Илотан. Сибирь

Ответ на вопрос не задержался.

Каждый житель улуса на виду и на слуху. Да и по-другому не должно быть, не так уж много людей. Послышались голоса:

– Илотана отправить, он уже взрослый парень.

– Байир тоже пускай едет. Он же его друг.

– Однако, правильно. Пускай едут.

Голсан чутко улавливал слова односельчан, поворачиваясь от одного говорящего к другому. Наконец, собравшиеся притихли, высказав свое мнение. Окончательное решение предстояло принять Голсану. Все взгляды направились на него. Серьезное лицо старейшины и отрешенный взгляд говорили о том, что в его голове идет процесс. Наконец глаза намного расширились, в них появился огонек, и он улыбнулся. Все поняли, что решение было принято:

– Байза! (внимание.авт) – он поднял руку.

– Хорошо говорите, однако. Пускай будут Илотан и Байир.

Собрание окончилось и люди стали расходиться.

– Илотан, Байир, – прокричал Голсан, – завтра утром зайдите ко мне в кузницу, разговор будет.

Илотан, конечно, не ожидал хода такого дела. В его планы не входило долгое отсутствие в родном улусе, к которому так привык за свои семнадцать лет. Да и с Аморгал не хотелось расставиться. Уж очень она ему нравилась. Старался всегда найти повод, чтобы повстречаться, несмотря на то, что местные парни из Верхней Кирети порой бросали на него косые взгляды. А Гэген, сын Киретского нойона, обещал даже побить:

– Ты, хордей илотский (бедняк.авт.), лучше не попадайся мне на глаза, а то могу и поколотить, или хуже того…

Он не договаривал, но Илотану были понятны эти угрозы. Но пока дело не дошло до рукоприкладства, и он не очень-то придавал значения его словам. Чувство любви, самой первой в его жизни, переполняло его всего. Весь мир влечения, делал его прекрасным и неповторимым.

Илотан жил вместе с отцом и матерью. Был он у них единственным сыном и они его очень любили. Его родитель был главным табунщиком улуса. Все звали его Тохоруном. Так именовали и протоку реки Булэн, где он со своими помощниками пас табун лошадей. Его ижей (мать.авт.) была, как и большинство жительниц женского пола, обычной домохозяйкой, содержать семью и юрту в порядке, предписали еще предками. Да и скотины хватало. Подрос Илотан, стал хорошим помощником в семействе. Стал красивым и статным, похожим на своего родного отца, который происходил из рода илотов, предки которого с незапамятных времен поселились в улусе. Отличались они от многих жителей своего и многих ближайших поселений. Были рослыми, со светлыми глазами и волосами. Не только мужчины, но и женщины порой бывали разными. Вот и Аморгал отличались от многих девушек своей притягательной красотой, которая покорила Илотана. Но в детстве у Илотана было другое увлечение. Рядом с юртой, где он проживал, стояла другая. В ней также жили илоты. Все они были очень дружны между собой. Вот только у соседей родилась девочка. Трудные достались матери роды этого ребенка. Тодокта долго хлопотала, прежде чем на белый свет появилось это крупное дитя, коих она не видывала отродясь. Едва спасла молодую мать от разрывов. Знала повитуха способы остановки крови, часто приходилось ей это делать. Нарекли девочку именем Ботохой. Не по годам, та стала расти и уже в тринадцать лет превзошла ростом своих сверстниц. Волосы рыжеватого оттенка свели с ума не одного мальчишку и даже парня. Кроме того, ее белое лицо и прямой нос в сочетании с голубизной глаз делали ее неотразимо красивой.

По этой причине к ее имени многие жители стали добавлять слово «тархун» (благоухающая.авт.), ее излишняя полнота не мешала ей быть живой, подвижной и любознательной девочкой. Наравне с мальчишками она могла галопом скакать на лошади, метко стрелять из лука, но случилось так, что ее родителям пришлось перебраться в улус Ходохан. Уезжала с ними и она, испытывая чувство горечи и потери чего-то родного и близкого. Илотан был очень дружен с Ботохой, даже не обижал эту задиристую девчонку. С мальчишками, которые пытались подружиться с соседкой, отстранял всякими способами. Доходило и до кулачных схваток, но все это было уже в прошлом.

Ботохой сидела на арбе, загруженной домашним скрабом и на ее лице были слезы. Настало время переезда.

