Илья Николаевич

В уважение к хозяину поднатужились земские деятели: несколько увеличили пособия сельским школам.

А государственная казна? Она верна себе: как и в предыдущие годы, ассигновала на начальное образование в губернии круглый... нуль.

И раскошелиться пришлось прежде всего мужику. В каждом бюджетном рубле - 85 копеек крестьянских... Сколько же на нем, мужике, платежей? Подать в казну отдай, выкупные за помещичьи земли снеси, вот и земство свое требует - установило земские сборы...

Крестьянин мыслит практически. Уважает арифметику. "Дважды два да трижды три" - плати, господин заезжий купец, правильную сумму за зерно, что тебе смолочено, за куделю, за овчины!

А к чтению, письму недоверие. Крестьянин негодует: "Мальчишка две, а то и три зимы потерял, а читать не может... Да на кой ляд нам такая школа!"

Илья Николаевич говаривал по этому поводу учителям:

– Жертву буквослагательного способа гениально показал Гоголь. Вспомните чичиковского Петрушку: "...все читал с равным вниманием; если бы ему подвернули химию, он и от нее бы не отказался. Ему нравилось не то, о чем читал он, но больше самое чтение, или, лучше сказать, процесс самого чтения, что вот-де из букв вечно выходит какое-нибудь слово, которое, иной раз, черт знает, что и значит".

Полный переворот в обучении грамоте нес "звуковой метод", разработанный передовой педагогикой, и Ульянов был страстным его пропагандистом. Изначальный в руках учителя материал здесь не буква, а полное слово. Слово звучит в классе, ученики повторяют его вслед за учителем - слово, во всех его красках, со всей музыкальностью, на полную глубину смысла, затем при помощи учителя (незаметной!) дети расчленяют слово на слоги, а там, не затрачивая особых усилий, добираются и до букв... Не проходит и года, как ученик, не умевший книгу раскрыть, уже бойко и осмысленно читает!

"Зеленый шум, весенний шум... Идет-гудет..." Звуковой способ, мыслилось Ульянову, несет в школы дыхание весны. Да и мужик увидит толк в школьном обучении детей.

"Да, он беспортошный, - говорил себе Ульянов, - да, у него пустой от поборов карман. Но... но он, наш мужичок, вместе с тем и несметно богат! Мудростью богат народной, мудростью!..
– И заключил: - Вот это богатство свое, которого никто не в силах отнять, мужик и положит полной пястью на школы!"

* * *

Ульянов обернулся и, не без труда оторвавшись от работы, встал навстречу щегольски, уже по-летнему одетым посетителям.

На пороге Назарьев. Улыбается с таким видом, что вот-вот преподнесет сюрприз. Сюрпризом оказался его спутник.

– Привел и представляю вам, Илья Николаевич, нашего нового председателя уездного училищного совета: Николай Александрович Языков.

– Не родственник ли вы, Николай Александрович, - заинтересовался Ульянов, - известного поэта Языкова? Друга Пушкина?

– Кузен, - опередил его ответом Назарьев.

А тот лишь смущенно поклонился.

Короткая церемония знакомства - и приступили к делу. Ульянов разложил на столе материалы своего зимнего объезда губернии; все было проанализировано, приведено в систему.

В заключение беседы Илья Николаевич развернул на столе чертеж школьного здания.

– На ваш суд и усмотрение, господа!

Языков осторожно заглянул в чертеж, мало что понял в нем и спросил:

– Это у нас в земстве изготовили, в строительном отделе?

Ульянов усмехнулся:

– Пробовал туда обращаться. Но земцы школьным строительством гнушаются. Мудрствуют над чем-то более значительным.

– Так откуда же этот проект?

– Мой собственный.

В проекте - сельская школа. Илья Николаевич позаботился о том, чтобы в классе, рассчитанном на определенное число учащихся, было бы достаточно, в соответствии с научно-гигиеническими нормами, света и воздуха; чтобы зеркало печи излучало тепло соразмерно помещению и потребностям детского организма; чтобы удобен был вход, а на случай пожара и безопасный выход.

Учитывая скудость земской кассы, здание школы запроектировал одноэтажное, деревянное. К проекту были приложены расчеты строительных материалов, рабочей силы и денежная смета.

– Прошу обратить внимание на форточки в окнах. За форточки костьми лягу! Это же бедствие, во всей губернии школы без форточек.

Проект понравился.

– Не сомневаюсь, что мы утвердим его на училищном совете, - сказал Языков.
– Да заодно и пристыдим наше земство. Этакие бездельники!

– Я уже голосую!
– подхватил Назарьев. Он был членом училищного совета.

С первых же месяцев своей инспекторской деятельности Илья Николаевич стремился использовать любую возможность для подготовки учителей. В Симбирске, при городском уездном училище, обнаружил учительские курсы и тут же принял участие в их работе.

Расширяя и расширяя подготовку учителей, Ульянов пришел к идее учительских съездов. Убедил губернатора поддержать его перед попечителем округа.

В. Н. Назарьев дал с натуры картинку съезда: "Слух о съезде, вскоре задуманном Ульяновым, вызвал неописанное волнение между нашими сельскими педагогами, а в начале сентября, если не ошибаюсь, 1873 года к Симбирску потянулись разнообразные тележки и брички с законоучителями, учителями и учительницами, стремившимися на съезд... На следующий день зало мирового съезда преобразилось до неузнаваемости: ...в углах размещены деревья всех существующих в нашей местности пород и образцы всевозможных хлебов, а на возвышении... учебные пособия. Первые ряды стульев были заняты учениками народных школ... За ними устроились представители нашего высшего и среднего общества, привлеченные отчасти модой, отчасти искренним сочувствием к делу народного образования... Все носило на себе отпечаток небывалого одушевления и лихорадочного напряжения, обсуждение уроков становилось все живее и живее: выяснились главные положения педагогики и лучшие приемы обучения грамоте и счету.

...Последний день съезда приходился на праздник... Еще до обедни толпа учителей со своим инспектором и одним из членов совета направилась к телеграфной станции. Здесь Ульянов познакомил их с законами электричества, а после обедни им же показал физический кабинет военной гимназии. Больше и показывать было нечего в нашем городе..."

Учительские съезды стали ежегодными. Откликаясь на потребности то одного уезда, то другого, Ульянов каждый съезд проводил лично.

Илья Николаевич получил с почтой из Казани подарок. Это была тонюсенькая в синей обложке книжечка. Под обложкой, на титульном листе: "И. Яковлев. Букварь для чуваш с присоединением русской азбуки. Казань. В губернской типографии. 1873". Все 32 странички букваря исполнены от руки, а затем, видимо, отпечатаны с камня. И понятно почему: взяв за основу русский алфавит, Яковлев вынужден был русские буквы, чтобы приспособить их к чувашской фонетике, испещрить различными значками, а в наборной типографской кассе вновь изобретенных литер, разумеется, не нашлось.

Илья Николаевич, перелистывая книжечку, называл вслух чувашские слова, сверяясь с яковлевской их транскрипцией.

– Хорошо и просто, - заключил он и написал Яковлеву в Казань: "Я получил вчера экземпляр Вашей книжки. Очень рад за Вас, что она окончилась печатанием, постараюсь употребить со своей стороны возможное содействие распространению ее в чувашских школах..."

Кто же такой Яковлев? Чуваш, студент Казанского университета.

По окончании университета Иван Яковлевич Яковлев при содействии Ильи Николаевича был определен инспектором чувашских школ в Симбирской и смежных с ней губерниях. Яковлев восторженно полюбил Илью Николаевича, и они навсегда остались друзьями.