Иллюзия любви

— Чего же вы хотите, сэр Джейсон?

Это был его шанс. Аделаида стояла перед ним совершенно беззащитная, напуганная и дрожащая, но он не мог не воспользоваться этим шансом.

— Леди Аделаида, — он смотрел, как она перебирает бусины на шее и как дрожит ее рука, — я через несколько дней вынужден буду уехать в Англию. Мне предлагают хорошее место, и я хочу занять его.

Рука ее замерла, и Аделаида, казалось, превратилась в статую. Сэр Джейсон сам себя ненавидел за то, что пугает ее, но у него не было другого выхода.

— Место это предполагает, что у меня будет жена, — продолжал он, наблюдая, как Аделаида сжала бусы, — и я предлагаю вам стать моей женой и отправиться со мной в Англию.

Она пошатнулась. Сначала сэру Джейсону показалось, что Аделаида упадет в обморок, но она не упала. Она стояла, будто приросла к месту, и даже руки ее замерли так, как были. Одна мяла кружево на юбке, а другая сжимала бусину на шее. Вдруг губы ее дрогнули, будто Аделаида хотела что-то произнести, но она ничего не сказала.

— Вы можете не менять веру, — быстро заговорил сэр Джейсон, решив, что Аделаида думает об этом препятствии, — есть гражданская церемония, если вы пожелаете...

Аделаида резко вскинула голову и накидка упала ей не плечи. Сэр Джейсон увидел ее глаза — огромные, полные слез и самых настоящих смятения и ужаса.

— Я так пугаю вас, Аделаида? — прошептал он, шагнув к ней.

Она не двинулась с места. Сэр Джейсон взял ее за руку, ту, что сжимала кружева на юбке, чувствуя ее холод.

— Аделаида, я люблю вас! Я клянусь любить и почитать вас всю жизнь, только будьте рядом со мной! Я хочу, чтобы у нас были дети, и я хочу, чтобы вы всегда были рядом, — говорил он, а рука ее только больше дрожала, от чего сам сэр Джейсон оказался в каком-то нервном состоянии, словно оно передалось ему от Аделаиды.

— У меня не может быть детей, — проговорила она без всякого выражения.

Глаза ее внимательно смотрели на него. В них царил ад. И сэр Джейсон видел этот ад.

— Тогда моим наследником станет племянник, как я сам унаследовал состояние своего дяди, — быстро ответил он, — Аделаида, мне нужны вы! И я буду счастливешим человеком, если вы скажете мне да! Если вы разделите со мною жизнь, оставите Индию и позволите показать вам Англию!

Адалаида пошевелилась. Она отняла руку, провела ею по волосам, которые были убраны в сложную прическу, потом рука ее упала совершенно безжизненно, и повисла, как плеть.

— Я... я не могу стать вашей женой, сэр Джейсон, — проговорила она устало, — даже если бы этого хотела.

И она ушла. Сэр Джейсон стоял посреди огромной комнаты совершенно один, слушая плач фонтана на улице, перекличку птиц и тихие шаги Аделаиды, которая затворила за собой дверь. На него накатило полное отчаяние, словно она передала ему свои чувства.

— Аделаида! Но почему? — закричал он, бросаясь за ней, распахивая дверь и обнаружив Аделаиду сидящей прямо на холодном полу широкого коридора.

Она подняла голову.

— Прощайте, сэр Джейсон, — произнесла она, — и... простите меня.

Глава 6

Аделаида не находила себе места. Прошло три дня с тех пор, как сэр Джейсон сделал ей предложение, и она больше его не видела. Просто не выходила, когда он приходил в дом. Еще неделя, две, и он покинет Индию навсегда! А она... а она останется. И как бы ни хотелось ей принять его предложение, она не могла этого сделать. А предолжение с каждым днем казалось ей все заманчивее. Ей нравился сэр Джейсон, и, не кривя душой, Аделаида могла точно сказать, что готова жить с ним, как с мужем, и быть ему хорошей женой. Но образ Рауля вставал перед ней каждый раз, как она приходила к выводу, что ей необходимо что-то сделать, чтобы выйти замуж за сэра Джейсона Линна.

