Immortality

– Ну, пожалуйста, покажись! Я так по тебе соскучилась, милая. Мы все соскучились.

В изумлении я смотрела на Элис. Соскучились? Да неужели! Неужели, они помнят меня? Они все. Они все – это кто?

В груди - там, где когда-то билось сердце – образовалось болезненное давление. Я прислушивалась к этому ощущению, одновременно пытаясь справиться с обрушившейся на меня информацией: Элис Каллен здесь, Элис Каллен существует, Элис Каллен помнит меня, Элис Каллен меня видит.

– Белла.

Опять она называет это имя. Почему так больно? Разве может быть больно?

– Белла, пожалуйста.

О чём она просит? Что ей нужно? Чего она ждёт?

Я опустила свои ментальные щиты, являя себя миру. Элис ахнула.

– Ты! Боже мой, всё-таки это ты!

Я молчала. Но когда она сделала шаг вперёд, моментально отшатнулась.

– Нет! – Элис закричала, протягивая ко мне свои тоненькие веточки-руки. – Нет, пожалуйста, Белла. Я не хотела тебя напугать. Останься.

Между нами было около полутора десятков метров. Мы стояли друг напротив друга, обездвиженные, как статуи на окружавших нас могилах. Мне не было необходимости что-либо делать – дышать, ёжиться, переминаться с ноги на ногу – я же неживая. Как и девушка, стоящая передо мной. Как и большинство костей на этом кладбище. Вот только сейчас я бы с радостью поменялась местами с этими костями, не желая ничего чувствовать. А я чувствовала. Я определённо что-то чувствовала – знакомое и давно забытое. Я силилась дать этому название, но не могла вспомнить нужное слово.

– Белла.

Неужели, она не может сказать ничего другого, а только постоянно произносить это имя?

– Ты помнишь меня?

Ну, хоть что-то.

– Я помню тебя, Элис.

По сравнению с её колокольчиками, мой голос был подобен звуку гвоздя, которым провели по стеклу. Будто горло пересохло от жажды. Но этого не могло быть – по дороге в Форкс я выпила парочку оленей. Тогда что? Волнение? Неужели, я волнуюсь?

– Ты здесь. В Форксе. Я не верю в это. Я просто не верю, что ты наконец-то здесь.

– Наконец-то?

Я выхватила это слово из её быстрого монолога именно потому, что оно было таким же неожиданным, как её «мы все соскучились». Будто меня здесь ждали. Именно здесь и именно сейчас.

Я что-то когда-то упустила?

– Ты говоришь так, словно ждала этой встречи. Словно знала, что она состоится. Почему?

– Потому что я знала! – вскричала Элис.

Если бы я не знала, что мы не можем заплакать, то сказала бы, что по её лицу потекли слёзы. Я действительно видела их. Чувствовала эмоции, которые текли из Элис, и это было больно. Так больно, что я сделала шаг назад.

– Стой! – Теперь в её голосе зазвучало отчаянье. – Выслушай меня, прежде чем уйти. Я знаю, ты сейчас уйдёшь, но выслушай меня, Белла! Ты должна меня выслушать!

Элис говорила очень быстро и эмоционально. Голос срывался, она была на грани паники, и тем самым пугала меня. Я заставила себя оставаться на месте.

– Я видело это, - выпалила она.
– За секунду до того, как Джаспер бросился на тебя, я увидела эту сцену: мы с тобой здесь, на кладбище Форкса. Я ощущаю присутствие вампира, ты показываешься и у тебя янтарные глаза. Все видения, которые касались тебя до этого, вели к одному – я прихожу на это кладбище и кладу цветы на твою могилу. Он бы никогда не обратил тебя. Он бы прожил человеческую жизнь вместе с тобой. Наверное, она была бы счастливой для вас обоих, но вот закончилась непростительно скоро. И не только для тебя. Через день после твоей смерти он был бы у Вольтури. Ты знаешь о Вольтури?

Было слишком много слов. Так много, что они пока ещё не могли отложиться в голове. Я просто слышала их, не вслушиваясь, но на последний вопрос ответить смогла. Вернее, утвердительно кивнуть.

– Я не знала, сколько времени должно было пройти до нашей сегодняшней встречи, и мне искренне жаль, что его прошло так много. Это невосполнимо, но… - Элис сделала один осторожный шажок ко мне, и на этот раз я осталась на месте. – Ты здесь! Ты жива. И он жив. Мне так жаль, милая, что тебе пришлось через всё это пройти в одиночестве.

Боль полоснула по горлу подобно жажде. Я вспомнила годы мучений и скитаний, одиночества и сомнений. Жестокость того, что произошло со мной из-за чьего-то видения, была сравнима разве что с болью, которую причинило упоминание вскользь об Эдварде. Ведь это его имела в виду Элис? О нём говорила, когда упоминала Вольтури?

Безобразные, пахнущие тленом существа с ярко-красными глазами и пергаментной кожей возникли перед глазами. Я мысленно содрогнулась, представив, что когда-нибудь эти пальцы могли коснуться алебастровой кожи моего Эдварда.

Боль переместилась в район груди, и я в неосознанном жесте обняла себя руками. Когда-то я делала точно так же, в надежде не дать себе рассыпаться, удержаться в теле, из которого давно улетела душа. Он забрал её с собой, когда ушел.

– Я позволила Эдварду уйти, чтобы вы оба остались живы.

Элис будто продолжила мои мысли, произнеся эти слова, и её хрупкая фигурка опустилась на землю. Она стояла на коленях передо мной, и её облик выражал крайнюю степень отчаянья.

 - Прости меня, Белла, - проплакала она. – Я должна попросить прощения у вас обоих.

Множество мыслей роилось в голове, и ни на одной из них я не могла сосредоточиться. Тысяча вопросов, но какой из них главный? Они все казались главными. С чего же начать?

– Он… он жив? – Произнеся это слово, я вдруг засомневалась в правильности его использования. Поэтому тут же поправилась: - Он существует?

– Да. Эдвард жив.

Как хорошо, что она называет его по имени. Оказалось, что именно сейчас сказать его вслух я была не в состоянии. Огромная радость вперемешку с облегчением захлестнули меня: Эдвард жив! Он жив!