Иллюзия

Я не мог определить, куда мне следовало двигаться, и поэтому решил идти наугад. Куда-то вперед. Куда-то в снега. Ветер стих. Спокойствие, наполняющее льды, было каким-то зловеще тревожным.

Превозмогая усталость и дикую боль в руке, я поднялся с колена и направился к находившемуся неподалеку рюкзаку. Еще одним маленьким чудом оказалось то, что содержимое рюкзака осталось абсолютно таким же, как и когда я забрал его у мертвого кока. Внутри я нашел все тот же карандаш, тетради и провизию.

Ирония судьбы. Карандаш и тетради. Теперь я мог вести некое подобие дневника, который никто никогда не прочитает. Описать каждое мгновение, отделяющее меня от неминуемой гибели в этой вечно белой пустыне.

Открыв одну из тетрадей, я вывел на первом листе: “Ноябрь 1840 года. Кораблекрушение. Местонахождение неизвестно”. Непонятно, зачем я написал это, будучи уверен в том, что это никто не прочитает, но в тетради появилась первая заметка… И я был уверен, что скорее всего скоро появится и вторая.

Оставив на некоторое время тетрадь, я съел небольшой кусок солонины, расположившись на одной из досок, валяющихся на снегу в изобилии. Необходимо было принять решение, в каком направлении двигаться. Мрачные кручи снега окружали меня со всех сторон горизонта, то возвышаясь к солнцу, то наоборот прогибаясь под ним. Прикинув где легче всего можно будет пробираться через снег, я наметил себе что-то похожее на маршрут, по которому собирался двигаться, как только расправлюсь с едой.

Вгрызаясь зубами в холодный кусок мяса, я наблюдал за стоящем в зените солнцем, свет которого делал снег ослепительно ярким. Нужно было двигаться пока солнце не село за горизонт. Отсутствие ветра было мне на руку. Я чувствовал мороз, но понимал, что, не замерзну, если буду все время двигаться вперед. Мне нельзя было заснуть, это, скорее всего, означало бы мою гибель. Я должен был просто идти вперед, пока не умру или пока не набреду на людей…

Еды больше не было. Я потерял счет времени. Последнюю запись в дневнике я сделал несколько часов назад. Холод съедал меня живьем. Руки и лицо обмерзло, глаза, ослепленные отражающимися в снегу яркими лучами, почти ничего не видели. Ноги полностью отказали мне. Больше ничего не было. Ослепленный, потерявший надежду, я полз по снегу. Один раз мне удалось обмануть смерть, но в этот раз силуэт в черном балахоне уже не упустит меня.

Вгрызаясь в снег ничего не чувствующими руками, я упрямо волок тело по белоснежному покрывалу. Мне удалось протянуть во льдах какое-то время. Где-то около двух-трех суток, но было понятно, что отведенное мне время подошло к концу. Здесь среди бескрайней пустыни льда и снега заканчивается мое везение. Здесь погибнет человек, мечтавший покорить льды.

Борясь с холодом, голодом и сном, я доживал последние минуты моей жизни. Помощи ждать было неоткуда. Солнце медленно садилось за горизонт. К концу подходил очередной день в царстве вечной мерзлоты. К концу подходила моя жизнь.

Дрогнула мышца руки, отказавшись повиноваться. Я больше не мог ползти, я сдался, я погиб. Тлеющий внутри меня очаг жизни погас. Сердце билось все медленнее и медленнее. Я был готов к тому, что оно остановится в любую секунду.

Я лежал на снегу и чувствовал, как холод доедает то, что осталось от меня…

* * *

Я пришел в себя от холода. Вода давно остыла. Еще одно видение? Тело пробивал озноб, и я поспешил покинуть холодную ванну, пока окончательно не замерз.

Часы в коридоре показывали два часа дня. Выбравшись из воды, я отыскал полотенце и, уставившись в зеркало, судорожно растирал тело. Чертовы сны! Еще одна смерть среди снегов. Чтобы это все могло значить? Воспаленное сознание рисовало картины с такой любовью к деталям, что, казалось, я пережил уже две смерти. Сны вырвали меня из реальности моей скромной жизни, и взамен предлагали, полную ужасов и смертей альтернативу.

Растирания помогло – я с удовольствием чувствовал, как разгоняемая по телу кровь, согревала мое тело. Одевшись, я бросил полотенце в корзину с бельем и прошлепал на кухню, чтобы заварить кофе. Залив в электрочайник воды, я нажал на кнопку «старт» и подошел к окну. Всматриваясь в собственное отражение в стекле, я размышлял о том, что со мной происходит.

Видения, появляющиеся все чаще и чаще, заставляли усомниться в том, что некоторые вещи, были реальностью, а не плодом моего воображения. Звонок из страховой компании, утверждающий, что мою машину помяли несколько дней назад, полностью сбил меня с толка.

Во всем было что-то пугающее. Что-то неизвестное мне. Действительно ли я сейчас нахожусь на своей кухне и готовлю себе кофе или это все очередной сон, выдумка сознания и я на самом деле сейчас просто мирно сплю в спальне. Сколько раз мне нужно проснуться, чтобы проснуться на самом деле. Происходящее было предательски обманчивым.

Чайник на кухне засвистел, сообщая, что вода закипела и пора делать кофе. Наливая в кружку кипяток, я задумчиво рассматривал, как кофейный порошок растворялся в воде. Дождавшись полной ассимиляции кофе в воде, я размешал получившуюся жидкость чайной ложкой, добиваясь однородного цвета жидкости.

Сделав глоток кофе, я неожиданно вспомнил, что забыл спустить воду в ванной. Поставив чашку на край стола, я вернулся в ванную и вынул ванную пробку. Вода, образовывала миниатюрный водоворот.

Вынув руки их холодной воды, я потянулся к полотенцу, и услышал звон разбивающегося фарфора. Дверь на кухню захлопнулась. Звук саданул по ушам, внутри похолодело. Я не мог понять почему, но внутри закралась и прочно укоренилась мерзкая мысль – в доме находится Хранитель. Он стоит возле окна, ожидая моего прихода из ванной. Ноги ощутимо задрожали, дыхание участилось.

Нервно сжимая в руке опасную бритву, которую я схватил со столика перед зеркалом, я двинулся на кухню. Из комнаты больше не доносилось ни звука. Держа бритву на расстоянии руки, я медленно продвигался по коридору. Все тело сжалось от напряжения, в ожидании чего-то плохого. Амплитуда звуков разбитого фарфора угасала, наполняя квартиру холодной тишиной.

Сквозь мутное стекло кухонной двери было сложно разобрать, находился ли кто-то на кухне. Как можно сильнее сжимая в одной руке бритву, я обхватил другой рукой дверную ручку. Нервный озноб пробил все тело. Сглотнув слюну, я резко дернул дверь на себя, и, держа перед собой лезвие, ворвался в кухню.

Разбитая чашка с кофе валялась на полу. Остатки напитка вперемешку с осколками кружки, образовали причудливые узоры. На кухне никого не было. Лезвие в руке дернулось от напряжения, руку свела судорога. От учащенного дыхания кружилась голова. Выпустив из рук бритву, я рухнул на ближайший стул.

Ветер играл занавеской на кухонном окне. Стало понятно, что причиной захлопнувшейся двери был обычный сквозняк. С трудом переводя дыхание, я проклинал себя за чрезмерно буйную фантазию. Нужно было убрать осколки чашки, и сделать себе новую порцию напитка. Но я ничего не предпринимал, я просто сидел и смотрел на пол.