Ночи она проводила в рыданиях. Рауль изменил ей, но и она готова уподобиться ему! Она готова на измену, и, если бы сэр Джейсон потребовал стать его любовницей, она ни секунды не размышляла бы. Но она не могла стать его женой! Наврав один раз, что муж ее погиб, Аделаида теперь не могла сказать правду. Не могла признаться, что муж ее жив, здравствует, и наверняка крутит романы с другими дамами в Версале, так удачно избавившись от опостылевшей жены, стоящей между ним и двором. Но что бы она ни приписывала Раулю, сердце ее сжималось при каждом воспоминании о нем, о словах, которые он шептал ей, клянясь в вечной любви, о словах, которыми он пытался удержать ее. Конечно, для нее он умер. Но он не умер для мира, и она оставалась его женой, графиней де Санлери, и ничто не могло изменить этого факта!

В ужасе понимая, что дни идут, а она так и не пришла ни к какому решению, Аделаида пыталась найти выход из ситуации. Что будет с ней, когда сэр Джейсон уедет? Стоит ли просить его взять ее с собой и доставить в Англию, где она попытается начать новую жизнь. Но как? Что будет она делать в Англии без друзей, родственников, денег и связей? Вернуться во Францию к бабушке? Аделаида принималась плакать, вспоминая о мадам де Новелье. Она не знала, жива ли бабушка, которой она причинила столько горя, исчезнув и не послав даже записки. Но страх, что Рауль найдет ее был сильнее. Поэтому вернуться домой, чтобы стать опорой бабушке в одинокой старости, было для нее хуже смерти. Пусть Рауль заботится о старушке. Пусть он опекает ее, теперь она и его родня. Аделаида с трудом сдерживала проклятья в адрес неверного мужа. Ложь — его натура. И каждое его слово — ложь. Как она могла верить ему? Как? И что ей теперь делать, если вернуться домой она не может, а плыть в Англию и остаться в Индии смерти подобно? И только сэр Джейсон казался ей тем человеком, кто может спасти ее. Но ведь ему она соврала, уподобившись Раулю де Санлери.

Меря шагами комнаты, не в состоянии ничем заняться, Аделаида пыталась придумать выход из ловушки, в которую попала. Иногда, чтобы успокоиться, она принималась за чтение. Книга о Генрихе Восьмом лежала на ее столике, и забавляла ее, когда было скучно.

Чтобы жениться на любимой женщине, Генрих перекроил всю историю. Он разогнал монахов, он оторвал церковь от католической, с кровью, с мясом, он готов был на все, чтобы прекрасная Анна принадлежала ему! Он стал главой новой церкви, и таким образом освободился от ненавистной жены. Спустя долгих семь лет Анна Болейн вошла в его спальню королевой Англии...

Книга упала на пол, а Аделаида смотрела прямо перед собой. Король развелся с ненавистной женой, сменив веру! Она медленно встала. Это страшный грех! Невероятный, страшный грех, предательство, еретичество! Это проклятие, навсегда очерняющее душу. Это... Она сжала край стола так, что побелели костяшки пальцев.

Рауль ложью заставил ее выйти за него замуж. Она уедет в Англию с сэром Джейсоном, и никогда больше не увидит своего мужа... бывшего мужа. Если... если сменит веру! Она будет свободна, она перестанет быть привязана к ненавистному ей человеку, которого она не прекращала любить ни на единый миг, но которому никогда не простит предательства, измены и смерти дочери! Ее сердце разрывалось, когда она думала о том, на что готова была пойти, чтобы забыть Рауля де Санлери! Аделаида задыхалась, понимая, что грех ее невозможно будет ничем смыть! Но... но ради того, чтобы стать женой сэра Джейсона, она решила пожертвовать душой.

Утро следующего дня застало ее в носилках, закутанную в накидку так, чтобы никто не мог разглядеть ее лица, если занавески вдруг откроются. Рабы несли ее к английской церкви, гордо возвышающейся на берегу небольшого озерца. Высокий шпиль, казалось, упирается в небо.

Было очень страшно. Аделаида шагнула из носилок, поднялась по ступеням под взглядами тысяч индусов, которые глазели на нее, будто она была неведомым зверем. Так было всегда, стоило ей выйти из дома, и Аделаида старалась из дома не выходить. Но сейчас... сейчас она стояла перед дверьми святого храма, чужого храма, и смотрела на дверь, как будто это была дверь в Преисподнюю. Она шагнула вперед, вся сжавшись в комок. Казлось, что-то держит ее, и вера предков, как оковы, не пускет войти в чужой храм. Она предаст свою веру. Отца, мать, бабушку. Рауля. Свою дочь, которую крестили в той же вере, которая умерла, но которая уже ждет ее на Небесах, куда теперь ей нет доступа. Аделаида всхлипнула. Все это в прошлом. Если она не сменит веру, то у нее не будет не только прошлого. У нее не будет и будущего.