Иллюзион. В погоне за беглецами

– Нет. Если хочешь, развлекайся одна. Я домой, – уже более отстранённо бросил ей Орлов и исчез в легкой дымке.

– Бросить девушку посреди леса! Одну! – театрально ужаснулась Милена. – Нет, ты видела это, Агата?

Агата этого не видела. В данный момент она находилась в спящем режиме. А если бы видела, то непременно заметила, что хозяйка явно преувеличивала. Четыре деревца и широкое поле в конце которого проглядывали очертания узкой речушки сложно было назвать лесом.

Не дождавшись ответа Стрельцова не менее театрально вздохнула, кокетливо смахнула со лба прядь волос и исчезла вслед за Владом. Только вот если после его исчезновения остался запах жженых проводов, после Милены на какое-то время на перекрестке витал приятный шлейф муската. Но и его быстро унёс с собой сгущавшийся ветер.

Ближе к рассвету в Москве начался потоп, продолжавшийся до вечера. Причём не просто потоп, а потоп с ураганом и громом. Деревья мотыляло из стороны в сторону. Сломанные ветки падали на линии электропередач, некоторые жилые районы на время лишились электричества. Автобусные остановки выкорчевывались с корнем и валились на бок. Количество аварий увеличивалось с каждым часом.

Влад и Милена пережидали бурю в пентхаусе, сидя в креслах возле панорамных окон с бокалом вина и фруктовой тарелкой. Было так приятно находиться по ту сторону и наблюдать, как в неистовстве танцевала природа под звуки барабанящего по стеклу дождя. Умиротворение и гармония – вот что объединяло их в эти часы.

– Что-то назревает, – заметил Орлов, всматриваясь в оккупировавшие Москву тучи.

– Ага. Болото и слякоть. Отличная погода для конца апреля, – кивнула Милена, меланхолично попиливая пилочкой ноготки. Ожившая Агата юркой песчаной змейкой скользила по подлокотникам кресла, раздумывая над тем, где ей на такой высоте бетонной коробки найти мышь для закуски.

– Нет. Тут что-то ещё. Странные тучи.

– Тучи как тучи, – безразлично пожали плечами. В данный момент хорошенькую женскую голову занимало другое: насколько симметрично были обработаны ногти и в какой цвет их сегодня покрасить. Красный или чёрный?

Орлов снисходительно закатил глаза. Девушки, что с них взять? Они способны проморгать даже конец света. Причём сделают это по одной простой причине – им неинтересно знать подробности, следовательно: либо говорите по делу, либо ни слова больше. Самое весёлое, что это работает даже на некроманток. Особенно на некроманток, так как конец света им, в общем-то, всё равно был не опасен.

Влада же долго не отпускала зловещая погода. Дать определение ощущениям он не мог, но интуиция безошибочно уверяла, что прошедшей ночью что-то произошло. Не желающие рассасываться грязные клочья ваты на небе словно хотели что-то сказать, посплетничать подобно саллуным барышням, но за невозможностью разговаривать лишь горестно жестикулировали, надеясь, что кто-то их поймет.

И им было о чём рассказать. Ведь именно этой ночью из Иллюзиона улетели драконы.

ГЛАВА 3. НЕОФИЦАЛЬНОЕ ПОРУЧЕНИЕ

Гости из МежМагДепа надолго в школе не задержались. Правда, к сожалению, их отъезд не обрадовал ни учеников, ни учителей. Слишком поспешный, словно прибыли они исключительно ради того, чтобы донести уже сформировавшееся и не подлежащее обжалованию заявление. Руслан попытался выудить у матери чем закончилась встреча, но получил такой от ворот поворот, что его и без того красные уши ещё долго обиженно пунцовели.

И тем удивительней было, что этим же вечером Есения Макарова вызвала к себе в кабинет Генри и Регину. Размышляя над тем, что им устроят выволочку за незаконное проживание в одной комнате, ребята уже неохотно собирались постучаться в дверь, когда та сама распахнулась. Фокс вовремя тормознула занесённый кулак, чтобы не постучаться в плечо Леонида Афанасьевича.

– Ага! – на лице замдиректора расцвело ликование при виде аспирантки. – Сознаваться пришла, Лисовец! А я знал, что это ты разнесла четырехсотлетнюю статую Гульберта Остроносого возле кабинета астрологии!

– Да я даже не бываю на той башне. У меня и астрологии-то нет в программе, – обиделась Регина.

Неприятно когда тебя подозревают, а ещё неприятней когда в самом деле не виновата в таком эпичном преступлении. Ту статую дряхлого астролога, светилы магического мира, с крючковатым носом и пышным париком, оживающую всегда некстати и забалтывающую ребят старческой тарабарщиной, от которой вяли уши, недолюбливал каждый второй. А после того, как кто-то проклял мраморное изваяние и то окончательно тронулось умом, путая времена, даты, эпохи и пол собеседника, и вовсе старались обходить стороной.

Подозрительность Фени могла бы брать золотые награды. Ученикам он не доверял из врождённой вредности и всегда всех во всём подозревал. Говорят, даже пухленькую книжечку с компроматом имел, где записывал проступок каждого, начиная с момента первого появления бедняги на пороге школы.

– В подвале занятий тоже не проходит, но тебе ведь не помешало разбить иерусалимский щит и выпустить на свободу заточённого в него духа разрушений!
–  резонно заметил он.

– Это было шесть лет назад, – надулась, потупившись, Регина. – И его тогда почти сразу поймали.

– Спустя неделю. Неделю! Будь моя воля, я бы тебя…

– Леонид Афанасьевич, – донёсся из глубин кабинета голос директрисы. – Не задерживайте, пожалуйста, аспирантов. У меня к ним крайне срочный разговор.

Феня без особого восторга подчинился и, прижавшись к косяку, оставляя тем самым небольшой свободный участок, дал как бы понять, чтобы они проходили. Вернее, протиснулись. С трудом и втянув живот. Только после того, как ребятам это с горем пополам удалось, чуть повеселевший замдиректор демонстративно вышел из кабинета, оставив дверь нараспашку.

Есения Макарова, сидящая за большим письменным столом, покачав головой, почти неуловимо качнула пальцем, и дверь мягко закрылась, отрезая их от внешнего мира.

– Не обращайте внимания, – попросила она миролюбиво. – Леонид Афанасьевич просто злится, что я не посвящаю его во все детали.

Ого. Макарова динамит Феню? Свою правую руку? Того, кому она беззаветно верит. Вот это да.

– Присаживайтесь, – директриса подозвала к столу два кресла с высокой спинкой. Те послушно соскочили с привычного места у окна, перебежали на оживших ножках и замерли в положенном месте.

Регина робко присела, разглядывая чирикающих экзотических птиц всевозможных расцветок, висящих на цепях в золотых клетках под потолком. Всего клеток в кабинете было около дюжины. Просторные, с изящным плетением прутьев. Есения Макарова обожала разводить птиц. С бесконечным трепетом ухаживала за ними, кормила и частенько выпускала полетать.

Больше пернатых директриса любила только порядок. Книги на высоких стеллажах стояли не только по алфавиту, но и в строгой цветовой гамме. На дубовом столе каждая ручка гармонировала с органайзером. Стопки бумаг идеально ровно высились небольшой баррикадой, поделённые цветными ярлычками во избежание путаницы.