Именем Анны. Возврата не будет

Роза будто прочла его мысли, потому что заговорила именно о распределении сил: – Есть мнение, что чёрные вывели прочих тёмных путём селекции. Жёлтых – для собственной услады. Зелёных – для защиты. Синих – для управленческих задач. И так далее. Потому что разленились и захотели обложить себя не только простыми, но и сильными слугами.

Под простыми слугами Роза, конечно, подразумевала чернокнижников.

– Кстати, о чернокнижниках! Каким образом происходит контроль, Роза? Как может повлиять чёрный на простого человека.

– На простого человека – никак. Как ты влияешь на свою еду, Лент? Полагаю, ты режешь её ножом и отправляешь в рот вилкой. Но чернокнижники – не просто люди. Они связаны магической клятвой, могут заимствовать и использовать силу хозяев, поэтому полностью подчиняются ментальному воздействию. Точно так же, как тёмные.

Перед глазами Лента встала февральская картина: лишённые возможности двигаться и говорить, униженные и испуганные – отец, Савила, Роза, Алевтина…

– Не понимаю. Какой толк чёрным от недееспособных слуг?

Роза подняла на него свои прекрасные грустные глаза полные пьяных слёз, если только эти слёзы не имели отношения к чему-нибудь другому, и покачала головой.

– Тогда, в феврале, он просто не хотел, чтобы мы мешали ему играть с его игрушкой, Лент. Поверь, более ленивый хозяин заставил бы нас сделать работу за него. Убить тебя – в первую очередь.

Во, значит, как!

Февраль февралём, но на будущее такая перспектива Лента не устраивала. К стычке с чёрным он мысленно подготовился. Прокрутил в уме варианты, взвесил. Хлыст уменьшал его шансы примерно на одну треть, по сравнению с акинаком, но (!) этот расчёт касался поединка один на один. А если на Лента одновременно накинуться свои же…

– Так зачем вы сюда припёрлись, Роза?! Ладно ты, но если он натравит на меня Савилу и Егора, мне будет не до смеха!

– Я тоже стану угрозой, Лент, и немалой. Если он заставит меня отзеркалить твою двойную силу.

Ещё бы! Тогда угроза будет нешуточной, но относительно сказанного он мог и восторжествовать, хотя бы кратенько. Роза открыто призналась, что жёлтые зеркалят чужую силу!

– Мы не делаем этого никогда. Это под запретом. Правда, любой запрет манит и дразнит, сам знаешь, так что и среди нас находятся исключения из правил.

Про манящие запреты она попала в точку, не поспоришь, Лент как раз недавно вспоминал про своих зелёных ведьм и их желание «поиграть» с чужой жизнью – редко, но такие охотницы находились.

– Это я понял. Не понял только, как ты допустила, чтобы все главы кланов одновременно оказались здесь?! – он сердился и не собирался этого скрывать. – Ваша политика дозированной выдачи информации опять сработала против нас!

– Питер знал.

– И я знала, – сказала сзади Савила совершенно трезвым голосом.

Опять заговор?

Лент нежно любил обеих – и Савилу, и Розу, – но вот эта их манера держать его в неведении, а ещё и подтрунивать над ним при любом удобном случае, потрясающе успешно выводила его из себя.

– Заведи меня леший в болото! Айа, и ты всё знаешь, что ли? Я один тут дурак?

Айгуль испуганно завертела головой из стороны в сторону – ни сном, мол, ни духом, – с таким выразительным лицом, что он поверил. А вот Савиле с Розой, не будь он Скорзом, веры больше не будет. Никогда!

– Ты должен знать, Лент. Но не должен был знать раньше. На случай, если у нас ничего не выйдет. Смотри.

Роза встала и взмахнула рукой, сбрасывая хмель, – что за изящное заклинание? Потом посмотрела на Савилу: – Ты готова, дорогая?

Савила вышла из-за стойки и встала рядом, возвышаясь над Розой на голову: – Готова.

И тогда Лент увидел то, чего не видел никогда. Разве что, глядя на себя самого, чужими глазами. Зелёная сила Савилы пошла волнами и сполохами золота, а жёлтая сила Розы засияла ярко-зелёными лучами.

Вот это да!

Случаи смешения сил были известны истории – взять хотя бы самого Лента, – но тёмные знали, что подобное надругательство над собой сила позволяла не всем и в самых крайних случаях. Попытки тех отчаянных, кто пытался проделать подобное без особой нужны и знаний, были не просто опасны – расплатой могло стать нарушение психики вплоть до полного безумия или даже физической смерти.

– Ну, живы и ладно, – отчего-то Лент почувствовал себя сейчас папашей двух хулиганистых девчонок. – С февраля репетируете?

Они кивнули в унисон.

– Хорошо держите цвет, молодцом. Обменяемся потом приёмчиками.

Обе широко улыбнулись.

– То есть нас троих чёрный теперь своей волей не подчинит. А отец? Неужели и он?!

Напряжённый момент остался позади, Роза вернулась на диван и потрепала по плечу огорошенную Айу – у той сегодня день глобальных потрясений. А Савила взгромоздилась на высокий стул, заменявший барный.

– Нет, Питер не мог рисковать здоровьем. Но у него в арсенале нашлись неплохие артефакты. Слуги не всегда смирялись со своим положением, как оказалось, и ещё в те времена придумали инструменты, способные минимизировать давление. Это древние вещицы, никто точно не знает, что именно им по силам, но Питеру разрешили захватить их с собой под личную ответственность.

Ну да, ну да, и приковали наручником к Патрику. Теперь понятно, почему он так носится с этим чемоданом.

– А кто разрешил?

Этот вопрос Розе не понравился, она отвела глаза в сторону, а потом опустила.

– Не заставляй меня обманывать, Лент. И ты сразу поймёшь, и мне будет неприятно. Если я скажу «неисполнительный совет тёмных старейшин», тебя это удовлетворит?

Ох уж эти кулуары власти. Как хорошо, что Лент только недавно синий. Хоть первые сто лет пожил, как нормальный.

– Удовлетворит. Так где же Татьяна? Что-то долго едет.

На самом деле он не знал, долго ли, просто уступил Розе и милостиво сменил тему. А к вопросу о таинственных старейшинах он вернётся позже, в Лондоне, как-нибудь в дождливую погоду, когда будет совершенно синим.

Глава 29

Проветренная и обновлённая (с мебелью, расставленной по местам), «будуарная» гостиная снова стала нормальной комнатой обычного деревенского дома. Вместо рваного танго в ней звучала теперь опера деревенского дня – окно на теневую сторону было распахнуто, и сквозь него доносились арии гогочущих гусей и мычащих вдалеке коров.