Иллюзия

Утром раздался стук, вошла мать. Забаровский продрал глаза. На тумбочке стояла бутылка с белой жидкостью, стаканы. На тарелке скукоженные огрызки огурцов. Любовница спряталась под одеяло. Мама смотрела с жалостью, сын виновато. Родительница ушла молча. Юля пьяно оделась, пообещала убраться. Студент вышел на воздух. Распогоживающееся солнце. Шаркающая метла дворника. Жуткий вкус во рту, точно кошки нагадили.

Руслан зашел в номер к матери, с порога выпалил:

– Я хочу обратно в Пермь.

Она снова промолчала, в глазах блеснула слеза, голова поникла.

Второкурсник вернулся в общагу. Ключ в замочной скважине столкнулся с близнецом. Юноша постучал основанием кулака, прислушался. Робкое бормотание помазанского транзистора, шорохи. Он расценил скрежет сетки, как вставание для открывания, но возобновилась тишина.

– Олег, Сашка, открывайте! – крикнул Забаровский и прислонился ухом к двери.

Тишина. «Понятно, – вздохнул Руслан. – Дуракевич опять кого-то привел».

Возвращенец оставил в секции синюю сумку со сломанными колесиками, вышел в крыло, прошагал в курилку. Зелень стен, раскрытая фрамуга, грязное ведро, заполненное на четверть бычками. Запах гнили. Забаровский уставился в окно на обшарпанную общагу Автодора, заброшенную хоккейную коробку с поломанным забором, мусор, выброшенный из окон ленивыми студентами. Задворки захолустья.

За спиной быстро пробежали. По семенящим шажкам, вкрадчивости студент угадал девушку. В следующую минуту в курилку вошел Олег с сигаретой в зубах.

– Ты колотился?

– Ага. Чего не открыл?

– Не отвлекаются любя.

Чиркнула зажигалка, краснота начала разбег с белого кончика, разошелся дымок. Кунгурец раскурился.

– Может, мне тоже, как ты? – Второкурсник смотрел грустно. – Трахаться направо, налево…

– Лучше налево, – подчеркнул пятикурсник. – Хотя зачем тебе? Используй то, чо под рукой и не ищи себе другую. Чо так рано приперся?

– А-а… – выдохнул горечь Руслан. – Дай сигарету.

Помазан с Малышевым прибыли к сентябрю. Сашка оделся в курту и дхоти, пропадал на вокзалах и площадях, тряся погремушками. Глеб пропадал в истории и астрологии. Забаровский прожигал здоровье за пьянкой с Дукаревичем. Руслан горько пил горькую, пестуя боль потерянной любви. Сквозь прозрачность стакана рана казалась зашитой, но юноша считал срок забытья слишком малым для остановки. Олег пил грамотно, с расчетом на интим. «Мужчине средних лет встречаться без секса не резон». Приглашались кандидатки, благо заселилась новая партия первокурсниц. Девяносто пятый оказался урожайным на девчат по инженерно-мужским специальностям.

– Я люблю проводить кастинги красивых девушек, – животно вздыхал пятикурсник. – Правда, потом сильно устаешь, но зато сколько удовольствия!

На кровати у стола присели две кнопочки-подружки из Чернушки: блондинка с тонким носиком, – начинающая лисичка, и татарочка с губками-ягодками. Забаровский стремился встать на путь Казановы, тянуло на экзотику. Кунгурец с удовольствием обхаживал белокурую. На своей кровати сидел почитатель Адемара Монтейского, перечитывая «Астрологию», исподлобья поглядывая на собравшихся.

Вино для девушек разлилось по стаканам, водка для пацанов – по рюмкам. Руслан в пятый раз рассказывал один анекдот, уже не награждаясь даже улыбками, пьяно ржал за всех.

– Тост! – Дукаревич поднял рюмку.

Краткое предложение в третий раз приняли с восторгом. Девушки пригубили, но старшекурсник настоял на опорожнении, хотя бы до дна. Подруги со смешком выполнили, срочно заели шоколадкой – деликатесом, купленным парнями для аристократизма завлечения. Кунгурец замахнул водку, скатал мякиш из скибки хлеба, закинул в рот.

– Один момент! – Забаровский встал, направился к «кухне», намереваясь нарезать хлеба на закуску. Сделал пару шагов, пошатнулся, повалился на земляка.

– По-моему, тебе уже хватит. – Малышев придержал.

– Ни в одном глазу! – Руслан пытался подняться.

– Зря стараешься. Вновь повезет Олегу.

– По гороскопу?

– Да.

– Не обламывай. – Приятель оттолкнулся, занял равновесие. Нарезал задуманное.

– А Глеб у нас – лучший астролог всех времен и народов, предсказатель будущего! – провозгласил Дукаревич. Необходимо срочно развлекать, пока жертвы, загрустив, не разбежались.

– Как интересно! – Девчонки заморгали глазками. – Может, вы нам погадаете?

– Астрология – не гадалово, – назидательно выразился астролог-самоучка, чувствуя превосходство над глупенькими девчушками.

– Да ладно тебе, Малыш, – подмазывался Олег. – Составь там свои карты или чо там еще? Девчонки просят.

– Давайте я вам лучше стихи почитаю! – предложил Забаровский.

– Нет, нет, – запричитали подружки, – хотим гороскоп!

– Вы весь стол заняли, а кухонный грязный, – отмазывался Малышев.

– Сейчас уберем. – Руслан неловко схватился за винную бутылку.

Сосуд лег ребром, вытолкнув красную жидкость на собутыльниц. Те отпрянули. Старшекурсник быстро смотался за тряпкой, вытер черную кожу стола. В душе радовался, чем быстрее кончится вино, тем скорее дамы перейдут на водку. Невзирая на недавнее скольжение по столу, тряпка долго ездила по изгибам «лисички», якобы вытирая брызги. Молодые люди улыбались, встречаясь взглядами. Девушка позволяла, дозревая до употребления.

Бутылки, распакованный «Альпен Голд», куски хлеба отправились на подоконник. На стол лег ватман, края прижали учебники.

– Мне понадобятся ваши дни рождения. – Глеб взял циркуль.

Заинтригованные дамочки выдали. Через двадцать минут колдовства с чертежными инструментами, «главный астролог всех времен и народов» излагал, обращаясь к блондинке:

– Вы, милая девушка, еле поступили, всегда учились на тройки, гуманитарные вузы оказались закрыты…

– Это понятно. – Острый носик вздернулся. – Скажите, чо-нибудь такое, чо вы точно не знаете. Чо-нибудь значительное. Чо вы не могли узнать заранее.

Малышев глянул на магический круг.

– Значительного в вашей жизни мало. Разве что… два года назад вы должны были сломать ногу, хотя, что тут значительного?

– Точно! – воскликнула татарочка. – Ты упала с тарзанки.

– Да-а, совпадает. – Глазки блондинки расширились до восхищения.

– Да и сегодня, например, у вас, извините, критические дни.

«Лисичка» залилось краской, обгоняя красноту вина. На лице кунгурца улетучилась улыбка надежды. Он мысленно попрощался с маленьким ротиком, бросающейся в глаза неопытностью, протяжно вздохнул.