь с собой практически ежечасно, а вот Влад, несмотря на короткие вспышки озарения, всё ещё лелеял надежды, что без труда способен контролировать себя. К сожалению, зацветший жизнью велосипед говорил обратное – любому понятно, что он по уши погряз в блаженном самовнушении.

Вряд ли Орлов целенаправленно пожелал испортить детский транспорт. Такое не придёт в голову и конченому шизику. Это ведь не он, а распирающая его изнутри сила, которая, взяв под контроль сознание хозяина, спроектировала свои каверзные желания, выставив их его собственными.

Хитрая многоходовочка, чтобы не привлекать внимания. Тоже самое было и тогда, во время драки Влада с Генри в Иллюзионе. Не некромант хотел причинить англичанину боль. Того требовало то нечто, что прибыло из потустороннего мира и прочно увязло в пока ещё живом теле. То нечто, что ощущало его ревность и злость и, усилив их, выплеснуло наружу, оттесняя здравый рассудок.