Ее родители, верхом на лошадях, погнали небольшой табун лошадей и стадо коров к месту будущего проживания. Ботохой приготовилась следовать за ними восседая на войлоке от разобранной юрты. Илотан смотрит на подругу и ощущает, что внутри у него что-то обрывается, образовывает пустоту.

– Если Тэнгри милостлив, то мы еще увидимся… – тихо говорит юная девушка. – Прощай Илотан.

Она дернула вожжи и лошадь тронулась, скрипя колесами по истоптанной копытами дороге. Вскоре она скрылась за поворотом и Илотан с тяжелым сердцем пал в уныние, но время шло, и оно излечило его от этой боли в сердце.

От встретил свою Аморгал и Ботохой ушла куда-то в дальний угол памяти, оставив в душе неизгладимый шрам, оставшийся с ним на всю жизнь.

На следующий день, без всякого напоминания родителей, он вместе с Байиром направился к Голсану, который в тот день был в кузнеце. Немного потоптавшись у входа, завешенного войлочным полотном, они осторожно вошли в помещение. Харахан оторвался от работы, положив тяжелый молот около наковальни, а деталь, над которой трудился, сунул в огонь. Качнув рычаг мехов так, что в горле загудело, он подошел к смотрящим на кузнечное ремесло ребятам словно на какое-то чудо сказал:

– Вовремя пришли. Я вас ждал. Присаживайтесь на лавку, – Харадархан показал рукой на черную скамейку у стенки.

– Наши люди, кто ездил за солью, сгинули в том году. Много их погибло. И всё это проклятые моймоны. Настало ваше время. Вы ребята уже взрослые, настоящие мужчины, – начал говорить старейшина. – Поедите вдвоем в Голмедь. Там собираются люди чтобы отправиться в Тальман. Будет обоз с товарами, медными котлами, в которых варят рассол. Надо поменять их на соль и сохранить обоз на обратной дороге.

С собой надобно взять запасы еды. Сколько сможете. Мяса я вам дам из своих запасов. А вот на счет вооружения, – Харадархан немного задумался, – придется вам немного потрудиться у меня. Вот так то, однако. Вот вам по зипуну.

Ребята одевают замызганные сажей и какой-то другой грязью, защитную одежду. Смотрят друг на друга и смеются.

– Чего хохочете, давайте работать, – приказал кузнец, – беритесь за джебе.

Он подвел ребят в один из углов помещения, где стоял самодельный, вращающийся от ножной педали, станок. Взяв одну из них он вставил в станок и ловко орудуя ногой, начал вращать. Из-под ножа полетела береста, верхний слой заготовки, а затем и дерево. Вскоре толстый березовый прут превратился в тонкую, размера стрелы длинную палочку.

– Все, готово, – говорит мастер и сняв изделие, назидательно проговорил.

– Вот такой должна быть джебе, поняли?

Ребята утвердительно кивают головой.

– Байир, берись за дело, вытачивай. Ты, Илотан, займешься другим делом. Будешь помогать мне.

Взяв две больших березовых палки, он отпилил их по своим, известным ему, размерам и передал Илотану:

– Бери. Строгай так, чтобы ладонь не царапали. Вот тебе хого (ножик.авт.). Я же изготовлю к ним жала. Все будут завидовать вам.

Достав пару кусков железа из запираемого сундука, он положил их в гари и покочал меха.

В кузнице стало светлее. Каждый был занят своим делом.

Отстучав по наковальне и изготовив наконечники для копий, кузнец подошел к Илотану, осыпанному мелкими стружками.

– Молодец Илотан. Хватит вам двух десятков.

Дав размер стрелы для отпиливания. Он подошел к Байиру и взял готовое древко в руку. Взвесив на ладони и примерившись на вскидку, остался доволен:

– Ладное, однако, будет оружие.

Занявшись насадкой наконечников копий, поручил ребятам готовить стрелы. В прорезь устанавливали отборные перья, взятые из крыльев гусей. Наконечники стрел крепили дратвой, натертой в сере. Науку по изготовлению оружия ребята осваивали с большим удовольствием. И это у них получалось. Харадархан был доволен такой работой:

– Ай, хорошее у вас будет оружие. Можете не боятся проклятых маймонов. Отобьетесь. Ребята вы сильные, ловкие. Тэнгри вам поможет.

Он посмотрел вверх, прикрыл глаза и молча постоял минуту-другую, что-то шепча и бормоча непонятные для Илотана и Байира слова.