Иллюзия любви

— Остановите, — сказала она пытавшимся выловить весло мужчинам, — дайте мне сойти или они убьют вас всех!

Схватив плачущую Камиллу она обняла ее, пригладив ее волосы, мокрые от брызг, и подняла над головой, показывая Раулю, что с девочкой все в порядке.

Солдаты опустили оружие.

— Папа, папочка! — закричала Камилла, вырываясь из рук Аделаиды.

Лодка качалась, Аделаида никак не могла ступить на песок. Девочка билась в ее руках, рискуя упасть в воду. Ее крики разрывали сердце, как и прикосновение сэра Джейсона, твердой рукой удержавшего ее от падения.

Рауль соскачил с коня и шагнул к ним. Лицо его было белее мела, когда он протянул руки, чтобы забрать дочь. Но тут Аделаида спрятала девочку за спину.

— Отдайте ребенка и спускайтесь на землю, — приказал Рауль, и было слышно, как в горле его клокочет с трудом сдерживаемая ярость.

Аделаида попятилась. Лодка качалась, грозя перевернуться. Няня, наконец-то выплывшая на берег, причитала о жестокой участи бедного ребенка.

— Аделаида, спускайтесь, — снова приказал Рауль, — иначе нам придется применить силу.

Она обернулась на сэра Джейсона, который пытался удержать от падения в воду рыдающую и вырывающуюся Камиллу. Платье малышки намокло и повалось, и в голове мелькнула неуместная мысль, что хорошо, что было взято с собой запасное платье, в которое можно переодеть девочку.

— Я спущусь, если вы отпустите его, — сказала Аделаида, кивая в сторону сэра Джейсона.

Рауль, на которого страшно было смотреть, нашел глазами соперника.

— Отдайте ребенка и убирайтесь отсюда, пока я не объявил войну вашему чертовому острову, — крикнул он.

Камилла была передана ему из рук в руки и прижалась к отцу всем своим маленьким телом, вздрагивая от рыданий.

— Аделаида?

Она снова обернулась на сэра Джейсона. Тот молчал. Было что-то страшное в этом его молчании. Аделаида коснулась его руки, но сэр Джейсон убрал руку.

— Идите, — сказал он, — силы не равны, меня просто убьют.

— Но...

— Идите. Я вернусь за вами.

Аделаида спрыгнула в воду, замочив платье. Она с трудом сдерживала ненависть, охватившую все ее существо.

— Я не ожидал от вас, сэр Джейсон, — проговорил Рауль, милостиво отпуская его и приказав отряду возвращаться в город.

Сэр Джейсон смотрел на него без всякой ненависти.

— Вы сделали бы тоже самое, — сказал он.

Рауль на секунду обернулся. Глаза его сверкнули.

— Нет, сэр Джейсон. Я бы привел эскадру к вашему дому и променял безопасность острова на Аделаиду. И, поверьте, мне было бы плевать на войну между государствами. Я совсем не сентиментален.

Сэр Джейсон отвернулся, ничего не сказав. Выловив весло, он вставил его в уключину, и сел, готовый грести к боту. Аделаида кинула на него последний взгляд. Она задыхалась от желания уплыть с ним. Что сделает с ней Рауль? Она в ужасе ожидала своей участи.

— Отпустите меня, — прошептала она, подбегая к Раулю.

Тот молча перевел на нее глаза. Камилла, которую он держал на руках, при приближении Аделаиды снова заплакала.

— Садитесь в седло, Аделаила.

Ей подвели лошадь. Рауль, не спуская с рук малышку, уехал вперед. Аделаида же смотрела, как лодка, в которой она так мечтала оказаться, причалила к боту, как сэр Джейсон залез на борт, как бот расправил паруса. А потом она тронула повод, и, с трудом различая дорогу сквозь слезы, отправилась следом за Раулем де Санлери.

