Иллюзорная реальность

– Может я и недалекая в твоих глазах, но неужели ты считаешь, что я теперь не расскажу своему отцу правду? Или думаешь, что он тебя простит?

– Ну почему – как раз в том, что ты расскажешь, я не сомневаюсь, – спокойно отозвалась она. – Но вот, кто тебе поверит? – злобный взгляд, полный превосходства, полоснул меня.

Её скорее риторический вопрос поставил меня в тупик. Я ненадолго окунулась в прошлое, где каждое мое слово против мачехи воспринималось отцом, как клевета, зависть, ложь – что угодно, но не правда.

– То-то же, – увидев в моем лице растерянность, Анфиса ещё больше успокоилась и села за стол папы, закинув одну ногу на другую. – Это из той же серии, когда ты случайно оказалась запертой на балконе, – издевалась надо мной эта мразь. – Ох, как мне понравилось тогда твое состояние… Жаль, что ты не сдохла – это бы решило часть проблем. Хотя твой переезд тоже был неплох. Кстати, тебе не снится ночами сбитая тобой бедная женщина? И ты после этого будешь меня в чем-то упрекать? – усмехнулась Анфиса, потянувшись за папиной сигарой, черканула спичкой и задымила.

– Мне не в чем каяться, – собралась с силами, вспомнив о своей невиновности. – Ведь я не сбивала никого, Анфисочка, ты же это сама прекрасно знаешь, – уверенно произнесла, искусно блефуя и следя за реакцией мачехи, которая не заставила себя долго ждать. После моих слов её глаза расширились, и она закашлялась будто от дыма.

– Ты что несёшь? – задыхаясь, спросила она.

– Вадим мне всё рассказал, – еще одна ложь с моей стороны. – Я знаю о твоей причастности и о том, зачем ты всё это подстроила.

– Обкурилась? Не неси ерунды, – не собиралась признаваться эта гадюка.

– Да? В полиции посмотрим, насколько сказанное мною ерунда. Только вот не к Игнату твоему я пойду и даже не к его отцу, если он ещё служит, а к ребятам повыше. Думаю, им будет интересна эта история…

– Да кто тебе поверит? Никому там нафиг не сдалась та старуха и авария столетней давности! – тут же воскликнула Анфиса, вскочив со стола и швырнув недокуренную сигару в пепельницу. – Не знаю, что там тебе насочинял этот твой полоумный дружок, но всё это глюки обдолбанного наркоши. К тому же он – больной на голову. Я тогда помогла вам, малолетним придуркам, избежать наказания, а теперь вы же против меня бочку катите?

Минуточку, она Вадима же называет наркошей? Но ведь буквально несколько минут назад Игнат сказал, что какой-то наркоша вымогал у неё деньги и угрожал. Но что он может о ней знать? Тем более, раз Куликов – мент, почему он не смог пресечь всё это? Что-то в этой истории с аварией не чисто. Совсем не чисто. Надо пользоваться тем, что мачеха сейчас почти на взводе и выбить из неё правду.

– То, что ты давала Вадиму деньги, чтобы откупиться, я тоже расскажу сотрудникам правоохранительных органов… – попыталась связать услышанное ранее воедино и попробовать угадать обстоятельства той истории.

– Ты и об этом знала? Ох, черт! Да вы ж с этим ушлёпком Чернышевым в сговоре были всё это время, да? Денежки на двоих делили? То-то суммы постоянно увеличивались… Я говорила тогда Игнату, что надо сразу было Вадима сажать! А он по доброте душевной пожалел этого идиота: объяснил, как себя вести, где можно скрыться, что тебе сказать, когда очнешься… Даже машину помог спрятать и в скорую позвонил. Если бы этот говнюк Чернышев сразу же на месте аварии не прочухал про нашу с Игнатом связь, то я бы настояла на том, чтобы упечь его за решетку… Подожди-ка! Если ты была с Вадимом заодно, то по-любому знала, что я уже столько лет изменяю твоему отцу с Куликовым… Зачем тогда сейчас был весь этот цирк, я не пойму? – и, недоверчиво прищурившись, меряет меня подозрительным взглядом. – Аааа. Для отца решила сыграть добропорядочную дочь? Типа ты вся такая раскаявшаяся и невинная приехала без предупреждения к нему домой и застала мачеху с любовником? Чего ты хочешь за молчание? Денег? Но у нас сейчас их практически нет! Или, думаешь, получится унизить меня? Очернить? Втоптать в грязь? И, кстати, как ты зашла в дом? Залезла, как воровка?

