Илья Ильф, Евгений Петров. Книга 2

Джаз наяривает варварскую переработку той самой арии Ленского, которую только что пел Говорков.

По мере того как воинство Василия Фомича приближается к эстраде, джаз играет все тише.

Когда Василий Фомич подходит к самой эстраде, адская музыка замолкает и дирижер оборачивается.

Василий Фомич(проникновенно). У вас есть совесть?

Дирижер. Что значит — у меня есть совесть?

Василий Фомич. Почему вы не хотите репетировать в гимнастическом зале?

Дирижер. Почему — в гимнастическом зале?

Василий Фомич. Потому что вы нам мешаете!

Дирижер. Что значит — мы вам мешаем? А вы нам не мешаете?

Василий Фомич. Хорошая музыка, юноша, никогда никому не мешает.

Дирижер. Почему же вам мешает мой джаз?

Джазкружковцы одобрительно смеются.

Василий Фомич(визжит). Потому что у вас плохой джаз! И плохой вкус. Иначе бы вы не кромсали бессмертное творение Петра Ильича Чайковского… (Задыхается и прикладывает руку к сердцу.)

Теперь одобрительно галдят оперные кружковцы.

Дирижер. Что значит — кромсать Петра Ильича? Лучше сделать из него хороший танец, который будут танцевать широкие массы трудящихся, чем делать плохую оперу, которую никто не придет слушать!

Джазкружковцы берут реванш. Они надрываются от хохота.

Василий Фомич. Замолчите! Или… или…

Дирижер. Или что?

Онегин (вырывается вперед). Иль я убью вас!

Василий Фомич(рассудительно). Подождите, мы всегда успеем это сделать. Ему нужно разъяснить. (Лезет на эстраду и хватает дирижера за серебряный лацкан.) Дорогуша! Я же сам танцую. Джаз — это здоровое развлечение, и глупо против этого возражать. Но он не должен становиться на пути святого… святого… Вы слышите, юноша? Святого искусства!

Дирижер. Что значит — святого искусства? Что значит — становиться на пути?

Василий Фомич (ледяным голосом). А то значит, что вы при помощи подлых интриг забрали у нас единственного барабанщика. (Обращается к ударнику джаза.) Костя! Сейчас же на репетицию! Слышишь?

Костя, мальчик лет пятнадцати, веснушчатый и вихрастый, сидит среди странных предметов своего ремесла: барабана с надписью «Автоджаз», треугольников, колокольчиков, трещоток и прочего. Он робко приподнимается.

Дирижер. Костя! Сиди на месте!

Костя садится.

Василий Фомич. Костя, чему ты можешь здесь научиться? Подкидывать палочки? А я научу тебя музыке. Я достану литавры. Я сделаю тебя великим артистом.

Костя приподнимается.

Дирижер. Идите, идите, Костя, там вас научат. Идите, мальчик, вы там хлебнете горя. В опере барабанщик — последний человек. А в джазе — это король!

«Король», потоптавшись немного и шмыгнув носом, садится.

Василий Фомич. Костя! Если ты настоящий музыкант, сердце должно подсказывать тебе, где твое место!

Костя приподнимается, но его хватает за плечи саксофонист и усаживает.

Оперные кружковцы с воплями лезут на эстраду и тащат барабанщика за собой.

Джазкружковцы пытаются его отбить. Начинается свалка, в результате которой побеждают численно превосходящие противника оперные кружковцы. Они увлекают Костю в свой зал.

Дирижер. Я буду жаловаться. Я поставлю этот вопрос на правлении клуба.

Он бежит к двери в коридор. Джазкружковцы бегут за ним, размахивая своими инструментами.

Вся компания рысью бежит по коридору, взбегает по лестнице и врывается в зал, над входом в который два человека прикрепляют хвойные гирлянды, образующие слова «Полярный бал».

В зале идут приготовления к сегодняшнему вечеру: развешивают портреты полярников, натирают воском паркет.

Заведующий клубом при помощи пульверизатора перекрашивает в белый цвет чучело бурого ресторанного медведя.

Джазисты окружают заведующего с криком: «Барабанщика увели!»

Из затемнения — потное счастливое лицо Василия Фомича. Он ведет репетицию сцены бала из «Евгения Онегина».

Оркестр состоит из трех скрипок, одной виолончели, одного контрабаса, флейты, кларнета, тромбона, трубы, фисгармонии, фортепьяно и турецкого барабана. По существу, здесь даже нечем дирижировать, но экспрессии, с которой Василий Фомич делает свое дело, хватило бы на Государственный симфонический оркестр СССР в составе ста тридцати человек.

В момент наиболее бурный и патетический Василий Фомич неожиданно стучит палочкой по пюпитру. Наступает тишина.

Василий Фомич (со змеиными интонациями в голосе обращается к первому скрипачу). Как вы сыграли, юноша? Сыграйте это один.

Скрипач, старичок бухгалтерского типа, дрожащим смычком играет злополучную фразу.

Василий Фомич. Теперь я покажу вам, как это нужно сыграть! (Берет у него скрипку и повторяет ту же фразу)

Потом отдает скрипку, и оркестр играет следующую фразу. Через минуту Василий Фомич опять стучит палочкой. Делает страшное лицо.

Василий Фомич(виолончелисту). Что это? Что это такое? Черт бы вас подрал! Чем вы произвели этот позорный звук?

Виолончелист. Виолончелью.

Василий Фомич. А вы знаете, юноша, что означает по-итальянски ви-о-лон-челло?

Виолончелист (подумав). По-итальянски? Не знаю.

Василий Фомич. Скрипка небес… Небес! Вот что это значит. Этот инструмент должен петь, а он у вас хрипит. (К оркестру.) Ну, дети, начали! Четыре такта от «Пэ». (Взмахивает палочкой.)

Музыка продолжается.