Иммигрантка в западне щеголя

Лев излил душу брату, но Владислав встал на сторону отца:

— Та, квартира, которую ты снимал, не соответствует сальдо твоих счетов, братец, — не насмехаясь и без злорадных эмоций заявил Владислав, глядя брату в глаза с предельной осторожностью.

После короткой паузы Лев вспылил:

— Он пользуется тем, что я прикован к постели. И ты тоже хорош! Какое вам дело, как я живу? Это моя жизнь и я имею полное право жить так, как мне заблагорассудится. Ваше счастья, что я не могу сейчас вам противостоять — насели на меня со своими проповедями. Почему я никому не указываю, как жить, какую квартиру снимать, на что брать кредиты, а на что нет? Достали постоянно поучать и тыкать меня носом, великие стратеги, мать вашу…

— Не заводись, — успокаивал Владислав, — у доктора Ивана Ильича золотые руки. Уже завтра он сделает тебе операцию, и ты рано или поздно встанешь на ноги, а к тому времени, я уверен, отец с максимальной эффективностью сократит твою задолженность перед банками. Он немного успокоится, и ты сможешь опять снять себя квартиру в новом доме с шикарной обстановкой, если, конечно, это для тебя по-прежнему будет так важно, как сейчас.

Его слова шли из самого сердца, и Лев сделал над собой усилие, чтобы принять их без тени обиды.

— Важно! Я хочу жить в комфорте, просыпаться и видеть просторную комнату с дорогой обстановкой, а не кривой потолок убогой хрущевки.

«И это говорит человек вдоль и поперек перемотанный бинтами, с переломами руки, ноги, ребер, ключицы, челюсти и шестого позвонка, — подумал Владислав, — как будто нельзя смотреть телевизор в маленькой квартирке, пока не сможет вернуться к прежней жизни. Он же не будет в инвалидном кресле устраивать пати со стриптизершами?!».

— Надеюсь, что все образуется! — сказал Владислав вслух. — Кстати, как там дела с Сюзанной? Она не приходила сегодня?

Ответом тому был тяжелый вздох и отведенный в сторону взгляд.

— Значит, нет, — Владислав приставил стул ближе к койке и подался немного вперед, охватив ладонь брата обеими руками. — Я бы на твоем месте напрасно не ждал ее — она ветреная и алчная женщина. Именно, женщина — опытная, дерзкая и без комплексов. Вот, где она сейчас? С кем? Ты лежишь в больнице, а она развлекается.

— Она отвернулась от меня, и на этот раз я понимаю ее — кому нужен инвалид? Сюзанна красивая, страстная, как ты заметил, она женщина, а не девочка с эротическими фантазиями в голове. В ней есть все, что нужно мужчине! Я не встречал равных ей по любовным ласкам. В постели она вытворяла чудеса. Да, и я был на высоте, а теперь я лежу как бревно, и не известно, когда смогу подняться. Я понимаю ее. Вот если бы ее переехала машина, и она вся синяя лежала в больнице, то я бы, скорее всего, с головой погрузился в очередной роман, спал бы с какой-нибудь сексуальной блондинкой, и лишь изредка вспоминал о ней. Я эгоист, брат, безнравственный тип, как сказала бы Златовласка. Может, то, что я сейчас здесь, — наказание? Кара за грехи! Глядя в больничный потолок, что только не придет на ум!

— Златовласка? Настя что ли?

— Кто же еще?! Эта милая сказочная девочка, воспитанная бабушкой. Ты разве не заметил, какая она? Она словно с прошлого века… Я таких тоже еще не встречал. Читает классику, не курит, пьет только вино или шампанское: бокал не больше… Слишком правильная, легко предугадываемая, тоже красивая, но еще не научилась пользоваться своей внешностью… Кто знает, возможно, через десять лет она станет такой же самоуверенной, властной мадам, как Сюзанна, будет с ума сводить парней, играть ими, а не наоборот.

Владислав, стараясь свести разговор к обсуждению и сравнению обеих, двусмысленно улыбнулся:

— Тебе не приходило в голову жениться на одной из них?

