Иллюзорные огни прогнившей Евразии

Лишь спустя некоторое время я понял в чем подвох — эти ребята сильно напоминали римлян из нашей реальности. Более чем уверен что их прототип будет строить шизофренически основательный лагерь. И никаких иллюзий, к слову, ныне можно не питать — нас точно убьют, выебут, ассимилируют или еще как-нибудь захватят.

Непонятно лишь одно — откуда они вообще? Это даже больше похоже на какое-то небольшое вторжение на чужой материк или что-то вроде. Они явно не местные.

Ладно. Пусть голову ломают главные по тарелочкам. А я вообще не при делах.

По крайней мере ночью они же не нападут, верно?

Вот гады.

— Кто нахуй... — Начал я, отворяя тяжёлую металлическую дверь (за пару месяцев я знатно поработал над безопасностью своей подгорной квартиры).

Там стоял мой, кхм, старый знакомый. Тот самый гоблин-юноша, которого я спас от очень позднего аборта.

— Дядя Без! — Каждый раз я охуеваю с того как он записывается ко мне в родственники. — Там это! Без вас никак!

Не буду в этот раз тратить время на ругань. Дело, видать, срочное — мигом сгребаю свои вещи в инвентарь, материализую из него на себя рубаху, штаны, сапоги... этого пока хватит. Благо я научился быстро одеваться методом доставания вещей из инвентаря — кнопки " экипировать" здесь нет, все надо делать ручками.

На внешней стене уже собрались все наши лидеры, как светские, так и духовные: Первая Жрица и Бургомистр. Предназначение у них было вместо имени — такова причуда нашей веры. Может и мне стоит стать кем-то окромя Безымянного?

Не важно.

Я быстро добрался до них, лицезрея с высоты скромного каменного сооружения небольшую армию "римлян"... пиздец, да они все как с иголочки! Прям ребята из славного возрождённого РНЕ, на них хаки надень, да автомат дай — можно устраивать революцию.

Грозные парни, короче.

А ведь их всего сотня. Зато какая.

Впереди всех них стоял обычный молодой мужчина в тунике. Дипломат?

— Что им надо? — Тихо спросил я напуганную Жрицу.

Она кратко объяснила, что нам предлагают сдаться и добровольно войти в состав на правах вольных федератов Тамбергской Республики — то есть по факту просто поставить их флаги.

Вся жесть начнется позже. Смена власти, прямое управление из центра, ассимиляция, " романизация".

В ином случае нас всех грозятся убить. М-да.

Не смотря на это у меня почему-то даже не появилось никакого страха перед Левиафаном.

— Так в чем проблема? Без меня никак не решить?

Было бы забавно, если бы всех вырезали пока я спал. Ну или же я бы проснулся уже живя в чужом государстве.

— Мы не можем игнорировать мнение отца-основателя нашего верования.

Так. Стоп. Откуда она знает что я первый? Хотя... догадаться не трудно.

Ладно.

Мне было плевать что там думают другие, да и на свою и чужую гордость тоже. Я понял, что могу стоять на пороге чего-то великого. Чего-то, что я не получил в реальной жизни.

Империи.

Что мне дает жизнь в нашем религиозном "племени"? Нихуя. Человек из ХХ века не может самореализоваться в родоплеменной общине, даже будучи самым главным приматом. Быть бомжом, но подданным будущей глобальной нации куда престижно.

Это хотя бы дает жизни какую-то цель. Я жил в то время, когда жители Евразии вкушали плоды мирового господства. Того времени, когда за то, что нашего туриста тронули где-то за границей пальцем Евразия приводила ядерный арсенал в боевую готовность, а через 24 часа начинала полномасштабное вторжение после серии орбитальных ударов.

После чего спокойно уходила.

Каждый кто это чувствовал хочет вкусить это всемогущество снова. Я — имперец. Я выбираю русский космос. И только я имею право выбирать свое предназначение в масштабах Вселенной.

В игре же я вне наций. Все идентичностей. Вне всего. Пора бы уже и стать частью чего-то большого. Что же до Неназываемого... когда-нибудь и он, то есть я, мы, все члены секты, тоже станем чем-то великим.

Я мечтаю об этом. Даже если буду у самых низов.

— Мы согласны. — Единственное из всего потока мыслей, что я высказал делегации.

Обернувшись, я встретил, удивлённые моей наглостью и желанием рубить с плеча любое решение, лица. Они явно не ожидали что я решу за них. Так... просто хотели уважить. Но теперь уж не отвертеться.

Интересное время нас ждет.

Часть 14

Массовый психоз, бунт и революция в Москве закончились как-то резко и неожиданно.

Лидеры протеста как-то внезапно начали сотрудничать с правительством, призывая всех разойтись по домам, в по телевизору попутно обещали что все "будет как надо".

Ну да. Конечно. Все понимали, что это очередной пиздеж, а сторонников империи ждет провал. Только вот как всегда в любящем бесконечной любовью, словно Творец, русском сердце теплилась тлеющая надежда.

"Пожалуйста. Я готов поверить в любую чушь. Я сделаю что угодно, лишь бы это закончилось. Я верю, что рано или поздно ТАМ люди образумятся и сделают все по совести. Я верю, что найдётся тот самый праведник, ибо своих сил у меня больше нет — я отдал себя целиком. Ради Христа Пожалуйста. ПОЖАЛУЙСТА. ПОЖАЛУЙСТА.

Я буду ждать. Я верю".

Москва возродилась чуть ли не из пепла — в городе был настоящий ренессанс, а лишь за первые две недели люди на чистом энтузиазме сделали то, что не могли годами. Прогноз на будущее был оптимистичен. Люди буквально сгорали до тла за идею. Ведь всего-то ничего осталось, только чуть-чуть потерпеть и... будет все хорошо! Русским — Россию. Бедным — сострадания. Больным — заботы. Потерянному — работу и призвание.

Все это рухнуло в один миг.

Когда во время очередной из пресс-конференций президент Конфедерации ни слова не сказал о событиях месячной давности и обещанной реформе в столице изменилось буквально всё.

Всё. Всё.

Всё.

Всё. Обречено.

То что произошло в ближайшие часы было настоящей катастрофой в сравнении с десятком самоубившихся в огне революционеров.

Стеклянный мегаполис был идеальным местом для прыжков с высоты в один конец. Сотни тысяч покончили с собой, потеряв цель в жизни. Миллионы даже не вставали со своей кровати, умирая в летаргическом сне. Кого-то спасали медикаментозно, но эти люди в итоге кончали с собой, даже если их вернули с того света.

Никто не хотел жить в аду на земле. Сотни лет, поколение за поколением мы пытались. Мы терпели. Мы ждали. Мы надеялись.