Глава 20

Рауль не хотел быть злодеем, но чувствовал себя именно им. Он, как дурной герой пьесы, разлучил влюбленных, отнял дочь у матери, и целыми днями наблюдал, как Аделаида рыдает в своей комнате. Когда бы он ни зашел к ней, она принималась плакать, и ему казалось, что это не закончится никогда. Малышка Камилла напрочь отказывалась идти к маме, боялась ее, и при виде Аделаиды пряталась за нянь или за отца. Попытки как-то уговорить ее снова полюбить маму не приводили к результату. Камилла, напуганная выстрелами и тем, что ее пытались увезти от отца, ни в какую не желала общаться с ней.

— Мама плохая, — говорила она, — отдай ее обратно морю!

Но Рауль был готов вытерпеть все, только не отдавать Аделаиду обратно. Он искренне ненавидел сэра Джейсона. Он ужасно боялся, что Аделаида снова сделает попытку сбежать, и эта попытка может быть более удачной. Засунув свою гордость как можно дальше и скрутив ее в бараний рог, он однажды сел за стол и написал письмо Его Величеству королю Луи с просьбой о помиловании и о разрешении вернуться во Францию. Рассудив, что во Францию сэр Джейсон не сунется, запуганный возможными проблемами со Священной Инквизицией, Рауль решил, что самое время отправиться в Новый замок, где Аделаида и Камилла будут в полной безопасности. Аделаида сможет посетить свой любимый монастырь, поехать к бабушке, окажется в родных местах и постепенно успокоится.

Спустя полгода Рауль как ни странно получил ответ. Причем письмо было написано не рукой секретаря, а самим королем, насколько Рауль мог узнать высочайший почерк. Луи с радостью готов был простить бывшего фаворита, не держать зла, и приглашал его вместе с супругой принять участие в одном из мероприятий в Версале. Чувствуя, что наступает на те же грабли, тем не менее Рауль приказал поднимать паруса, потому что сидеть на Карабосе, ожидая либо нападения англичан, либо очередного рейда и похищения Аделаиды становилось невыносимо. Он стал дерганным, мало спал, просыпаясь от каждого звука. Он поселился в соседней с Аделаидой комнате, и, хоть так и не осмелился войти к ней ночью, но мог слышать, что она делает. Он приказал поставить стражу в саду, у каждой двери, на каждом этаже, но этого казалось мало. Если бы он мог привязать Аделаиду к себе веревками, то ему бы стало намного легче.

Когда корабль поднял паруса и он стоял, держа на руках малышку Камиллу, и смотрел, как остров удаляется, превращаясь в небольшую линию на горизонте, ему стало легче дышать. Аделаида заперлась в каюте, никого не пуская, но Рауль давно привык к ее поведению. Он был рад, что сэр Джейсон не сможет добраться до нее, и пытался убедить себя, что Луи любит совсем юных девушек, и Аделаида, после всех ее приключений, не заинтересует его более. Смотря на свою жену, Рауль понимал, что это просто попытка успокоить собственные нервы, но убраться поскорее из Карибского моря было сейчас намного важнее, чем все остальное. С Луи он как-нибудь да сладит, тем более, что Лаваль гниет в могиле, Анна — в провинции, а не так давно ему стало известно о смерти восхитительной Мари-Анны де Ла Турнель. Получалось, что при дворе он никого не знал, и не мог даже назвать имени новой фаворитки Луи. Возможно, эта женщина не допустит к царственному любовнику красавицу Аделаиду, замешанную в громком скандле несколько лет назад. Рауль смотрел на море и просчитывал варианты, как шахматист просчитывает партию в шахматы.

В Париже Рауля встретило письмо из королевской канцелярии, из которого следовало, что его восстановили во всех правах. Он поднял брови, не понимая, чем вызвана такая щедрость. Впрочем, решать, что делать, нужно было только появившись в Версале, и он отослал письмо благодарности вместе с заверениями в вечной преданности. В ответ пришло приглашение на двоих на концерт известного музыканта, который должен был играть в музыкальной гостиной Версаля через две недели. Рауль поблагодарил. Ему было сложно что-то решить, однако от подобных приглашений невозможно было отказаться.