Им помогали силы Тьмы

Он сначала приказал ей уехать на юг, она же наотрез отказалась, тогда фюрер сказал, что чем больше испытаний ему суждено пережить, тем больше он будет обращаться к ней за утешением.

Грегори был представлен подруге фюрера, и его акции значительно поднялись в глазах окружающих, особенно после предсказания Малаку о том, что в середине апреля у Гитлера будет передышка от страданий и тревог и это к нему придет от некой женщины.

Для Евы в бункере выделили комнату, которая одновременно была спальней и гостиной, а также небольшую гардеробную, рядом с ванной комнатой фюрера, которую она с ним делила. Повариха-вегетарианка фрейлейн Манциали, составлявшая компанию фюреру при его трапезах в отсутствие Евы Браун, теперь была отправлена на кухню, а Ева главенствовала над чайными приборами и пирожными с булочками во время нескончаемых чаепитий и заседаний.

Два дня Гитлер выглядел заново родившимся человеком. Он был весел, приветлив со всеми и отделывался шутками на известия о новых неудачах на фронтах. На третий день запал закончился и он сник.

Не было никаких признаков того, что Гарри Трумэн, сменивший Рузвельта на посту президента США, намеревается внести какие-то коррективы в политику США по отношению к Германии, а на очередном дневном заседании выяснилось, что ситуация становится отчаянной и необратимой.

По поступившим донесениям, британцы находились уже в пригородах Гамбурга и Бремена. Генерал Александер взял Болонью и прорвался с войсками в долину реки По. Французы были в верховьях Дуная. Русские заняли Вену и угрожали как Дрездену, так и Берлину. Американцы перешли Эльбу, и со дня на день следовало ожидать, что их войска повстречаются с русскими и, воссоединившись, они рассекут Германию пополам.

К явному неудовольствию так называемых советчиков Гитлера, молча сидевших за длинным столом на совещании, он снова сорвался на крик и истерику. С пеной у рта он доказывал, что Сталин был прав, как никто, когда расправился с девятью десятыми своего высшего командного состава в армии. Ему еще повезло, что он раскрыл их заговор задолго до войны. Теперь становится все яснее и яснее, что Вермахт предает интересы Германии. Слабые в коленках трусы желают мира любой ценой. И не одни только офицеры, солдаты нынче помышляют лишь о том, как бы уберечь собственные шкуры. Их следует расстреливать на месте, без суда и следствия. Всех расстреливать! Всех до одного!

Несколькими часами позднее охрипшего от обвинений, выдохшегося и выжатого как лимон фюрера Борман проводил в личные покои, где его поручили заботам сначала скользкого доктора Морелля, а затем Евы. Отдохнув пару часов в постели, он послал за Грегори и предложил ему уже в который раз прогуляться в саду.

Уже наверху в парке он все еще напряженным голосом рассказал Грегори о сообщениях с фронтов, которые услышал на совещании, и закончил рассказ признанием:

— Русские возьмут Берлин — это точно. Но и что же с того?! Это вина предателей-генералов, не исполняющих мои приказы, а не моя. Если берлинцам суждено испытать нашествие большевиков, то за это они должны быть «благодарны» своей армии. А мне теперь самая пора подумать о более важных вещах: о своем будущем. Самая плохая из сегодняшних новостей — это то, что генерал Паттон начал танковый прорыв в направлении Баварских Альп. Там, разумеется, очень трудный для маневра рельеф. Но он из упрямых и настойчивых. Его новый прорыв угрожает Оберзальцбергу и самому Берхтесгадену. Могу ли я доверять частям, охраняющим мою баварскую ставку? Буду ли я там в безопасности? Могу ли я на нее рассчитывать?

Вот он наконец и пришел, тот момент, из-за которого за эти шесть недель Грегори натерпелся столько страху и переживаний. С помощью предсказаний Малаку — неважно, из какого источника они исходили, — ему удалось полностью завоевать доверие Гитлера. Он, понятно, не лелеял никаких надежд на то, что ему удастся склонить Гитлера к подписанию капитуляции, но всю свою кампанию он построил в расчете на то, что, быть может, повезет и результатом его мистификации маньяком-правителем будет заключен мир хотя бы на несколько месяцев раньше и тем самым удастся избежать ненужных жертв. Теперь пришло время рискнуть высказаться прямо. Помолчав, как бы прислушиваясь, к внутреннему голосу, он сказал:

— Мой фюрер, вам не следует искать прибежища в Оберзальцберге. Любая попытка продолжать войну оттуда заранее обречена на провал и будет бессмысленной. Американцы не теряют присутствия духа, и самое большее, на сколько вы можете рассчитывать продержаться, — это несколько недель. Не так давно вы говорили мне, что останетесь в столице до самого конца, что это послужит примером наивысшего образца верности народу Германии и беззаветной храбрости. Именно таким путем вам следует идти и дальше, а в будущем, которое вам открывается необозримыми просторами, вы, я уверен, не пожалеете о принятом вами решении.