— Ха! Нет! То есть мне приходилось обдумывать кандидатуры их обеих, но жениться я не хочу ни на одной из них. Сюзанна хороша для свиданий, для бурных ночей с ее возбуждающими стонами, но ее в роли жены я не представляю, как и себя в роли мужа. Я знаю, что она изменяла мне с моим лучшим другом — Алексом. Сначала это были лишь подозрения, но после разговора со следователем — не помню, как его звали, — я убедился, что в вечер убийства Алекс встречался в отеле с Сюзанной. Они оба предатели! Но и это не повлияло на мою привязанность к Сюзанне — не знаю, почему, но она влечет меня до сих пор. Она не приедается! Ты меня понимаешь? С Сюзанной не бывает скучно, однообразно и не интересно. Но я не слепой и сам прекрасно вижу, что ей нужно: подарки, деньги, танцы в клубе. Мы даже как-то поругались из-за того, что я отказался дать ей денег. Кстати, тогда я и переключился на Настю.

— Постой, — Владислав улучил момент и перебил брата, — а что это за история с убийством? Сюзанна и твой друг в отеле… и… что вдруг произошло?

— Алекса сбила черная «Шкода», — ответил он, — а самое интересное во всей этой истории, что меня сбила та же машина. Я, правда, совершенно ничего не помню, потому что был пьяный вдрызг, но это не меняет суть дела. Не могла же одна и та же «Шкода» сбить насмерть Алекса и едва не убить меня? Я в такие совпадения не верю!

— Похоже на месть, — предположил Владислав.

— Надеюсь, этого лихача найдут и посадят в тюрьму, кем бы он не оказался.

— Да уж… Слушай, вернемся к разговору о Сюзанне. Вчера вечером я пригласил ее в кафе, но пили мы, как ты уже наверно догадался, не кофе. После трех бокалов она сама полезла целоваться, ну и я естественно не растерялся и затащил ее в туалет… Надеюсь, не нужно вдаваться в подробности и рассказывать, что она делала? Скажу только одно — редкостная дрянь, и тебе не стоит киснуть из-за нее. Ну, и еще, коль уж ты не злишься, — зря ты ее в Египет возил: она этого не заслуживает.

— Так ты ее споил и воспользовался?! — хмыкнул Лев. — Зачем? Она понравилась тебе?

— Нет. Я хотел раскрыть тебе глаза, но вижу, что ты и сам не глуп, как кажешься на первый взгляд.

— Повезло же с родственничками! Что же вы все лезете ко мне? Я и без вас разберусь!

— Как разберешься? Сделаешь предложение Насте? Или допустишь, чтобы твой ребенок рос в неполной семье, чтобы его воспитанием занималась Настя, которой еще самой учиться нужно? Ты ведь даже не заметил, что она на пятом месяце! — выпалил Владислав на одном дыхании.

— Златовласка беременная?! — от удивления брови Льва спрятались под повязку.

— Да. Но ты не переживай — она не собирается окольцовывать тебя и посягать на твою свободу. Более того, она просила ничего тебе не говорить — не хочет волновать.

— А тебе, значит, сказала?

Владислав заметил, как кожа между зеленеющими синяками и отеками на щеках Льва побагровела, и он, не выходя за рамки приличия, продолжил то, ради чего собственно и затеял разговор о Сюзанне и Анастасии.

— Я узнал еще вчера, а сегодня провожал ее домой…

— Только не говори, что ты и ее споил, и вы с ней…

— Нет. Настя меня отшила, но я старался произвести на нее впечатление, как и на Сюзанну. Она держалась молодцом, и заслуживает уважения, как минимум. Как ты думаешь, почему она не сказала тебе, что в положении?

— Почему? Потому что гордость не позволила, наверно, — предположил Лев, — я же ее бросил. Отец знает? А ее бабушка? Они же меня съедят вместе с гипсом, — его голос задрожал, и он закрыл глаза, тяжело дыша. — И что мне теперь делать? Как смотреть им троим в глаза?