Им«ПеРец»

— А ты не дергайся, долговязый. — посоветовал мне карлик. Неведомым образом он уже расположился в седле, и с высоты наблюдал за младшим шаманом. — А то старший шаман нервный последнее время, может и ударить чем-нибудь тяжёлым.

Дальше мы молча наблюдали, как Шупака подошёл к избе, и постучал в дверь, обшитую старой облезшей шкурой какого-то крупного животного.

— Эу хэрагтай байна? — раздался из избы приглушённый недовольный голос. Моего знания дриггского хватило, чтобы понять — хозяин спрашивает, зачем его беспокоят.

— Ахлах, Энэ бол Шупака. Гарад ир, хилин харул чинь ирлэ. — ответил призыватель. Похоже представился, и сообщил, что привёл гостя.

— Эу вэ? Ач х?? Энд ир! — гневно прозвучало за дверью, и она тут же распахнулась. Так, похоже Шупаку сейчас будут бить. Из глубины темного проема сверкнули глаза, а в следующий миг наружу выскочил рослый дригг — метр шестьдесят, не меньше. Но не это меня удивило больше, хотя я не видел призывателей выше полутора метров.

— Твою мачеху! Бородатый дригг! — уставился я на седобородого шамана.

— Но-но, ты полегче, долговязый. Это не борода, а символ мудрости. — пожурил меня карлик, и тут же перевёл свое внимание на хозяина избы: — А ну иди сюда, сухофрукт плесневелый! Ты по что от меня закрылся, окаянный?!

— Почему?! — старый дригг внезапно перешёл с родного языка на чистый имперский. — Так ты каждый день мне в чугунок непотребные дела справлял! Я чуть с голоду не помер!

— Так я тебя заставлял в посёлок ходить, тупая твоя морда! — продолжил возмущаться старейший. — Тебя ж уже дети бояться начали, а другие жители стали забывать, как ты выглядишь!

— Так а чего открыто не сказал? — бородатый дригг тоже не собирался уступать.

— А потому что ты туп, как дерево! И вообще, я сюда не затем привёл этого имперца, чтобы ты оправдывался тут!

— Это я-то оправдываюсь?! — старик и старейший уже не просто говорили, а кричали друг на друга.

— Молчать! — рыкнул я командирским голосом. Как не странно, но это подействовало. Ткнув пальцем в карлика, приказал: — Ты! Коротко и по делу. Зачем притащил меня сюда?

— Чё? — немного растерялся старейший, но тут же сориентировался: — Ах, да. В общем, этот имперец породнился с ифритом, подчинил его, и теперь ты покажешь этому верзиле, как нужно призывать огненных духов. А то он старшего гоняет чуть ли не за пивом.

— Ифрита, за пивом?! — опешил бородатый дригг.

— Ты не удивляйся, а помоги с духами огня. — одёрнул старшего шамана карлик. — Только быстро, чтобы завтра я мог забрать их отсюда.

— За один день обучить? — опешил дригг. — Старейший, ты понимаешь, что есть лишь один способ…

— Вот про него и говорю! — поднял вверх оба указательных пальца дух. А затем посмотрел и так гаденько улыбнулся, что я сразу понял — мне не понравится этот способ.

— Что ж, значит пришла пора растопить баню. — судя по голосу старого дригга, ему не особо нравилась идея с неизвестным мне способом.

— А вы не приохренели часом? — поинтересовался я. — Вам пока ещё никто не давал согласия на какие-то там способы.

— А, точно. Совсем забыл. — хлопнул себя ладонью по лбу карлик. — Это же Варда, который может послать на хутор кого угодно. Сейчас исправим.

Я не успел и глазом моргнуть, как меня окутало розоватым туманом. Единственное, что успел подумать перед потерей сознания — «главное не вдыхать»…

* * *

В себя пришёл от того, что мне тяжело дышать. Попытался дернуться, но куда там. Руки, ноги, грудь — всё было жестко прижато к деревянной поверхности.

— Очнулся? — прозвучал старческий голос где-то в изголовье. — На, хлебни холодненького.

Губ коснулся край глиняной кружки, и я сделал несколько жадных глотков, только сейчас осознав, как хочу пить. То, что пью совсем не воду, понял слишком поздно. Последнюю жидкость, попавшую в рот, выплюнул, и прорычал:

— Слушай сюда, бородатый хрен. Или ты сейчас отпустишь меня, или я разнесу тут всё к чёртовой тёще!

— Не разнесёшь. — с искренним весельем ответил шаман. — Старший дух металла крепко держит. На лучше, хлебни ещё.

И мне в рот вновь полился жидкий огонь. Я попытался отвернуться, но куда там. Мало того, что мою голову зафиксировало, так еще и неведомая сила потянула мою нижнюю челюсть, не давая стиснуть зубы.

— Да не противься ты, я ж как лучше хочу! — сквозь боль и пульсирующую в ушах кровь прозвучал спокойный, даже добрый голос дригга. Ну сука, дай только освободиться, я тебе твою же бороду лошади за хвост привяжу. На четыре, мать его, узла! И отправлюсь назад домой верхом.

«Хозяин, да успокойся ты, нормально же всё» — прозвучал в голове громогласный голос ифрита. — «Зато представь, что мы сможем полноценно общаться мысленной речью, и в случае чего ты сможешь призывать моих младших братьев»

— Арг-х! — вырвалось у меня. Нормально? Какой-то старый тупой пень мне в горло лаву заливает, я должен радоваться?

— Всё, теперь полегче будет. — обнадежил меня старший шаман. — Молодец, справился. Не зря говорят, что граничники сделаны из стали.

Полегче не стало. Моё сознание вновь, как в тот раз, в каменном гостином домике, вышвырнуло в пламенный мир. Только в этот раз вместо одного ифрита вокруг кружили сотни, если не тысячи малых духов огня.

— Чужак! Чужак! Сжечь его! — зазвучал со всех сторон многоголосый хор. А затем ко мне бросились первые духи.

Это было больно. Проклятые сгустки пламени буквально врезались в моё тело, каким-то образом просачиваясь сквозь него. Боль при этом была такая, словно меня пронзают насквозь раскалёнными прутьями.

Однако и возгласы постепенно начали меняться. Если поначалу меня называли чужим и жаждали уничтожить, то спустя три десятка попаданий, а точнее прожигания моей тушки стали раздаваться робкие слова:

— Он не чужак. Он свой. Сильный. Не боится огня. Пламенеющий.

— Хозяин, потребуй, чтобы эта мелочь назвала своё имя. — словно издалека прозвучал голос ифрита. — Иначе ты не сможешь их призывать.

— Назовите свое имя! — потребовал я, превозмогая адскую боль в горле. Удивительно, но в этот раз мне удалось не только произнести слова, но и выдержать командный тон. И тут же в ответ послышалось:

— Агни! Вспых! Лавик! Пылан! Искр! Жарок! Фитил!

— Всё, достаточно. — произнес Ифрит, после чего добавил: — Запомни и моё имя — Пылавир.

А в следующий миг всё вокруг завертелось, мир духов смазался в сплошное алое марево, и меня выбросило в никуда.

* * *