Гитлер с минуту помолчал, потом спросил:

— Можете ли вы что-нибудь мне сказать о моем будущем?

— Могу, — не дрогнув, объявил Грегори. — Я справлялся у Малаку. Вы заново родитесь на Марсе.

— На Марсе? Но ведь эта планета выжжена дотла, за исключением, быть может, какой-нибудь скудной растительности, там нет жизни!

— Мой фюрер. Позвольте с вами не согласиться. Марс состарился раньше Земли. И что там делать человеку, если моря постепенно высохли, цивилизации родились и умерли? Но даже при современном развитии науки вполне реально изобрести способы продолжения жизни на этой планете. Весной и осенью тают ледники на полюсах. Вполне возможно, что этот последний резервуар воды используется по назначению, чтобы обретали свою былую плодородность более умеренные зоны. И всего этого марсиане добились, построив пятидесятимильные широкие каналы. Сейчас они стоят на грани вымирания.

— Отчего же, раз они разрешили свою проблему?

— Решение проблемы было наиболее приемлемым на том этапе развития и реально осуществимым, но оно не в силах решить проблему раз и навсегда. Испарение влаги уменьшает год от года их ресурсы. И наступил день, когда воды от таяния ледников уже не хватает для орошения самыми отдаленными каналами. Наступило время найти более радикальное решение своих проблем либо погибнуть. Однако звезды говорят, что это решение будет найдено и они выживут.

— И как же это произойдет?

— Наука на Марсе далеко продвинулась вперед по сравнению с нашей. Они уже могут преодолевать гравитацию и засылают в стратосферу космические корабли. Поскольку Марс уже не та планета, на которой можно жить, они собираются высадиться и завоевать какую-нибудь другую планету, на которой можно выращивать злаки, фрукты и есть животный мир. Они наметили Землю. Им понадобится тридцать-сорок лет на то, чтобы усовершенствовать межпланетные корабли и создать необходимый для вторжения флот, способный доставить на Землю достаточные силы, чтобы подавить сопротивление аборигенов. Но когда они прилетят, нам придется столкнуться с их оружием, о котором нам и мечтать не приходилось. И тогда подобно тому, что случилось с Кортесом, несколько сот конкистадоров смогут справиться с целой цивилизацией. И им тогда понадобится выдающийся полководец и вождь.

— Вождь! — эхом отозвался Гитлер. — Вождь! Вы и вправду считаете, что я…

— Да, мой фюрер, вы. Таково ваше предначертание. Именно это вам уготовано. Малаку в этом уверен, я — тоже.

— Завоевать весь мир! Весь, целиком! И тогда за мной будут идти по-настоящему убежденные и целеустремленные люди, вместо этих трусливых немцев. Какие перспективы! Тут поневоле поторопишься умереть.

Грегори исподволь взглянул на шагавшего с ним рядом вселенского масштаба маньяка, остался удовлетворен увиденным и начал бессовестным образом развивать достигнутый успех:

— Да, пожалуй. Мой фюрер, принимая во внимание такую участь, продолжать вести проигранную войну и рисковать попасть в плен союзникам — безумие. Насколько более благородно будет принять смерть в Берлине: проигравший, но не побежденный вождь среди руин своей столицы. Моей страстной к вам просьбой будет позволить сопутствовать вам и верно служить в сиянии вашей небывалой и грандиозной славы.

— Согласен, будете мне верным помощником, будете, — скороговоркой пробормотал Гитлер, зачарованный радужными перспективами, открывающими перед ним дороги к владычеству над миром. Вы подарили мне не только надежду, но и само видение, стремясь к воплощению которого в реальную действительность мне уже не терпится свести счеты с жизнью, я расстанусь с ней со счастливой улыбкой на устах.