Голова шла кругом, всё тело окутала необъяснимая слабость. И, наверное, если бы я сейчас не сгорала от ярости и злости, то непременно бы свалилась на пол от собственного бессилия.

Что же выходит теперь? Анфиса и Игнат были в тот день на месте аварии? Именно они надоумили Вадима скрыться, обработать меня, обвинить в случившемся? А потом ещё Куликов помог Вадиму спрятать машину… Просто капец! Два взрослых человека были соучастниками нашего преступления. Вот почему Анфиса пыталась навесить на меня чувство вины и сплавить подальше… Она боялась вовсе не за меня, а за себя. А Чернышев, получается, узнал о том, что мачеха изменяет моему отцу и шантажировал её, так, что ли? Ох… Лучше бы Нина Федоровна восемь лет назад созналась полиции в том, что видела лицо того, кто её сбил. Тогда бы была хоть какая-то вероятность, что все мы получим по заслугам, а теперь… Понятное дело, что сейчас никто не будет ворошить обстоятельства дела восьмилетней давности.

– Ты сама уже много лет назад себя унизила, очернила и втоптала в грязь! Дрянь ты самая настоящая! Но больше вмешивать в твои меркантильные игры моего отца я не позволю! Как только он вернётся домой и окрепнет, я всё ему про тебя расскажу! И про ту ночь злосчастную тоже! – хочется кричать во всё горло, но меня останавливает лишь мысль о том, что мой брат сейчас спит в комнате. – А дверь мне Ромка открыл. Выбежал на улицу в одной футболке, пока ты тут со своим любовником кровать моего отца оскверняла. Тварь! Какая же ты гадина! Хоть бы о ребенке подумала! Но очевидно, что он тебе совсем не нужен и только мешает сношаться с кем попало! Ну – ничего! А найду лучшего адвоката, и мы заберем у тебя мальчика…

На всю мою эмоциональную тираду в ответ раздается лишь истерический, одержимый смех мачехи. Блин, да она по ходу больная на голову! Не так уж далеко от Вадима ушла…

– Бл***… Ну ты и тупая идиотка! – ржет эта неадекватная, походя ко мне вплотную. – При разводе я отсужу у твоего отца всё до копейки! Он уже и так многое на меня переписал. Так что заткнись и проваливай отсюда! А, и ещё: вчера ко мне заявились какие-то журналисты – искали тебя. Но я не растерялась и дала им интервью о том, какая ты на самом деле дура. Что с годами твоё умственное развитие не улучшилось. Даже, наоборот… Фотки им твои детские дала. Так что готовься: скоро в какой-то вашей местной газетенке будет статья. Правда, я так и не поняла, чем такая, как ты, смогла их заинтересовать… Они всё про какой-то эксперимент трепались, но толком ничего не объяснили. Главное, что за инфу мне заплатили.

– Ах ты, сволочь продажная! – не выдержала я, накинувшись на мачеху и вцепившись ей в волосы. – Ты мне за всё ответишь! За то, что отца использовала… За то, что за братом моим не смотришь совсем и обманываешь его насчет меня… За…

– Отпусти, с*ка! – на весь дом вопит Анфиса, не давая мне продолжить. Эта гадина умудряется со всей дури ударить меня по плечу какой-то статуэткой с папиного шкафа. Я отскакиваю от неё, яростно матерясь. – Нет у тебя никакого брата, ты поняла? Рома тебе никто! Не смей и близко приближаться к моему ребенку! Иначе я убью тебя, а Игнат мне поможет избавиться от трупа! И никто даже не заметит, что в этом мире стало меньше на одну шмару. Никто!

От этой стервы я чего только не ожидала, но подобные слова были явно перебором. Что она имела в виду, когда утверждала, что Рома не мой брат? Неужели… О, нет! Этого папа точно не вынесет…

Наспех осмотрев своё плечо, я, стуча от злости зубами, начала снова надвигаться на мачеху. И уже хотела хватить её за локоть и высказать всё, что думаю, как услышала за спиной быстрые шажки.

– Мама! Женя! Что вы кричите? Я боюсь, – сквозь всхлипывания произносит Рома и, подбежав к Анфисе, вцепляется своими ручонками в её ногу.