Именины госпожи Ворчалкиной

Анна. Солнце русской поэзии взошло!

Матрена Даниловна. А какой мужик! Какой мужчина! Так бы и затащила его в уголок и высосала всю кровь по капельке.

Анна. Ты что, паучиха, что ли?

Матрена Даниловна. Хуже. Я баба. Причем с большим жизненным опытом. Чего и тебе, Аннушка, желаю.

Анна. Неужели ты еще не поняла, что жизненный опыт любви только помеха. Каждая твоя встреча начинается с пустого места, растет, как младенец в колыбели, и потом принимается тебя душить. И ты тянешься к возлюбленному, а он ускользает к другой, потому что она моложе тебя, слаще и глупее. Скажи, на что женщине ум?

Матрена Даниловна. Он дан нам в наказание. И тому примеров я могу привести множество. Покойная Клеопатра через своих мужиков смерть от гадюки приняла. Большого ума была женщина! Не нам чета.

Анна. А ты не сравнивай. В любви каждая из нас Клеопатра. Мужики одинаковы. Мы для них – легион, а для нас каждый из них – царь и господин.

Матрена Даниловна. И раб при этом. Потому что если его в рабстве не держать, он радости от любви не получит. Радость для раба – обладать королевой.

Анна. А потом отметить ей с молоденькой служанкой. Знаешь, Матрена, я тут подумала, что княжнам изменяют с герцогинями, герцогиням изменяют с девками-чернавками.

Матрена Даниловна. И как тебе этот Гаврила?

Анна. Уступаю его тебе, моя славная наперсница.

Матрена Даниловна. А Прелесту нам с тобой не жалко?

Анна. Ты не поняла меня, Матрена. Я вижу в этой девушке воплощение всего лучшего, что таилось во мне десять лет назад.

Матрена Даниловна. Пятнадцать.

Анна. Пять лет назад! Никому не позволю Прелесту обидеть! Ни один волосок не упадет с ее головки. И я сделаю все, чтобы она получила своего Гаврилу. Гаврила должен быть счастлив, судьба русской поэзии висит на волоске.

Матрена Даниловна. А чего ты мне насоветовала?

Анна. Я тебе насоветовала подарить поэту клочок счастья. Тело такой женщины, как ты, должно быть телом музы. А у поэта может быть несколько муз.

Матрена Даниловна. А не может так статься, что ты в его лице мстишь всем мужчинам и в первую очередь обидевшему тебя?

Анна. Матрена, не старайся показаться умнее себя самой. Это опасно.

Матрена Даниловна. Значит, твоего интереса в нем нет?

Анна. Нет и не будет. Меня интересует только поэзия. Слова «ямб» и «хорей» заставляют меня пускать слюни. Но бог не дал мне настоящего дара. А ему, Гаврюше, дал! Милый ты мой мальчик, талантливый ты мой. (Кружится в танце.)

Матрена Даниловна. Нет, пожалуй, не стоит мне соблазнять этого солдатика. Поэзия поэзией, а постель постелью. Может быть, утешится моя девочка?

Анна. А Христину я так понимаю, так понимаю! Нет мужчины, который бы превзошел красотой и верностью обычного коня. Слышала, как он сказал: «Я царь – я раб! Я червь – я Бог!» Столетия пройдут, наши имена забудутся, а на углах улиц, на площадях русские люди будут эти чеканные строки повторять.

Саша выглядывает из столовой.

Саша. Куда вы пропали! Сейчас уже сладкое подавать будут.

Анна. Спасибо, мой мальчик. (Обнимает его за плечи, на ходу поворачивается к Матрене Даниловне.) Присмотрись к этому мальчику. Он далеко пойдет.

Матрена Даниловна. Чего мне смотреть, Анюта, мое дело свечу держать, а уж амурными ласками пускай ваше молодое поколение занимается.

Они уходят, а из-за занавески появляется Фентифлюшин. Фентифлюшин подкрадывается к двери в столовую и машет рукой. Из залы появляется Гремыхин.

Гремыхин. Ну и что? Нашел проект, чтобы нам разбогатеть?

Фентифлюшин. Сначала он сказал, что нам надо жениться.

Гремыхин. Правильно. Хорошо сказал. А ты чего ответил?

Фентифлюшин. Я спросил, врет он или деньги нам заплатит?

Гремыхин. А он что?

Фентифлюшин. А он меня чуть не убил. С помощью своего друга Гаврилы Державина. Который по Прелесте исстрадался.

Гремыхин. Опасный человек!

Фентифлюшин. Он ему проект подсказал, что нужно всех женихов на дуэлях перебить, а самому остаться.

Гремыхин. А ты чего?

Фентифлюшин. А я ему говорю: «Стой!»

Гремыхин. А он?

Фентифлюшин. А он как закричит: «Я царь – а ты раб!» Представляешь, это он мне, наследному маркизу неаполитанскому? Он, видите ли, царь, а я для него раб!

Гремыхин. Позор! Такого солдата батогами надо! Ты мне его завези на конюшню, а я прикажу его батогами!

Фентифлюшин. Серый ты человек, а того не понимаешь, что у нас с тобой теперь один путь – жениться на сестрах Ворчалкиных, прежде чем Державин нас с тобой перебьет и сам женится.

Гремыхин. Эх, давно я об этом подумывал, да медленно. А ты теперь меня как бы под зад коленкой подтолкнул. Мне без их приданого дальше жить нелегко.

Фентифлюшин. Бон, екселлант, что ты мне в этом признался, сосед. Я без их приданого вообще по миру пойду.

Гремыхин. Где Некопейкин?

Фентифлюшин заглядывает в столовую и вытаскивает в гостиную Некопейкина. На этот раз он с куском торта в руке и измазан кремом.

Фентифлюшин. Мы обдумали твое предложение и решили – копейка с рубля приданого будет твоей.

Некопейкин. И все такие щедрые. С ума можно сойти. А если у меня подходящего проекта нет?